Похищение продавца приключений, стр. 12
** Напоминаем читателю: парсеки – это то же самое, что кабельтовы в старой приключенческой литературе. Один парсек равен километру, только увеличенному в 9 460 000 000 000 и еще умноженному на 3,26. (Примеч. автора.).
ГЛАВА V
– Друзья! Я должен вам напомнить: сейчас к нам явятся Перегрузки. Рекомендую набраться терпения, – заботливо посоветовал командир своим подчиненным. – Впрочем, кое-кто из вас уже через это прошел. Двадцать лет тому назад. И, как видите, чувствует себя превосходно!
Все невольно посмотрели на юнгу. Если помнит читатель, тогда безжалостные Перегрузки изрядно намяли ему бока, слепив из него нечто, похожее на колобок. И всей команде потом пришлось, ухватив Саню за руки и за ноги, тянуть его в разные стороны, пока он вновь не стал самим собой.
– Это как массаж, – небрежно произнес Саня. – Я готов еще сто раз… Акольду Витальевичу сейчас лет восемьдесят. А может, и больше того.
– Но это действительно я, – скромно промолвил великий астронавт. – Вы, конечно, спросите, почему я столь молодо выгляжу? О, это длинная история. Я вам преподнесу ее на обратном пути. А теперь мы спешим на выручку к Продавцу приключений.
– Ну, коли так, я вас пропущу в виде исключения, – сдался чиновник. – Вы сами тему закрыли. И если ее открывать снова, то кому, как не вам? – добавил он рассудительно. – Только учтите: космос изменился за эти годы. Вас ждут сюрпризы на каждом парсеке1. Возьмите мой радиотелефон. Ныне без него никто не ступит и шагу.
Он поднял шлагбаум, и «Сестрица» покинула пределы родной системы. И тотчас за ее околицей кто-то принялся пугать землян. Неизвестный настроился на радиоволну «Сестрицы», загукал, завыл: «Возвращайтесь назад! Здесь холодно, темно и страшно…» Потом заскрежетал, несомненно, вставными железными зубами. Но кому-то и этого показалось мало. Космос перед «Сестрицей» озарился недобрыми бледными всполохами.
– Тут небось и лешие завелись, – поежился Кузьма.
– А мы все равно пойдем вперед. Нас не запугаешь, – усмехнулся командир, отвечая тем, кто стращал.
Невидимые озорники будто поперхнулись, умолки. Пропали и всполохи. Вокруг снова стало тихо и темно.
Но после этого земляне без паузы на отдых угодили в космическую войну. Вокруг них носились боевые космолеты и поливали друг друга ракетным огнем.
Командир немедля вышел на палубу и грозно крикнул в боцманский мегафон:
– Сейчас же прекратите это безобразие!
Но куда там! Его никто и не думал слушать. Даже наоборот, война разгорелась с удвоенным азартом.
– Это делается не так. Дайте мне эту штуку, – сказал Бурбур и, взяв мегафон, обратился к воюющим сторонам: – Я здешний дворник! У вас есть разрешение на войну?
– Мы не успели собрать все справки, – принялись оправдываться обе воюющие стороны.
– Значит, разрешения нет. Тогда вон все отсюда! Иначе обоим командующим надеру уши, – предупредил Бурбур.
И все боевые космолеты точно сквозняком сдуло.
– Вообще-то, войны в космосе случаются и покруче. Эта вроде мелкого уличного хулиганства, – сказал Асик со знанием теории.
Еще бы, он был здесь единственным представителем нового поколения.
– Путь свободен! Командир, куда мы полетим первым делом? – живо поинтересовался юнга, нетерпеливый, как все юнги. – У вас, наверное, уже созрел какой-нибудь план.
– Вы угадали, – сказал командир, не сдержав улыбки. – Первым делом мы отправимся к Барбару. Возможно, он знает того, кто тоже не читал «Руслана и Людмилу».
– Барбара нельзя беспокоить! – бурно запротестовал Бурбур. – Человек порвал со своим прошлым. А вы его хотите туда вернуть! Он мне сам сказал, глядя прямо в лицо: «Бурбурик, я не хочу слышать о прошлом!»
– Но вы же с ним никогда не встречались, – напомнил дотошный сыщик.
