В чертогах Подкаменной Тунгуски, стр. 25

— В неудобное попали вы время: один наш катер давно уплыл вниз по Подкаменной, другой только вчера ушел вверх по реке. Вернется и тоже пойдет вниз.

— С каким-то катером мы встретились вчера.

— Вот с ним и поплывете до самого Енисея.

Уходя с работы домой, Петр Николаевич предложил перевезти мое снаряжение в одну из комнат конторы и расположиться в ней как дома.

СРЕДИ КАМЕННОЙ ФАНТАЗИИ

— Ну, вам повезло! — встретил меня однажды утром Вавилов. — Вы поплывете с лучшим водителем на всей Подкаменной Тунгуске — Григорием Губенко!

Я не знал Губенко, но по тону Вавилова можно было понять, что в моем предстоящем путешествии это удача.

— Сегодня к вечеру он отправляется вниз до Енисея. Увидите интересные места!

К назначенному для отплытия часу я был с аппаратурой на берегу. Там с тремя нагруженными илимками стоял знакомый голубой катер. На палубе одной из илимок на чемоданах сидели пассажиры — эвенки и русские. Среди них особенно выделялись три молодые девушки, явно прибывшие сюда откуда-то издалека.

Несколько мужчин, очевидно из команды сплавщиков, возились с тросами. Высокий человек отдавал распоряжения:

— Так, дядя Лука! Вяжи! Саня, опусти немного!

Увидев меня, он спросил:

— Вы кинооператор?

— Да.

— Губенко, — протянул он руку, — Мне приказано помогать вам в съемке.

Я был приятно удивлен: лучшему водителю катера приказано помогать мне!

Передо мной стоял рослый, крепкого телосложения молодой человек. Он прямо смотрел мне в глаза, в его взгляде чувствовалась смелость, воля, бесстрашие. Весь он был какой-то плотный, с крупными и сильными руками — настоящий сибиряк!

— Что же вы снимаете? — спросил он.

— Цветной фильм о Подкаменной Тунгуске.

— О! Давно бы пора! Это же река-красавица!

— Вы плывете сразу до Енисея? — спросил я.

— Нет. Сначала я свезу груз и пассажиров в Полигус, потом доставлю грузы на факторию Большой Порог, а оттуда спущусь до устья.

Он вкратце рассказал обо всех интересных местах, которые мы будем проплывать на участке Байкит — Полигус.

— Вы мне будете говорить, где вам нужно снимать, там я и остановлю караван. Только на порогах, вы уж извините, помогать вам не смогу: там смотреть нужно в оба.

— Много ли будет порогов?

— Самых серьезных три: Дедушка, Мучной и Семиверстный, или Большой. До Полигуса проплываем только один — Дедушку.

Отплытие каравана задержалось надолго — грузили товары для села Полигуса, расположенного от Байкита примерно в ста двадцати километрах вниз по реке.

Мы отплыли, когда в Байките уже зажглись огни. Красные точки одиноких рыбачьих костров замерцали по берегам. Темные силуэты высоких прибрежных гор обступили реку. К воде из долин береговых ручьев выползал туман.

В тумане и темноте плыть дальше было опасно. За речкой Юдуконом — это всего в двенадцати километрах от Байкита — караван причалил к берегу на ночевку.

Ранним утром река снова была в тумане. Вдоль правого берега сквозь мутную пелену просматривалась высокая горная гряда — Соболиный хребет. Под вершинами ползали длинные белые облака.

На илимках все еще спали. Но Губенко уже был на ногах. Увидев меня, он помахал мне рукой и скрылся в трюме катера. Вскоре послышался звук работающего мотора.

Туман еще не разошелся, когда караван тронулся с места. На кормах илимок у рулей появились сплавщики.

В тумане еле-еле начали различаться причудливые очертания отвесных береговых скал. Неожиданно луч солнца прорезал молочную пелену. Туман вихрями стал уноситься с реки, прятаться в логах и долинах ручьев. Обнажились берега. Я увидел над лесом странные каменные колонны — это были Столбы.

