Республика девяти звёзд, стр. 42
— Я провожу вас! — вызвался Арташес Геворкович. — И дам вам свой аккумуляторный фонарик, чтобы не было страшно ночевать одним на кордоне…
— Страшно?! Хм! — сердито фыркнула Зоя Борисовна. Её очки сверкнули огнём на ребят. — Это вам должно быть страшно! Пошли, Верочка!
Она выхватила из рук Арташеса Геворковича фонарик и зашагала по тропинке, ведущей от реки к беленькой хатке заброшенного кордона, стоящей за кустами на холме.
— Пора спать, ребята! — скомандовал физрук. — Крайние палатки занимают мальчики, средние — девочки. Дежурный! Получай оружие!
Альберт Мяги взял воздушное ружьё, заряженное пулькой-кисточкой и уселся на пенёк около костра.
Мальчишки и девчонки разошлись по палаткам. Некоторое время слышались приглушённые смешки и невнятный шёпот. Потом в мальчишеской палатке кто-то диким голосом замяукал:
— Мя-у! Мя-у!
— Прекратить безобразие! Спать! — крикнул из другой палатки Арташес Геворкович.
И над полянкой разлилась тишина. Альберт слышал только тонкий звон комаров, напоминающий звук чуть тронутой струны, да равномерное журчание реки.
Немного погодя Альберт почувствовал, что его глаза чешутся, словно в них насыпали песок. И тогда он встал, взял ружьё под мышку и стал гулять возле палаток. Сон прошёл.
Он подошёл к затухающему костру и взглянул на маленькие часики, которые вручила ему Алла. Через полчаса нужно было будить Витьку.
Альберт подумал, как это всё-таки здорово, что именно ему дали путёвку в пионерский лагерь «Спутник»! Будет о чем рассказать друзьям, когда он вернётся в маленький эстонский городок!
Где-то в глубине леса зашелестели кусты и сверкнул яркий огонь.
Альберт насторожился.
Кто-то шёл по тропинке к лагерю.
— Стой! Кто идёт! — громко выкрикнул Альберт, поднимая ружьё.
— Свои, Альберт! — откликнулся дрожащий, испуганный голосок Веры Сидоренко.
Из мальчишеской палатки выскочил Арташес Геворкович.
— Кто там? — выкрикнул он, протирая заспанные глаза.
В палатках зашевелились ребята.
К затухающему костру вышли Вера Сидоренко и Зоя Борисовна. В руках у Веры были скомканные одеяла и фонарик, Зоя Борисовна тащила расстёгнутую сумку с красным крестом и пальто.
— Что случилось? — спросил Арташес Геворкович.
— Ой, крысы… Там полно крыс! — передёрнув плечами, плачущим голосом пояснила Вера. — Они как начали скакать по нарам… Мы поскорее вскочили и бежать… Мы думали, они сожрут нас.
— Так! — Арташес Геворкович кивнул головой. Всё ясно! Идите спать в палатку!
— А! Анофелесы прилетели! — проворчал Витька, вылезая из своей палатки. Иди спать, Альберт. Отдавай часы и ружьё!
Через несколько минут на полянке снова стало тихо. Волчьими глазами сквозь пелену пепла горели затухающие угли костра. Журчала и звенела своими волнами неутомимая река…
Виктор неторопливо прогуливался около палаток. Эта лунная тихая ночь была такой удивительной, что даже насмешливый Витька Олейников вдруг начал фантазировать.
Ему вдруг представилось, что вокруг него вовсе не леса и горы родной и милой старой планеты Земли. Нет! Это таинственные, нехоженые дебри какой-то другой далёкой планеты. Космический корабль бесстрашных путешественников землян недавно совершил посадку в этой долине, поросшей гигантскими невиданными лесами. Среди причудливых деревьев и кустов бродят огромные клыкастые чудовища. Зубастые птеродактили свистят крыльями в воздухе…
Это было так чудесно и увлекательно — фантазировать и мечтать, что Витька чуть было не прозевал конец своего дежурства.
В два часа он разбудил Игоря и передал ему ружьё и часы.
— Принимай вахту! — сказал Витька. — Сдаю тебе четыре палатки и двенадцать головешек в костре. Если прилетят птеродактили — поцелуй их за меня в хвостики.
— Какие птеродактили? — удивился ещё не совсем проснувшийся Игорь.
Но Витька ничего не ответил и молча юркнул в палатку.
Игорь осмотрелся по сторонам. Луна скрылась за горами, и темнота стала совсем непроглядной. Она клубилась, бесшумно стлалась по земле, подкрадывалась сзади и, казалось, вот-вот схватит холодными, мягкими лапами.
