Три банана, или Пётр на сказочной планете, стр. 18

– Я дам тебе на дорогу пирог с маком, – решительно сказала пани Панкова. – Кто знает, как готовят на Марсе!

Журнал «Азбука молодых техников и естествоиспытателей» начал печатать серию статей о путешествии Петра Панека в космос. Клуб друзей детской книги организовал в Клубе писателей конференцию на тему «Лифт и детская литература». Отдельной брошюрой вышли стихи и рассказы, печатавшиеся раньше в журнале для детей «Анютины глазки», которые детям рекомендовалось читать только в лифте.

На второй день утром ракета пана Панека взлетела.

Направление – Марс.

В голодной тюрьме

– Как я мог превратиться в пса? – размышлял Пётр, которого связали и опустили в голодную тюрьму в подземелье. (Вот видите, в замке Мяу действительно есть тюрьма!) До сих пор в ушах его звучало ненавистное мяуканье кошек, которые узнали, что среди них находится пёс. Некоторые кошки зашли так далеко, что требовали для Петра высшей меры наказания – утопления в молоке. Но поскольку им было жалко молока, победило предложение Мурека, чтобы собачий разведчик, за которого принимали Петра, был брошен в подземную тюрьму, где он погибнет голодной смертью.

Остроушек прочитал перед кошачьим войском составленный им ещё ночью обвинительный акт. Петра обвинили в целом ряде преступлений: в шпионаже, в обмане принцессы, в злоупотреблении доверием кошачьего штаба, во лжи и притворстве. Хорошо ещё, что они не заметили самоката, а то они назвали бы его путь в Мяу вооружённым вторжением.

Пётр пытался защищаться, но всё было напрасно. И вообще он защищался довольно вяло, потому что всё время думал и думал, как же он мог стать псом.

Теперь он сидит в голодной тюрьме. Здесь мокрый пол и скользкие стены, он связан по рукам и ногам, его начинают мучить голод и жажда, вокруг темнота и неоткуда ждать помощи. Почему же он выглядит как пёс? Вот загадка, которую он напрасно старается разгадать уже долгое время.

Вдруг у него в голове промелькнула сцена его прощания с Наумосферой. Наумосфера посылает его в кошачий замок, гладит по волосам и при этом бормочет: «Мяу-гав, гав-мяу». А потом добавляет: «Вам не следовало меня благодарить, ведь мы враги». Да, Чёрная дама превратила его в пса, поэтому билетёр и торговец в лавчонке смотрели на него так удивлённо. А сам он ничего не видел! Вот почему официант говорил о том, что случится, когда кошки узнают...

«После драки кулаками не машут, – сокрушается Пётр. – Не трудно быть умным после совершения ошибок; важнее быть умным вовремя», – начинает понимать он.

Чёрная дама бормотала при поглаживании «мяу-гав, гав-мяу»? Но это значит, – Пётр лихорадочно соображал.

А что, если бы его кто-нибудь снова дважды погладил и сказал при этом: «Гав-мяу, мяу-гав»? Наверное, он опять бы стал искрой Петром Панеком?

Ну да, всё это хорошо, но кто же будет его гладить в одиночке голодной тюрьмы?

Поздно, Пётр, твой путь окончен. Ты не только не доберёшься до трёх бананов, ты и домой не вернёшься, и только из этой книжки дети узнают, что ты вёл себя мужественно и не плакал даже в голодной тюрьме

Но нет, Петру не нравятся эти похоронные мысли. Он думает: а что, если он сам себя погладит и скажет: «Гав-мяу. мяу-гав»? Превратится ли он в Петра? Возможно, что да. Но руки его связаны самой прочной котолоновой нитью, которую изобрёл Остроушек. И если бы он даже чудом превратился в Петра, что ему это даст? Кошки выступают в поход против псов, и он всё равно здесь погибнет.

Положение кажется Петру безнадёжным.

Тем временем кошки действительно вышли в поле. На всех дорогах были расставлены собачьи капканы Остроушека с фотоэлементами. Из всех бойниц замка торчали мушкеты, самопалы, ружья, на зубцах и за стенами поднимали свои носы пушки и гаубицы. Во главе кошачьего войска двигался танк.

