Суд герцога, стр. 28

— А, я вижу новости дошли до тебя, — приветствовал его герцог. — Узнаешь, кто это?

Герарди посмотрел на убитого, пожал плечами.

— Но вы могли захватить их всех.

— И в итоге прослыл бы во всей Италии кровавым мясником. Завистливая Венеция, Милан, обожающая позлословить Флоренция, все они начали бы честить меня на всех углах. Нет, пользы от этого было бы чуть, — он взял секретаря под руку и увлек за собой. — А так я как следует напугал их прошлой ночью, — герцог мечтательно улыбнулся. — Им же и в голову не придет, что произошло все случайно, что этот Бенвенуто Джизмонди — обыкновенный грабитель, убивший мессера Креспи, чтобы поживиться дукатами в его кошельке. Нет, они убеждены, что именно я распорядился убить

мессера Креспи и вместо него послать на их тайное сборище своего человека. Теперь они знают наверняка, что глаз у меня, как у Аргуса, а посему и думать забудут о заговорах. Их парализует страх перед вездесущностью моих шпионов. После этой ночи ни один из заговорщиков не может почитать себя в полной безопасности, они забьются в свои дома, забыв обо всем, кроме страха за собственную жизнь.

Мог ли я достичь лучшего результата, повесив их всех? Думаю, что нет, Агабито. Бенвенуто Джизмонди помог мне полностью осуществить задуманное, да и сам получил по заслугам.

Глава 5. ЗАПАДНЯ

Мессер Бальдассаре Шипионе вышел в проулок и затворил за собой зеленую калитку, ведущую в сад.

Постоял в уже сгущающихся сумерках, улыбаясь самому себе, потом поплотнее закутался в алый плащ и зашагал, звеня шпорами. По выправке в нем с первого взгляда узнавался военный. Мессер Бальдассаре был капитаном войск герцога, расквартированных в Урбино.

На углу, там, где проулок вывел его на Виа дель Кане, капитан столкнулся с великолепно одетым господином, глаза которого при виде улыбки, все еще блуждающей по лицу мессера Шипионе, превратились в щелочки. Звали господина Франческо дельи Омодей, и он приходился кузеном даме Бальдассаре.

Капитан сдержал шаг и галантно поклонился мессеру Франческо в ответ на поклон последнего. С этим он и прошел бы мимо, но мессер Франческо загородил ему дорогу.

— Решили подышать свежим воздухом, господин капитан? — поинтересовался он с легкой усмешкой.

— Да, знаете ли, — и Бальдассаре широко улыбнулся в лицо молодому человеку, классически красивое, если бы не мрачные глаза и жестокий рот. — Но вы, кажется, намерены задержать меня?

— С вашего разрешения, я пойду с вами, — и Франческо пристроился рядом.

— Я, конечно, польщен такой честью, но хотел бы пойти один, — возразил Бальдассаре.

— Мне нужно поговорить с вами.

— Это я уже понял. Да вот мне не хочется слушать вас. Не повлияет ли последнее на ваше желание?

— Ни в малой степени, — нагло рассмеялся Франческо.

Бальдассаре пожал плечами и двинулся дальше, левая рука его опустилась на рукоять меча, так что ножны приподняли сзади алый плащ.

— Мессер Бальдассаре, вы слишком часто появляетесь на этой улице, — продолжал Франческо.

— Слишком часто для кого? — ровным голосом поинтересовался капитан.

— Меня, во всяком случае, такое не устраивает.

— Возможно. А я вот считаю, что бываю здесь чересчур редко, но, откровенно говоря, полагаю, что, кроме меня, никому до этого дела нет.

— Мне это не нравится, — упорствовал Франческо.

Бальдассаре улыбнулся.

— Разве кто может похвалиться, что все ему по нраву? Вот я, мессер Франческо, питаю к вам глубокую неприязнь. Однако вынужден страдать, потому что вы идете рядом.

— Совсем не обязательно затягивать ваши страдания.

— Они кончились бы разом, если бы вам достало благородства осознать, что ваша компания меня не радует.

— Не так уж сложно все поправить, — и Франческо чуть вытащил меч из ножен.

