Республика девяти звёзд, стр. 21
— Какие защитники, Лидия Павловна?
Учительница улыбнулась мягкой, сдержанной улыбкой.
— Как — какие? Прибежали ко мне мальчишки из твоего отряда — Алексей, Игорь, Виктор… Принялись расхваливать свою отрядную вожатую и просили защитить её от злой Антонины Михайловны. Виктор Олейников принялся что-то молоть о каком-то «сабантуе», который они устроят этой тёте Тонне. — Лидия Павловна улыбнулась. — Какой это замечательный народ — мальчишки! Искренний, отзывчивый.
— Да. Они были там. Они присутствовали, когда я поругалась с Антониной Михайловной, — сбивчиво, взволнованно заговорила Алла. — И ещё… Ещё я, как дура, слезу при них пустила, когда выбежала от Антонины Михайловны… Не сдержалась.
— А надо ли было сдерживаться? — тихо спросила Лидия Павловна. — Ребята — самые чуткие, самые сердечные люди. Они всегда поймут искреннее человеческое чувство. И незачем перед ними строить из себя статую командора.
Лидия Павловна взяла руку Аллы, усадила девушку рядом с собой и обняла за плечи.
— Я рада, Алла, что ты опять нашла самое себя. Меня пугало твоё равнодушие к жизни. А сейчас я вижу, что работа тебе по душе, ты горишь ею.
— Почему вы так думаете, Лидия Павловна?
— Да потому, что равнодушного человека ребята никогда не поймут и не полюбят.
— Это верно! Очень верно! — воскликнула Алла. — Работа мне очень нравится, я это поняла. И ребята у меня очень хорошие.
— Ну, ты не впадай в неуёмный восторг, девочка, — предупредила Лидия Павловна. — Это прекрасно, что ты добилась любви ребят. Но этого мало, моя дорогая! Любовь сама по себе слепа. Ребятам нужна умная, требовательная любовь старшего друга-воспитателя. И ты должна стать для них таким другом — уважаемым, авторитетным, которому они верят и который верит им. Ты меня понимаешь?
— Ой, как понимаю, Лидия Павловна!
Алка по-девчоночьи ткнулась раскрасневшимся лицом в плечо учительницы.
— Ну и хорошо, если понимаешь. Строгость в нашем деле нужна так же, как любовь! Постарайся выяснить причину ночных прогулок твоих мальчишек. И, пожалуй, предупреди их, чтобы не было никаких «сабантуев».
Лидия Павловна поднялась, ласково провела ладонью по Алкиным волосам и вышла из комнаты.
Алла выглянула в коридор, увидела Веру Сидоренко и подозвала её.
— Вера, сбегай, позови ко мне Алёшку Комова и Витю Олейникова.
— Сейчас, Алла.
Вера помчалась к дверям. Алёшка и Витька о чём-то шептались, сидя на траве под деревом.
— Витька! Алёшка! — ещё издали закричала Вера. — Идите скорее! Вас Алла зовёт. Сейчас же велела прийти.
Мальчики переглянулись и поднялись с травы.
— Что там случилось? — небрежным тоном спросил Алёшка.
— Не знаю.
Витька оглянулся по сторонам и крепко сжал Верину шею.
— Слушай ты, коза! — угрожающим тоном заговорил он. — Сегодня тётя Тонна будет толкать одно мероприятие. Она хочет спихнуть Зинку с председателей совета отряда. Так вот, если ты бережёшь своё здоровье, то будешь голосовать за Зинку и больше ни за кого! Ясно?
— Ты что, психический? — пискнула Верка, ловко вывернувшись из Витькиной руки.
— Вот тогда увидишь, психический я или нет.
— Честное слово, ненормальный! — передёрнула плечиками Вера. — Разве ж я буду голосовать против самой лучшей подружки?
— Ну, то-то!
— У тебя явное отсутствие всякого присутствия, — фыркнула Вера и на всякий случай юркнула в кусты.
— Вот и говори с девчонками! — глубокомысленно заявил Витька, покачав головой.
— А чего? — спросил Алёшка. И сам ответил: — Она правильно сказала — разве ж я буду голосовать против самой лучшей подружки! А ты про здоровье начал ей болтать.
Когда они уже входили в корпус, Алёшка спросил:
— Зачем это мы Алле потребовались?
— Не знаю, — пожал плечами Витька. — Может быть, хочет тебя назначить начальником лагеря, а меня — вместо тёти Тонны.
