Дитя дьявола, стр. 38

Дальнейшее обсуждение было невозможным из-за присутствия слуги. Словоохотливая леди Фанни принялась рассказывать о последних слухах, сперва, правда, любезно поинтересовавшись, почему Джон манкирует заседанием Королевского Академического Общества.

Мистер Марлинг не удостоил мать ответом, но после обеда сказал дамам, что хотя и не волен тотчас отправиться в Королевское Академическое Общество, однако намерен уединиться в библиотеке.

Откушав, дамы поднялись в будуар леди Фанни, и ее светлость продолжила свой рассказ. Она поведала, что едва только Софи Чаллонер открыла свой очаровательный ротик, как сразу стало ясно: девица в ярости из-за того, что Видала увели у нее из-под носа.

— Дорогая, это прожженная кокетка! Поверь мне, уж я-то разбираюсь в таких делах. Если сестра хоть немного похожа на нее (а разве может быть по-другому?), то бедный Доминик попал в ловко расставленную западню. Нет никаких сомнений, что мальчик увез девицу во Францию, иначе где она?.. Так что же нам делать?

— Я еду в Париж! — объявила Леони. — Но прежде повидаюсь с миссис Чаллонер. Затем извещу Руперта, что он должен сопровождать меня во Францию. Если все это правда и девушка не… не могу подобрать слова.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, дорогая, — поспешно сказала леди Фанни.

— Так вот, если она не такая, я должна попытаться заставить Доминика на ней жениться: недопустимо, чтобы он погубил невинную душу. Кроме того, мне ее просто жаль, — задумчиво добавила Леони. — Когда ты совсем одна, да еще находишься в чьей-то власти, это очень и очень неприятно. Поверь мне, я знаю по собственному опыту.

— Мамаша не успокоится, пока не заарканит Видала, но, Леони, ты подумала о Джастине? Клянусь, я в этом участвовать не буду! Ты ведь знаешь, каким он бывает в ярости.

— О Монсеньоре я подумала и, хотя мне не хочется его обманывать, чувствую, что на этот раз не остается ничего другого. Если Доминик будет вынужден жениться на этой девушке, я что-нибудь придумаю. Джастин не должен знать, что недоразумение произошло по глупости Доминика.

— Тебе он поверит, — горячо сказала леди Фанни.

— Да, мне Монсеньор поверит. Ведь я никогда ему не лгала, — сказала Леони трагическим голосом. — Я все уже обдумала и оттого чувствую себя ужасно несчастной. Я напишу ему письмо, в котором сообщу, что кузина Генриетта нездорова и я поехала ее навестить. Генриетта очень стара, так что подозрений мой отъезд не вызовет. Затем, если выяснится, что Доминику следует жениться на этой девушке, которая заранее мне отвратительна, я заставлю его вступить в брак, но при этом сделаю вид, что меня вообще не было в Париже. Я вернусь домой, а Доминик напишет Монсеньору, что женился — а если эта девушка на самом деле внучка сэра Джайлза, то это, в конце концов, не так ужасно. Я притворюсь, что очень довольна женитьбой Доминика, и, возможно, Джастин не откажется поступить так же.

Фанни взяла ее за руки.

— Дорогая моя, ты знаешь, что твой муж придет в ярость, а когда Джастин в гневе, он гораздо опаснее, чем Доминик.

У Леони дрогнули губы.

— Знаю, — сказала она. — Но это будет все же лучше, чем правда…

Глава XI

На следующее утро миссис Чаллонер, выглянув в окно, обнаружила, что у дома остановился элегантный экипаж.

Испустив сдавленный возглас, миссис Чаллонер поспешила к зеркалу, чтобы надеть шляпку. Заботливая мать предупредила младшее дитя, что ежели Софи осмелится произнести хоть одно лишнее слово, то будет вынуждена провести всю следующую неделю взаперти. Софи набрала в легкие побольше воздуха, собираясь дать матушке достойный ответ, но в этот момент на пороге возникла горничная Бетти и торжественно возвестила:

— Герцогиня Эйвон, мэм!

Через мгновение в комнату вошла ее милость. Потрясение, которое испытала миссис Чаллонер, было настолько велико, что она даже забыла сделать реверанс. Миссис Чаллонер полагала, что увидит старую каргу, а перед ней стояла на удивление молодая и красивая особа. Огромные фиалковые глаза, очаровательная ямочка на подбородке, огненно-медные локоны — словом, все в облике гостьи противоречило представлениям миссис Чаллонер о герцогинях. Несчастная матрона растерянно глазела на ее милость, вместо того чтобы с достоинством приветствовать гостью.