— Для вас, — вздохнул Бальдассаре, — но, увы, не для меня. Я — армейский командир. И не пристало мне ввязываться в личные ссоры. Его светлость герцог Валентино терпеть не может нарушения изданных им законов. А мессер Рамирес, назначенный герцогом губернатор Урбино, ревностно следит, чтобы они выполнялись. И я не хочу поставить под удар себя, ради того чтобы наказать вас. А вы, мессер Франческо, похоже, не только трус, но и хитрец, раз позволяете себе оскорблять меня, зная, что на слова ваши я при нынешнем положении дел не могу ответить действием.

Спокойный монолог скрыл ураган, бушующий в душе офицера, ибо ему стоило немалых усилий сдержаться. Прежде чем поступить на службу к герцогу, Бальдассаре Шипионе не один год храбро сражался в испанской армии, и собратья по оружию хорошо знали его мужество и отвагу. Так что можно представить себе, какой ценой давалась ему выдержка в общении с этим урбинским хлыщом.

Франческо резко остановился, лицо его вспыхнуло.

— Вы меня оскорбляете!

— Надеюсь, что да, — бесстрастно согласился с ним Бальдассаре.

— Я не потерплю такой наглости!

— Отрадно видеть, что вы решили не давать мне спуску, — улыбнулся капитан.

На лице Франческо отразилось недоумение. Он не понял, что означает последняя фраза, и Бальдассаре не замедлил разъяснить ему, что к чему.

— Если вы нападете на меня прямо на улице, мне не останется ничего иного, как защищаться. И никто не будет винить меня, чем бы ни закончилась наша схватка. Ибо найдется немало свидетелей, которые покажут, что первым выхватили меч вы. Так что, умоляю вас, не теряйте времени и побыстрее начинайте наказывать мою наглость.

Кровь отлила от лица Франческо. Дыхание его участилось. Губы изогнулись в улыбке.

— Понятно, мне все понятно. Если я убью вас, мне придется держать ответ перед губернатором.

— Пусть вас не заботит моя смерть, — Бальдассаре по-прежнему улыбался, — ибо я прослежу, чтобы до этого дело не дошло.

Франческо одарил капитана злобным взглядом, пожал плечами, выругался, повернулся и пошел прочь, сопровождаемый презрительным смехом Бальдассаре.

Несмотря на сгустившиеся сумерки, многие прохожие, узнавая, здоровались с ним, в Урбино мессер Франческо дельи Омодей был личностью известной. Направлялся он к дому своего друга, Америго Вителли.

Америго как раз ужинал, но Франческо отклонил приглашение присоединиться к обильной трапезе.

— Не могу есть, — прорычал он. — Я сыт по горло наглостью этого Шипионе. Вот где она у меня сидит! — и плюхнулся на стул напротив хозяина дома.

Маленькие светлые глазки Америго озабоченно наблюдали за Франческо. Америго приходился племянником Вителлоццо Вителли, правителю Кастелло, служившему у Чезаре Борджа. Одного возраста с Франческо, более он ничем не напоминал своего приятеля: среднего, и даже чуть ниже, роста, полный, с одутловатым лицом, указывающим на склонность к излишествам. Разодетый в синий бархат, надушенный, блистающий драгоценностями, прислуживали ему за столом двое симпатичных юношей, одетых в золотое с синим, родовые цвета Вителли.

Комната, в которой ужинал Америго, богатством убранства могла потягаться с любым дворцом. С потолка, на котором художник изобразил не слишком пристойные забавы Бахуса и Ариадны, свисал посеребренный канделябр с двенадцатью свечами из пропитанного благовониями воска, заливавшими комнату ровным золотистым светом. Стены украшали фламандские гобелены с эротическими обращениями Юпитера: в лебедя, чтобы соблазнить Леду, в быка, чтобы умыкнуть Европу, в золотой дождь, дабы проникнуть к Данае. Стол устилала белоснежная скатерть, а любые стоявшие на ней вазы для фруктов, блюда, кувшины или чаши можно было смело называть произведением искусства.

Раскрытые окна за спиной Вителли наполняли комнату садовыми ароматами. На фоне уже лилового неба темнела громада замка.

Один из разряженных в шелк пажей поспешил к Франческо с хрустальной чашей. Из стеклянного кувшина с ручками из слоновой кости налил старого фалернского вина. Франческо одним глотком осушил полчаши, и Америго недовольно нахмурился. Да и понятно, такое вино нужно смаковать, пить маленькими глоточками, наслаждаясь каждой каплей, а не хлебать, словно пойло из таверны.