Азиатские христы, стр. 112

А в данном случае это всенародный хор пел — уж не ежедневно ли? — в течение девяти веков, не умолкая следующую арию:

«Когда последний представитель Сассанидской династии шах Иездегард лишился власти, все преданные вере Зороастра миряне и духовные покинули свои жилища. Сто лет прожили они в Кухистане (т.е. в Нагорье), а затем вследствие страха перед иноверцами перешли в Хурмуз, в области которого провели пятнадцать лет; по истечение этого срока они, вследствие притеснений со стороны иноверцев, сели вместе с женами и детьми на корабли и, переправившись морем, высадились в Диу. И здесь, однако, они не оставались долго — руководясь астрологическими предсказаниями, они через девятнадцать лет высадились на материк Индии, на Гуджератский полуостров и поселились в Санджане. Через несколько времени они соорудили здесь храм огня». И вот на основании этой всенародной арии, от которой после выхода рукописи Хормаздиара не осталось ни малейшего эха; Моди отмечает как будто бы исторический факт четыре даты: 1) переселение в Кухистан и пребывание там сто лет; 2) переход оттуда в Ормуз и пребывание там в течение пятнадцати лет; 3) переселение в Индию, в Диу, и пребывание там девятнадцать лет; 4) переход на материк, на Гуджератский полуостров и поселение в Санджане. Считая прекращением власти Иездегерда его смерть, Д. Моди и начинает свой расчет с этой даты, причем самое событие он относит к 651 году по Р. Х. — с этого времени парсы и поселяются в Кухистане. Чтобы получить дату выхода из этой области в Ормуз, надо прибавить сто лет — 651+100=751 г. по Р. Х. С этого времени они пятнадцать лет живут в Ормузе — 751_15=766 г. по Р. Х. Этим годом датируется их переселение в Индию. В Диу они пребывают девятнадцать лет — 766+19=785 г по Р. Х., год их поселения в Санджане.

Так просто и точно решаются «на основании народных преданий» хронологические вопросы! А по какому же календарю, — спросите вы, — пел парсийский народ эту свою арию? Ну, конечно, по современному нам парсийскому солнечному календарю!

Ведь это же говорят и другие, открытые европейцами восточные писатели, писавшие через тысячу или более лет после описываемых событий и объевропеившиеся индийские историки, вроде самого Ивана Джемса Моди. Ведь сам Динавери, относимый к IX веку при рассказе об убийстве Иездегера, говорит: «Это случилось в 6 году халифата Османа, т.е. в 30 году Хиджры; тогда-то и было прекращение самостоятельного персидского государства и до сего времени персы ведут от этого события свое летосчисление».

Но какие же доказательства имеем мы, что это говорилось в IX веке? Ведь это тоже слух, основанный на «некоей рукописи нашего времени»!

Мы видим, что относительно появления Парсов в Индии существуют лишь ничем не проверенные слухи. А потому мы и должны оставить этот вопрос подлежащим дальнейшей разработке.

Глава Х

Еще о парсах в Индии и о годе Осла

Странное прозвище Стойкого Осла, данное последнему Омайяду Марвану II, так старавшемуся спасти потерянное дело династии, вызвало различные толкования арабских писателей и писавших об этой эпохе европейских ученых, — говорит К. Иностранцев в своей статье «Переселение парсов в Индию и мусульманский мир в половине VIII века». [149] За исключением приведенного Велльхаузеном мнения сирийских хроник, согласно которому Марван был прозван так потому, что любил пионы, называвшиеся «ослиными головами», приводятся два толкования. Одно из них заключается в том, сто слово «осел» должно было означать энергию и упорство, с которыми Марван сопротивлялся своим врагам. Другое состоит в том, что он был прозван так по голу «Осла».

Какое же из этих двух объяснений можно считать приемлемым?

Уже Мжик обратил внимание на то, что «осел» в мусульманских литературах не может считаться ласкательным словом, а употребляется наоборот в бранном значении. Так, рассказывая о выступлении сторонников известного аббасидского эмиссара Абу-Муслима в ХорасанеЮ Динавери говорит: «выступили они верхом на лошадях и ослах, а также пешими; кричали они на ослов и понукали их: ну, ну, ну, Марван! Называя их так в поношение Марвана-ибн-Мухаммеда», а потому К. Иностранцев особое внимание обращает на «год Осла».

