Собрание сочинений. Том 2, стр. 43
«Дон Хуан» звучит так странно
В сочетании с женитьбой,
Что спрошу опять: какой?
Леонардо
Дон Хуан, соседский сын.
Серафина
Быть не может!
Леонардо
У студента
Долгополая одежда,
Но, боюсь, не долгий ум.
Сколько средств извел родитель
На его образованье,
А юнец неблагодарный
Сдуру по уши влюбился.
Шутка ль? Столько лет ученья,
И карьера, и богатство —
Прахом все пошло. А что
Приобрел взамен безумец?
Лишь одно: что нынче сможет
Заключить в свои объятья
Ту, кого ласкал в мечтах.
Во-вторых, был удивлен я
Поведением отца.
Слов нет, гневаться он вправе,
Но чтоб на родное чадо
Кинуться с клинком в руке!
А потом, обрушив громы
На ослушника, велел он
Из окна на мостовую
Выбросить его пожитки:
Книги, платье и белье.
Так что баловень судьбы
Стал бедней церковной мыши.
Вижу, ты огорчена?
Серафина
Думаю, что нам обоим
Надлежало б огорчаться:
Он друг детства нам с тобой.
Леонардо
Может быть, послушав нас,
Поутихнет дон Фернандо,
Если только он не умер:
Был от ярости чуть жив.
Серафина
(в сторону)
До сих пор была я в горе:
Без ответа я любила.
Но теперь мне горше вдвое:
Лютая терзает ревность.
Если любишь без ответа,
Не доискивайся правды,—
Ею лишь умножишь боль.
УЛИЦА ПЕРЕД ДОМОМ ДОНА ФЕРНАНДО
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Хуан и Педро, одетые как солдаты.
Дон Хуан
Что ж, Педро! Вняв твоим советам,
Я нарядился, как солдат.
Педро
А женщины благоволят
К мужчинам, по-мужски одетым.
Вот будет радость для Элены!
Дон Хуан
Ах! Что-то скажет мой отец?
Ужели счастию конец?
Гляжу я на родные стены,
На дом, где было все моим…
Увы, теперь он на запоре!
Педро
Твой старикан остынет вскоре,
И будет все опять твоим.
Дон Хуан
Остынет? Слух на всю округу
Распространил не сам ли ты,
Что, вняв намекам клеветы,
Он умертвил свою супругу?
Педро
Что ты несешь про клевету?
Дон Хуан
Как так?
Педро
Да ты младенец, что ли?
Пора тебе о женском поле
Судить трезвей.
Дон Хуан
Я женщин чту.
Педро
Они — прельстительные дряни!
От них в груди и жар, и дрожь,
Но ставить их нельзя ни в грош.
Дон Хуан
Небесных не порочь созданий!
Педро
Все женщины, чуть из пеленок,—
Уродины в счет не идут,—
Полны кокетства и причуд
От каблуков и до гребенок.
От женщин на головы нам
Извечно сыплются все беды.
От них страдали наши деды,
А больше всех — старик Адам.
Все добродетельные девы,
В миру и в иноческом чине,
Не могут замолить доныне
Грех прародительницы Евы.
Дон Хуан
Довольно, Педро, болтовни!
Стучи, нужда не терпит наша.
Педро
Стучать? А если твой папаша
Не в духе, боже сохрани?
Ты больно прыток.
Дон Хуан
Ты был прытче,
Затеяв этот маскарад.
Педро
Увы! На укоризну, брат,
Отвечу я старинной притчей.
Собрался раз мышиный сход:
Что делать? Как избыть бездолье?
Уже давно на все подполье
Страх наводил свирепый кот.
Шел диспут долго. Наконец
Наткнулся кто-то на идею,
Что извергу-коту на шею
Повесить надо бубенец.
Возликовали все: «Шалишь!
Не подкрадешься к нам бесшумно!»
Но тут взял слово самый умный,
Мордастый, длиннохвостый мыш:
«Задать собранию посмею
Один вопрос: какой храбрец
Наденет оный бубенец
На упомянутую шею?»
Дон Хуан
Да, милый Педро, это верно:
Осуществить наш дерзкий план
Нет сил.
Педро
Мужайся, дон Хуан!
Ей-ей, не так уж дело скверно.
Ты упади папаше в ноги,
Не позабудь пустить слезу,—
И отведешь от нас грозу.