Кисуля ехала в бронированной карете, запряженной четвёркой лошадей, и читала последний номер вонтамской газеты «Там-Там».

– Как назвал себя этот собачий разведчик? – обратилась она к своему первому советнику, наблюдавшему окрестности через перископ. – Если его зовут Перт, то о нём пишут в газете, как о магарадже. – Она углубилась в чтение интервью журналистки с Петром. – Однако это наглость! – взвизгнула она вдруг. – Вы только послушайте, пан Остроносик! «Представьте себе, что вы принцесса, – говорил этот пёс журналистке, – и что вам на ногу наступил верблюд. Станете ли вы из-за этого объявлять кровную месть всем верблюдам?»

– Пусть теперь говорит что угодно, – непримиримо сказал кот. – В голодной тюрьме его никто не услышит.

– Вы правы, Остроусик, – с облегчением сказала принцесса.

И всё-таки Остроушек оказался неправ.

В стене голодной тюрьмы вдруг шевельнулся камень, затем камень отодвинулся, и удивлённому взору Петра открылся подземный ход.

Минуту было тихо. Потом послышался решительный шёпот:

– Гав. Есть там кто-нибудь?

– Я, – сказал Пётр.

Несколько голосов одновременно взволнованно зарычали, потом голос стал заметно сильнее:

– Кто вы?

– Мне кажется, что я пёс! – крикнул Пётр в надежде, что помощь приближается.

– Пан сотник, – послышался голос уже совсем близко, – докладываю вам, что в голодной тюрьме находится пёс, по имени Я.

Рычание продолжалось. Петру удалось разобрать только слова:

– ...а что, если это ловушка? Может быть, бросить туда гранату?

– Не бросайте! – закричал Пётр. – Меня арестовали кошки, и я сижу здесь связанный.

Голоса умолкли. В голодную тюрьму вползли спаниель, такса и фокстерьер.

– Встаньте! – приказал спаниель коротким лаем.

– Я не могу, я связан.

– Он не может, он связан, – подтвердила такса.

– Развяжите его! – рявкнул спаниель.

Псы вмиг развязали котолоновую нить, которой был связан Пётр. Когда Пётр встал, фокстерьер испытующе погладил его по лицу.

– Это пёс, – тявкнул он удовлетворённо.

– Как вы сюда попали, пан Я? – начальственным тоном спросил спаниель.

– Меня сюда бросили кошки, – объяснил Пётр.

– Почему?

– Сначала они хотели утопить меня в молоке, а потом решили присудить к голодной тюрьме. За то, мол, что я собачий разведчик...

– Значит, вы наш пёс, – засмеялся спаниель.

– А что делают кошки теперь? – выведывал фокстерьер.

– Да, что они делают теперь? – поторопилась присоединиться к нему такса, которая явно страдала недостатком собственных мыслей и поэтому повторяла всё за другими.

– Я думаю, что они выступили в поход против вас, вернее, против нас, псов, – сообщил Пётр. – Но в замке, конечно, осталась какая-то стража.

– Пустяки, – довольно тявкнул спаниель. – Нам поможет неожиданность.

– Да, нам поможет неожиданность, гав, – повторила – кто? – конечно, такса.

Фокстерьер вернулся в подземный ход и трижды пролаял.

Как по команде, в голодную тюрьму ворвались четыре овчарки со стремянками.

И началось. Овчарки поставили стремянки так, что они достали до люка в потолке голодной тюрьмы, и по ним начали подниматься вооружённые псы. Первые из них выбили крышу люка, и в подземелье замка ринулось собачье войско. Кошачья стража была связана, и за несколько минут замок Мяу оказался в лапах собак.

– Вы свободны, пан Я, – сообщил Петру спаниель и добавил: – Если, конечно, вы не хотите сражаться вместе с нами.

– Передо мной стоят другие задачи, – скромно сказал Пётр. – Я бы хотел взять свой самокат и уехать, если вы разрешите.

– Гав, пожалуйста, – сказал спаниель. – Можете пройти через подземный ход. Вы попадёте прямо к Китовому морю. А дальше вы и сами сумеете сориентироваться.

– Разрешите вас спросить? – не сдержался Пётр. Спаниель молча поклонился в знак согласия. – Почему вы воюете с кошками?