Бурбур растерялся, но только на миг, затем подтвердил:
– Да, не встречались. Но в жизни. А это было во сне!
– Повар! Выходит, вы нас отговариваете от этого визита? – забеспокоился командир.
– Настоятельно и категорически! – воскликнул Бурбур.
– Возможно, вы правы. Действительно, не стоит его беспокоить, напоминая о прошлых грехах. Что было, то было. В то же время вы допустили оплошность: принялись нас отговаривать. И тем самым подвергли жизнь своего брата смертельной опасности… Видите ли, какая штука… Если вы собрались к кому-то с визитом, а вам что-то помешало или вас кто-то отговорил, словом, если вы к нему не пришли, с ним обязательно стрясется беда. Таков закон приключений. Поэтому мы теперь прямо-таки обязаны отправиться к вашему брату. И как можно скорей, – пояснил командир.
– А я больше никого не отговариваю. Я передумал, – поспешно произнес Бурбур. – Все! Все! Беру свои слова назад! – И он показал, как запихивает сказанное обратно в собственный рот.
– У вас ничего не выйдет, – вздохнул командир. – Слова – создания свободолюбивые. Их не загонишь в темницу. К тому же, увы, ваши речи уже все равно им услышаны, этим законом приключений. Теперь у нас путь один. Штурман, берем курс на астероид Барбарова Пустынь! Извольте его проложить!
Звездолетиха «Сестрица» направилась к астероиду, а на борту начались обычные космические будни. Начальник экспедиции отдавал распоряжения. Штурман прокладывал курс на карте Вселенной, которую сам же нарисовал по памяти на обратной стороне афиши, призывающей брать напрокат доски для серфинга. Юнга носился по кораблю с утра до вечера, надеясь влипнуть в какую-нибудь увлекательную историю. Кузьма без конца смазывал механизмы двигателя и потом вытирал свои металлические руки промасленной тряпочкой. Стюардесса наводила уют и хлопотала на корабельной кухне. Увы, фирменные блюда Бурбура никому не лезли в рот, и того перевели из поваров в матросы. Теперь он то крутился возле штурмана, мешая ему прокладывать курс, то заглядывал на кухню к Марине и загадочно бормотал: «Хорошая растет девочка!» А сыщик, который все еще не расстался с надеждой найти затаившегося где-то на корабле недруга, временами натыкался на Бурбура в самых темных закоулках корабля. «Такова наша матросская доля – встречаться в самом неподходящем месте», – разводя руками, говорил тот удивленному сыщику.
Не было особых забот и с «Сестрицей».. В первые дни она забывалась и по старой привычке принималась плыть. Но твердая рука командира возвращала ее в вертикальное положение и заставляла лететь. И вскоре звездолетиха стала заправским космическим судном. Правда, Бур-бур научил ее раскладывать на экране компьютера карточный пасьянс. «Сестрица» вошла во вкус, и экипажу порой приходилось ждать, пока У нее не сойдутся все карты.
– Уважаемая «Сестрица», нам нужно ввести в компьютер новую программу. Не будете ли вы столь добры освободить экран, – просили ее через переводчика Кузьму и напоминали: – Между прочим, дорогая «Сестрица», мы спешим.
– Сейчас, сейчас, – рассеянно отвечала звездолетиха. – Вот еще одну карту… И еще одну… последнюю… Нет, это была предпоследней…
Но вскоре прошло и это. «Сестрица» быстро увлекалась и так же скоро остывала. Пасьянс ей надоел, и она полетела дальше без малейших запинок.
– Вы уж больше не учите ее азартным играм, – попросили матроса.
– Она захотела сама. Я только показал. Как что, так все валят на матросов, – обиделся Бур-бур.
Но однажды, проснувшись утром, Аскольд Витальевич и его друзья обнаружили нечто странное и к тому же весьма печальное. Они висели в своих койках посреди пустого космоса. Куда-то исчезли и надежные стены, и добрый светлый потолок, и твердый прочный пол. Их славный корабль словно растворился в полнейшем вакууме, ровно кусок сахара в чашке горячего чая. Вместе с ним пропали механик Кузьма и матрос Бурбур.
– Какие только со мной не приключались истории! Одна удивительней другой. Но в такую загадочную я угодил впервые, – признался великий астронавт, сидя на кровати и спустив ноги в пустоту.