Тупое орудие (др. перевод), стр. 31

— Я, муж, моя служанка Глэдис, да на втором этаже одна женщина.

— Что еще за женщина?

— Очень милая дама. Актриса, но уже не выступает: возраст.

— А на первом этаже кто?

— Сейчас никого. Жильца зовут Барнс. Он в отъезде. Барнс — коммивояжер, мылом торгует.

— Долго у вас жил Карпентер?

— Шесть месяцев. Очень приятный молодой человек, и щегольнуть любил.

— Вы с ним дружили? Он что-нибудь о себе рассказывал?

— Нет. Меньше спрашивай — меньше вранья услышишь, я так считаю. Главное, за комнату платил, а остальное меня не касается. В чужие дела нос не сую. «Сам живи и другим не мешай» — вот мой девиз.

— Ладно, на этом пока закончим. — Ханнасайд оставил хозяйку на кухне и коридором направился к двери черного хода. Засов не задвинули, цепочка без дела болталась у стены.

Через несколько минут у дома остановилась машина из управления. Коронер, фотограф и дактилоскопист без промедления взялись за работу, а молодого сержанта Ханнасайд прикрепил к Хемингуэю — пусть поможет искать свидетелей.

Сержант Хемингуэй вернулся, когда тело Карпентера уже увезли. Он спустился в подвал к Ханнасайду, который вместе с инспектором перебирал вещи убитого.

— Как успехи? — спросил суперинтендант.

— Кое-что есть, — ответил Хемингуэй. — Кофейный киоск открылся только в 21:30, и с тех пор, кроме нас с вами, шеф, и дежурного констебля, владелец видел лишь джентльмена среднего роста во фраке. Тот спешил по противоположной стороне улицы к стоянке такси на Глассмир-роуд.

— Словесный портрет составили?

— Нет. Владелец киоска едва заметил того джентльмена. Говорит, в такой темноте лицо не рассмотришь. Зато, шеф, он твердит, что мужчина был без пальто и с пустыми руками. История повторяется, да? Вряд ли стоит спрашивать, нашли ли вы орудие убийства. Не поверю, даже если скажете, что нашли!

— Не нашел. А вы нашли человека, который подтвердит показания владельца киоска?

— Ну, «подтвердит» — это сильно сказано! — хмыкнул Хемингуэй. — На другом конце улицы ошивалась парочка. Да вы знаете таких — часами миловаться готовы. Я их словам не очень доверяю, однако, по словам девушки, минут тридцать назад мимо них прошел джентльмен во фраке и цилиндре. На той улице не слишком людно. Я послал Лайна опросить жителей дома напротив — вдруг кто в окно смотрел.

— А милующиеся голубки трости у джентльмена не заметили?

— Голубки — нет. Сперва они твердили, что вообще никого не видели, но пара наводящих вопросов, и они, так сказать, выплыли из транса. Девица вспомнила джентльмена во фраке и белой сорочке: он, мол, по другой стороне улицы прошел. А дружок поднатужился и сказал, что тоже кого-то видел, но не помнит точно, когда это было: до или после обхода констебля. Если верить торговцу кофе, то до. Получается, они шли в разных направлениях и теоретически могли встретиться. Разыскать дежурного?

— Да, и поскорее. Он, конечно, ничего подозрительного не видел, но если впрямь столкнулся с мужчиной во фраке, то сможет его описать.

— По мне, так его личность сомнений не вызывает! — заявил сержант. — Мистер Джон Норт собственной персоной. Только куда он прячет орудие убийства, ума не приложу. На фокусника Норт не похож. Шеф, у вас есть идеи?

— Нет. Не понимаю, зачем Норту убивать Карпентера.

— Шеф, разве это не очевидно? — удивился сержант. — Карпентер наверняка видел, как Норт убивал Эрнеста Флетчера. А может, Чарли для разнообразия и Норта шантажировал.

— Послушайте, в 21:58 Флетчер сам выпроводил Карпентера из Грейстоунс. Как же Чарли мог видеть убийство?

— Вдруг его не выпроваживали? — медленно спросил сержант. — Вдруг миссис Норт все это сочинила? — Хемингуэй потер подбородок. — Сдается мне, Чарли знал чуть больше, чем мы с вами думали.