От страха или спросонок Игорь ощутил неприятный озноб и зябко повёл плечами. Не выпуская из рук ружья, он нащупал кучу сухого хвороста, заготовленного ребятами с вечера, и раздул костёр. Сразу стало и теплее, и не так одиноко. Тьма отступила, спряталась за деревьями и кустами.
Около костра Игорь просидел больше часа. Всё вокруг было тихо и спокойно.
И вдруг совсем близко в кустах громко, протяжно заплакал ребёнок. Игорь вскочил с земли. Ружьё запрыгало у него в руках. Плач смолк. Но почти сейчас же из тех же кустов донёсся протяжный вой.
— Не дрейфь, часовой! — проговорил сзади весёлый, уверенный мальчишеский голос. — Это же шакалы.
— Шакалы? — переспросил Игорь и обернулся.
У входа в палатку, позёвывая и почёсываясь, стоял Колька Тягнирядно.
— Ну да, шакалы! Рыжие такие паршивые звери, шкодливые и трусы.
— Знаю, читал. — Игорь рассмеялся нервным, сдавленным смехом. — Но никогда я, понимаешь, не думал, что они могут так выть. Ну, как ребята плачут.
— Это они могут. Такие концерты закатывают, что артисты им позавидуют. Посматривай только, чтобы из палаток они чего-нибудь не утянули. Это же — первейшие ворюги.
— А что же они могут утянуть? — недоверчивым тоном спросил Игорь.
— Ну, ботинки чьи-нибудь или еду. Они такие, что ничем не брезгуют.
— Есть, караулить ботинки и еду! — лихо выкрикнул Игорь.
— Тише ты, шалапутный! — засмеялся Николай. — Ребят разбудишь.
Он скрылся в палатке.
Игорь взял ружьё под мышку, точь-в-точь так, как держал винтовку пограничник в какой-то кинокартине.
Неторопливой походкой часовой принялся расхаживать между палатками. И чувствовал он себя бесстрашным, сильным и непобедимым…
31. Ссора
Солнце неторопливо спускалось к горам, косматым от лесов. Дали затягивались синеватой вечерней дымкой. Но вода в реке почему-то с каждой минутой становилась прозрачнее. Сквозь её живую желтоватую толщу можно было рассмотреть огромные каменные плиты, устилавшие дно. Иногда в воде мелькали быстрые темноватые тени. И тогда у всех мальчишек, сидевших с удочками, вытягивались шеи и замирали сердца.
Клёв был неплохой. Но ловилась главным образом мелюзга — усачики, длиною в ладонь и краснопёрые разбойннки-окунишки, которые с такой жадностью хватали червяка и топили поплавки, что рыбакам мерещились гигантские рыбы. А когда они подсекали удочку, на крючке трепетала рыбёшка, которой не насытился бы даже котёнок.
Но ведь и окуньки — это рыба! И у кого не замрёт сердце, когда его поплавок вдруг запрыгает, дёрнется в сторону и уйдёт в глубину!
Иногда рыболовы перебрасывались отрывистыми фразами. Разговор, конечно, шёл о походе.
— Этот поход — самое лучшее, что только было в лагере, — категорическим тоном заявил Витька. — Я вот такой, что все бы каникулы путешествовал. Взял бы рюкзак, удочки, добрался до самых диких краёв и шёл бы, шёл.
— Ну, если без цели бродить — это тоже неинтересно, возразил Алёшка. Надо, чтобы цель у похода была.
— Цель, цель! — передразнил Витька. — Ну, какая у нас сегодня цель! Рыбу поудить! Что тут ещё интересного?
— Ну, интересного здесь много! — вмешался в разговор Николай. — На самом берегу, там, где речка в море впадает, есть место одно, Старые Могилки называется. Очень любопытное место.
У Витьки сорвался с крючка крупный окунишка и гулко шлёпнулся в воду. И от этого настроение у Витьки сразу испортилось.
— Что ж там интересного в этих Старых Могилках? — недовольным голосом проворчал он.
— А ты в музей наш сходи, посмотри! — посоветовал Николай. — Учёные здесь раскопки делали и много чего нашли. И посуду разную, и монеты.
— Очень интересно в старом барахле копаться! — Витька сплюнул в реку. — А ещё что интересного?
— Ещё интересное услышишь вечером. Ваш физрук говорил, что дедушка Биштов приедет. А он ведь так рассказывает, что слушаешь не наслушаешься.