Но год смерти Марвана-Стойкого Осла не соотвествует началу столетия ни по юлианскому счету, ни по счету Геджры. Сотый год Гелдры равен 718—719 году юлианского счета, а Марван стал калифом только с 745 года, что не соотвествует началу столетия и по той, и по другой дате.

Но может быть, тут имеется начало нового столетия по какой-нибудь другой эре? И это не выходит.

Отнесение прозвища Марвана к столетию Омайядской династии, — говорит К. Иностранцев, — не соответствует точным историческим данным: в год смерти Марвана прошел со времени основания этой династии 91 год (самое большее 97 лет), если считать с года смерти Османа. Правда, «письмо Гурека», написанное будто бы в 100 году Хиджры указывает именно на этот год, как на время прекращения арабского господства. Но это ошибочно, потому что в 100 году Хиджры Омайядская династия благополучно управляла халифатом, а Марван II был убит лишь через 32 года и к столетию Хиджры еще не управлял халифатом. В первом случае мы не имеем полных ста лет, во втором — прозвище Марвана остается необъясненным, а оно ставится арабскими авторами в связь с истечением столетия. Этим и должны, — как соглашается и К, Иностранцев, — окончиться раз навсегда попытки отождествления года «Осла» с годом Марвана-Осла. Необходимо искать другого объяснения, как и делает автор. Прежде всего он доказывает, что ожидание конца мира, связанные с сотым годом Хиджры, подтверждаются арабскими известиями.

Так, по Динавери, в 101 году Хиджры (719—720 гг. нашей эры) в сирийское местечко Хумайму, местопребывание имама аббасида Мухаммеда-ибн-али явились представители шиитов с просьбой принять их клятву верности, говоря:

«Наступили такое время и такой момент, который мы находим в пророческих преданиях, передаваемых вашими учеными». А имам ответствовал им:

«Это момент наших ожиданий и надежд, ибо прошло сто лет летосчисления, а всегда по истечении ста лет веры бог обнаруживает истину праведных и уничтожает зло дурных». Ссылаясь далее на 261 стих II суры Корана, имам послал их вести скрытую пропаганду конца мира.

Но в данном случае Мухаммед-ибн-Али повторил здесь только то, что сказал ему за четыре года перед этим Абдуллах-ибн-Мухаммед, внук халифа Али, передавая свои права и завещая ему начать проповедь конца мира в «год Осла». Мухаммед-ибн-Али спрашивал его — что такое «год Осла», а он отвечал:

«По истечение этого века обязательно исполнится пророчество. Как только окончится век, необходимо послать эмиссаров для проповеди конца мира. Историческая достоверность рассказа, разумеется, сомнительна, но интересно, что и в нем, как и в рассказе Динавери, ясно выражаются определенные ожидания, связанные с наступлением нового столетия агарянской эры. Стих Корана об Эздре и его воскресшем осле привлечен несомненно, для доказательства достоверности предания. Вот этот стих:

<?????>

Основанием как самого пророчества, так и цитаты Корана, служили, по-видимому, предания, которые в письменной форме могут быть возведены, как уж догадывался Велльхаузен, к так называемым «книгам предвещаний» (кутуб ал-йалахим), пророческим сочинениям полемико-политического содержания, которые мы отождествляем с библейскими пророчествами: Исаией (442 г. нашей эры по нашей хронологии), Иеремией (451 г.), Иезекиилом (453 г.), Даниилом (568 г.), Малыми пророками (V—VI век нашей эры), в том числе и Валаамом и его Ослицей, вошедшим в библейскую книгу «Числа» (710 г. нашей эры) и самим Эздрой. Здесь мои хронологические выводы замечательным образом сходятся с агарянскими сказаниями.

Же с первого века Хиджры (т.е. с VII века нашей эры) появляются апокрифические пророческие книги относительно грядущих судеб ислама и мусульманского государства, имеющие также отношение к далекому прошлому Персии. Позже число подобных книг еще увеличивается. [150] По мусульманскому преданию, восходящему к подобного рода книгам, воскрешаемый осел Ездры связывается при объяснении 261 стиха II суры Корана с пленением иудеев вавилонским повелителем Навуходоносором и освобождением их персидским шахом, [151] причем исчезновение пророка продолжается сто лет.