Глава одиннадцатая

Влюбленные голубки, которых в управлении допрашивал Ханнасайд, горели желанием помочь. Только показания их звучали неясно, а порой и противоречиво — ни того, ни другую надежным свидетелем не назовешь. Девушка, помощница горничной, явно наслаждалась происходящим. Едва сообразив, насколько важен для полиции мужчина во фраке, она принялась сочинять, что видела куда больше, чем говорила сначала.

— Он был какой-то не такой, — сообщила она Ханнасайду. — Странный, вот! Да, он показался мне странным.

— В каком смысле странным? — уточнил Ханнасайд.

— Не скажу точно, но шел он слишком… слишком быстро. Я сразу подумала: гангстер.

— Да ну? — вмешался ее кавалер. — Ничего ты не видела!

— Видела, Сид, честно, видела!

— Ты же ничего мне не говорила!

— Не говорила, но у меня возникло предчувствие! — загадочно выдала мисс Дженкинс.

— Ох уж эти твои предчувствия!

— Скажите, мужчина был блондин или брюнет? — вклинился в перепалку Ханнасайд.

Мисс Дженкинс отказалась дать однозначный ответ на этот вопрос. Суперинтендант настаивал, и она заявила, что было слишком темно.

— Ничего ты не видела! — высокомерно осадил ее мистер Сидни Портер. — Сэр, мы с моей девушкой… хм, болтали, поэтому не замечали никого вокруг.

— Так вы видели мужчину во фраке?

— Точно не помню, — уклончиво ответил мистер Портер. — Два-три человека прошли, но мне было не до них. Я вроде как заметил на другой стороне улицы джентльмена, однако поклясться не могу.

— Ага, еще он наверняка столкнулся с полицейским, — вставила мисс Дженкинс. — Через минуту после того джентльмена я увидела полицейского. Неужели он сделал свое черное дело под носом у полиции?! Вот так наглость! Я сразу подумала: мужчина во фраке — гангстер.

— Да ты чокнулась! — с нежностью проговорил мистер Портер. — Констебль прошел лет на сто раньше. Хорош ерунду болтать! Ничегошеньки ты не видела.

Сержант Хемингуэй полностью разделял его мнение.

— Ну и свидетели! — с отвращением воскликнул Хемингуэй, едва голубки улетели. — Когда я их застукал, они впрямь никого вокруг не видели — миловались и миловались. Если так было весь вечер… Ума не приложу, как люди часами этим занимаются? Девица захотела увидеть свою фотографию в газете. Знаю я таких! Мистер Портер тоже не лучше — два сапога пара.

— Только девица видела мужчину во фраке, что подтверждает рассказ владельца киоска. Посмотрим, что нам расскажет констебль. Если девица не наврала и он впрямь прошел мимо них вскоре после мужчины во фраке, мы услышим что-нибудь ценное.

Констебль Мейдер, веснушчатый парень с серьезным лицом, с сожалением отметил, что во время обхода Барнсли-стрит мужчину во фраке не видел.

— Вот, пожалуйста, что я говорил! — с досадой воскликнул сержант. — Эта дурочка наплела нам с три короба!

— Когда проходили мимо сорок третьего дома, свет в подвале не заметили? — спросил молодого полицейского Ханнасайд.

— У миссис Прим? — уточнил Мейдер. — Сэр, можно мне немного подумать?

Сержант по-птичьи наклонил голову и с любопытством на него взглянул.

— Либо заметили, либо — нет.

Констебль впился в него серьезными серыми глазами.

— Мне нужно снова пройти по той улице, сэр. Мысленно этим я сейчас и занимаюсь. Не подождете минутку? Вспомню и скажу точно.

— Хорошо, давайте, — кивнул Ханнасайд, осадив скептика-сержанта недовольным взглядом.

Возникла пауза — констебль воскрешал в памяти обход Барнсли-стрит.

— Да, сэр, свет горел, — убежденно ответил Мейдер. — В тридцать девятом доме окно было распахнуто, но у миссис Дагдейл решетки, поэтому открывать не страшно. В следующем доме, в сорок первом, не горело ни одно окно, а потом я увидел свет в подвале. Да, это был сорок третий дом.

— Ясно, — отозвался Ханнасайд. — Вы уверены?

— Да, сэр.

— А шум вы из того окна не слышали? Может, заметили что-то странное?

— Нет, сэр. Там жалюзи опустили, и я ничего не слышал.

— Раз свет горел, убийца мог сидеть там, — проговорил Хемингуэй. — Очевидно, прикончил Карпентера и ждал, когда вы пройдете, чтобы улизнуть.