Друзья вошли в комнатку и удивлённо переглянулись. Алла, их отрядная вожатая Алла, показалась им какой-то новой — она словно сразу стала старше, красивее, строже.
— Садитесь! — Алла указала мальчикам на кровать, застланную серым одеялом, потому что, кроме кровати, тумбочки и табуретки, в крошечной комнатке ничего бы не уместилось.
Мальчики уселись рядом на краешек кровати и выжидательно, удивлённо поглядывали на вожатую.
— Я хочу поговорить с вами, ребята, — звонким голосом заговорила Алла. — Только давайте сразу же договоримся — разговор у нас дружеский, говорить будем правду и никуда дальше этой комнаты разговор не идёт… Так?
Витька посмотрел на Алёшку. Тот сначала пожал плечами. Потом подумал и кивнул головой.
— Идёт! — сказал Витька.
— Так вот, ребята, я хочу знать правду — куда вы ходили ночью? — спросила Алла. — Той вашей болтовне о бедном сиротке-котёночке я не верю.
Алёшка незаметно подтолкнул локтём Витьку, плотно сжал губы и стал смотреть на пол. Можно было подумать, что он увидел на полу что-то необычное и интересное. Витькино лицо сразу приняло наивное выражение.
— Ну вот! — сказала Алла. — А договаривались говорить только правду.
Мальчишки молчали, уставившись глазами в пол.
— Вы должны понять, ребята, что я спрашиваю вас не из пустого любопытства, — опять заговорила Алла. — Я — ваша вожатая, я отвечаю за вас. И потом… Потом я думала, что мы — друзья. А значит, скрывать нам нечего.
Витька вдруг шумно вздохнул и проговорил:
— Ты не сердись, Алла, но пока мы ничего сказать тебе не можем.
— Но даём честное слово, что ничего плохого мы не делаем. Тебе за нас краснеть не придётся! — выкрикнул Алёшка, смело глядя в лицо вожатой.
Алла подумала и кивнула головой:
— Ладно, ребята! Я вам верю, — сказала она. — Верю!
Мальчишки уже выбежали из комнаты, когда Алла вспомнила о предупреждении Лидии Павловны насчёт какого-то «сабантуя».
«Да ничего они не сделают! — решила она. — Так просто погрозили для красного словца по мальчишеской привычке».
И Алла стала думать о том, как бы не допустить расправы над Зиной Симаковой, которую она считала самым серьёзным человеком в своём отряде.
15. Выборы
Шестой отряд собрался в беседке-павильоне, — голубом, нарядном, увитом диким виноградом. Места за круглым столом заняли натянуто улыбающаяся тётя Тонна, вертлявая Наташа-Тихоня, как всегда спокойная Лидия Павловна и мрачная, всё время покусывающая губы Алла. Пионеры тесно, как говорят, «впритирочку», уселись на узенькой скамье, тянущейся вдоль ажурных стен беседки. А те, кому не хватило места, расположились прямо на полу.
Тётя Тонна встала, сокрушённым взглядом окинула ребят и вздохнула.
— Мы собрали вас, ребята, чтобы поговорить о делах вашего отряда. — Старшая вожатая сделала многозначительную паузу и продолжала: — Неважные это дела, прямо нужно сказать — очень неважные! У вас то и дело наблюдаются нарушения дисциплины. Группа ваших товарищей-пионеров ночью, когда всем положено спать, удрала из своей комнаты и отправилась на какую-то прогулку. Сегодня две ваших пионерки, как вы знаете, самовольно пошли купаться и чуть не утонули. Да и вообще, нет в вашем шестом отряде должной сплочённости. Вот мы сегодня играли в очень интересную игру «Дорожный инспектор». Из вашего отряда никто не захотел играть в эту игру. Все предпочитали слоняться по лагерю и ничего не делать… — Тётя Тонна снова помолчала, недовольно поглядывая на слушающих её ребят. — Мне очень неприятно говорить об этом. Я бы хотела, чтобы ваш летний отдых был безоблачным и лучезарным. Но мы должны учиться развивать критику и самокритику, изживать недостатки. Я считаю, что неорганизованность и недисциплинированность вызваны тем, что ваш председатель отряда Зина Симакова не оправдала оказанное ей доверие. Она не только не предотвращала нарушения лагерной дисциплины, но и сама участвовала в них…
Ребята, как по команде, посмотрели на Зину. Симакова сидела, опустив голову, и лицо её — широкое, румяное, выражало полнейшее безразличие и лёгкую скуку. Только пальцы, быстрые маленькие пальцы, беспокойно перебирали и комкали кончики пионерского галстука.