На катере загудела сирена. Губенко что-то прокричал мне и показал на Столбы. Потом он взял рупор и на всю реку громко спросил:

— Снимать будем?

— Будем, будем!

Катер развернулся и стал направляться к берегу. Разбуженные громким разговором, пассажиры один за другим появились на палубах.

На берегу Григорий сказал мне:

— Вы обязательно заберитесь во-он на тот столб и заснимите с него Подкаменную. Отменный вид!

— Никола! Петро! — крикнул он в сторону одной из илимок.

Из трюма сплавщиков выглянули двое молодых ребят.

— Надо помочь оператору!

Ребята с большой охотой взяли мой штатив, аккумулятор и повели меня вверх к утесам. Идти по сыпучему склону было трудно, но мы скоро преодолели его. Вот и подножие столба. По узким расщелинам мы осторожно выбрались к лесу и по карнизам скал долго карабкались к вершине намеченного утеса.

Действительно, с вершины столба открывался изумительный вид на Подкаменную Тунгуску. Под нами стояли каменные великаны, растресканные, исколотые, замшелые. Из расщелин в небо тянулись молодые кедры. Рядом с ними краснели кусты рябины. Далеко внизу виднелась река. Илимки и катер у берега казались совсем маленькими.

Мы засняли несколько живописных кадров. Но в пейзаже не хватало движения. Я подозвал одного из своих молодых спутников:

— Петя, спустись-ка вниз, попроси Григория проплыть перед Столбами.

Петя стал быстро спускаться по круче. Мы с Николаем остались на скале.

Минут через десять внизу прогудела сирена. Губенко вывел караван на середину реки и дважды проплыл мимо нас.

Это было совершенно захватывающее зрелище! Между огромными каменными руинами, еще больше подчеркивая их колоссальность, проплывал совсем игрушечный катер с илимками.

— Ну как? — спросил Губенко, когда мы спустились со скал.

— Во кадры! — ответил за меня Никола.

Все пассажиры были уже на верхней палубе илимки. Три девушки отдельной группой сидели на ящиках и с интересом оглядывали причудливые береговые утесы. В стороне сидел молодой красивый парень с гитарой. Его я раньше не видел. Кроме этих людей на илимке было несколько мужчин и женщин.

Наш караван плыл по реке. На палубе под лучами солнца было тепло. Скалистые берега радовали глаз своей живописностью.

После Столбов берега реки на какое-то время стали менее интересными, леса скрыли утесы в своей зелени. Я сдвинул рукав штормовки, чтобы взглянуть на часы.

— Сколько у тебя? — услышал я голос рядом.

Передо мной стоял парень с гитарой.

— Девять.

Парень театральным жестом задрал рукав куртки и сказал:

— А у меня без десяти девять. Не веришь? Смотри!

Он поднял руку. Вместо часов у него на руке была татуировка — череп с костями.

Я рассмеялся. Рассмеялся и парень.

— Дай закурить,— попросил он.

— Не курю.

— О! Ты хороший человек!

Я посмотрел на него. Откуда такой весельчак?

Парень взял несколько аккордов на гитаре и пропел какой-то глупый куплет; потом он громко пробренчал струнами и сказал:

— Вот ты не куришь. И правильно! А что нас губит? Водка, табак и... — он покосился на девчат и добавил шепотом: — Мадеполам!

Бросая взгляды на девушек, он продолжал напевать, бренча на гитаре. Внезапно оборвав песню, он спросил:

— Куда держат путь эти три грации?

Я пожал плечами.

Девчата, улыбаясь, слушали балагура. Одна из них очень внимательно смотрела на него. Парень это заметил.

— Что смотришь? Все равно не боюсь!

Девушка смутилась и покраснела.

— Куда едешь? — спросил я его, чтобы отвлечь от девчат.

— В Полигус! — он махнул рукой, состроив кислую мину.

Позже мы разговорились с девушками. Одну из них зовут Людмила, другую — Элла, третью — Валя. Они закончили педучилище в городе Орджоникидзе и пожелали ехать в Сибирь. В Полигусе будут работать воспитателями в интернате. Им едва исполнилось по девятнадцатъ-двадцать лет.