— Вы миссис Чаллонер? — прямо спросила герцогиня.

Гостья говорила с заметным французским акцентом, что окончательно сразило Клару Чаллонер. Софи оказалась куда менее чувствительной, она не стала разводить церемоний, спросив:

— Так вы мать Видала?

Леони пристально оглядела девушку. Софи слегка покраснела и нервно улыбнулась. Ее милость перевела взгляд на миссис Чаллонер, которая, вспомнив наконец о приличиях, велела дочери попридержать язык и пододвинула стул.

— Прошу садиться, ваша милость.

— Благодарю вас, — сказала Леони и опустилась на стул. — Мадам, мне сообщили, что ваша дочь убежала с моим сыном, но обстоятельства побега мне не вполне понятны. Поэтому я пришла, чтобы вы объяснили мне, как это произошло.

Миссис Чаллонер поднесла к глазам платок и тоненьким голоском проверещала, что она едва не обезумела от горя и стыда.

— Ваша милость, Мери порядочная девушка. Она никогда, никогда не убежала бы с его светлостью по доброй воле. Мадам, ваш сын похитил мое бедное невинное дитя!

— Tiens? [44] — протянула герцогиня с вежливым интересом. — Значит, мой сын имеет привычку врываться в дома добропорядочных граждан? Он похитил девушку из-под родительского крова, мадам?

Миссис Чаллонер уронила платок.

— Из родительского дома? Как же такое возможно? Разумеется, нет!

— Об этом я вас и спрашиваю, — с убийственной вежливостью пояснила герцогиня. — Значит, Видал устроил западню, схватил вашу дочь на улице, связал, запихнул в рот кляп и увез?

Миссис Чаллонер враждебно воззрилась на гостью. Ее милость встретила этот полный ненависти взгляд с редкой невозмутимостью.

— Вы не понимаете, мэм, — плаксиво пролепетала миссис Чаллонер.

— В том-то все и дело, мадам, я действительно ничего не понимаю. Вы говорите, что мой сын похитил вашу дочь. Eh bien [45], я спрашиваю вас, как подобное могло произойти в самом центре Лондона. Похоже, месье маркиз обладает особо изощренным умом, если ему удалось совершить почти невозможное.

Миссис Чаллонер побагровела.

— Мадам! Я прошу вас воздержаться от неуместной иронии!

— Так значит, это было не похищение?

— Я… да, это было похищение, и я добьюсь справедливости, мадам, я вас уверяю!

— Я тоже хочу добиться справедливости, — не уступала герцогиня. — Но меня не так просто одурачить, мадам, а ваши утверждения, будто мой сын силой увез вашу дочь, кажутся слишком фантастическими. Ваша дочь могла бы, к примеру, поднять крик, и, я уверена, в Лондоне нашлась хотя бы одна живая душа, которая бы услышала несчастную жертву.

— Я понимаю ваши сомнения, мадам, но вы ведь не знаете всей истории. Позвольте объяснить вам, Его светлость намеревался увезти не Мери, а мою младшую дочь, Софи. Боюсь, ваш сын вскружил малышке голову. Мне стыдно говорить, но его светлость пытался соблазнить Софи, о чем я, разумеется, не ведала ни сном ни духом. Не знаю, что господин маркиз наговорил глупышке, но он убедил ее бежать с ним.

Я воспитывала Софи в строгости, мадам, а потому эта простая и невинная душа вообразила, что его светлость намерен жениться на ней. Софи была уверена, что они отправятся в Гретна Грин и там обвенчаются. Не стану отрицать, дочь вела себя легкомысленно, но юным девушкам свойственны романтические порывы, и, Бог знает, какие соблазнительные доводы привел его светлость. Молчи, Софи!

Леони взглянула на Софи, которая изо всех сил пыталась скрыть негодование, и улыбнулась.

— Вы представляете мне сына в совершенно ином свете, — сказала она. — Никогда не думала, что он способен на такие рыцарские подвиги ради женщины. Похоже, Видал был влюблен в Софи совершенно en desespere [46].

вернуться

44

Вот как? (фр.).

вернуться

45

Так вот (фр.).

вернуться

46

безнадежно (фр.).