Рыцарь Таверны, стр. 15
Затем около уха раздался яростный шепот:
— Ступай тихо, если тебе жизнь дорога!
Тремя скользящими бесшумными шагами Криспин достиг двери, о существовании которой он скорее догадался, чем обнаружил. Он быстро провел по ней рукой, пока не нащупал ручку. Он осторожно нажал ее, и дверь поддалась. Кеннет был уже рядом с ним. Он оглянулся назад.
На противоположной стене отражался яростный свет лампы в руках одного из стражников. Еще мгновение, и он поднимется по лестнице, свернет за угол и обнаружит их. За эти несколько секунд Криспин успел открыть дверь, впихнуть туда своего спутника и тихо прикрыть ее за собой. Комната была пуста, в ней даже почти не было мебели, и Криспин облегченно вздохнул.
Мимо двери тяжело прогремели шаги, послышалось позвякивание доспехов, а в узкую щель под дверью просочился свет от лампы. Затем он исчез, и шаги исчезли в отдалении.
— Окно, сэр Криспин! — радостным, возбужденным шепотом сказал Кеннет. — Окно!
— Нет, — спокойно ответил Криспин. — Слишком высоко, и потом на улице светло, и мы окажемся не в лучшем положении. Подожди!
Он прислушался. Шаги свернули за угол к лестнице, ведущей наверх. Он приоткрыл дверь.
— За мной! — скомандовал Криспин, и, обнажив меч, кошкой выскользнул в коридор.
Они снова подкрались к лестнице и посмотрели вниз. Дверь в комнату стражников была приоткрыта, и они уловили обрывки разговора. Но Криспин не раздумывал. Если бы дверь была раскрыта настежь, это бы его тоже не остановило. Нельзя было ждать ни секунды. Медленно, опираясь на каменные перила, они начали спускаться. Кеннет следовал за Геллиардом с побелевшим лицом и комком в горле.
Они повернули за угол и начали самую опасную часть пути. Им нужно было преодолеть всего с десяток ступенек, но у подножья лестницы находилась комната стражи, и свет через приоткрытую дверь освещал ближайшие ступеньки. Одна из ступенек скрипнула, и в их напряженных ушах этот звук прозвучал, как пистолетный выстрел.
Они были всего в трех ступеньках от комнаты и отчетливо различали голоса стражников, когда Криспин внезапно остановился и указал через холл на едва различимую в темноте дверь. Это была та комната, в которой он разговаривал с Кромвелем, и сейчас ее местоположение навело его на одну мысль. Он решил направиться к ней.
Юноша проследил направление его руки и кивнул в знак понимания. Они спустились еще на одну ступеньку, и тут из комнаты стражи послышался громкий зевок, звук которого заставил Кеннета прижаться к стене. Затем кто-то поднялся, послышался звук отодвигаемого стула и шаги. Если бы Кеннет был один, то он бы так и остался стоять, прикованный к стене ужасом.
Но спокойный, хладнокровный Криспин не дремал. Он быстро прикинул, что даже в том случае, если кто-то направляется в их сторону, они мало что выгадают, оставаясь на месте. Единственный выход заключался в том, чтобы миновать дверь прежде, чем она откроется.
Вид Криспина придал мужества и Кеннету. Они медленно спустились вниз, миновали комнату стражи и не спеша, мучительно медленно, стараясь, чтобы их шаги не отдавались на каменном полу, двинулись к той комнате, которую выбрал Криспин. Геллиард неотрывно смотрел назад, готовый в любую секунду броситься, если их обнаружат. Но это не понадобилось. Они благополучно достигли заветной двери. К радости Криспина она была не заперта. Тихонько открыв ее, он молчаливым галантным жестом пропустил вперед своего товарища, продолжая следить за комнатой стражи.
Боязливо Кеннет вступил в комнату, вверху которой уже раздались крики, говорящие о том, что их побег обнаружен. В ответ послышались торопливые шаги стражи, и Криспин едва успел нырнуть в комнату вслед за Кеннетом и закрыть за собой дверь, как холл наполнился вооруженными людьми.
Проникнув в комнату, Криспин первым делом тихо задвинул засов.
— Черт возьми, — пробормотал он. — Мы были на волосок от смерти. А теперь, кричите, петухи! Орите до хрипоты, вороны! Не вам нас вешать!
Кеннет подергал его за полу камзола.
— Что теперь? — спросил он.
— Теперь, — ответил Криспин, — мы выйдем через окно, если ты не возражаешь.
Они подошли к окну и через несколько мгновений уже находились на узкой тропинке, вьющейся около реки, которую Криспин наблюдал из окна камеры. Они также успели заметить небольшую лодку, привязанную в сотне ярдов ниже по течению, и теперь направлялись к этому месту. Вскоре они достигли шлюпки, которая, по счастью, оставалась в сохранности.
— Залезай в нее, Кеннет, — скомандовал Криспин. — Я сяду на весла и постараюсь грести ближе к берегу, чтобы эти головорезы не заметили нас, вздумай они выглянуть в окно камеры. Клянусь ранами Христа, я голоден, как волк, и в горле у меня сухо, как в пустыне. Да ниспошлет нам Господь благословенный дом, где бы мы нашли приют, ужин и кружку эля. Чудо, что я еще смог ползти по ступенькам лестницы. Пустой желудок — не верный товарищ в рискованном деле. Эй! Осторожнее, мальчик… Пусть меня утопят, если этот молокосос не потерял сознание!
Глава 11. Семья Ашбернов
Грегори Ашберн отодвинул стул и сел на стол, за которым обедал он и его брат.
Это был высокий плотный мужчина с рыжеватыми прямыми волосами и грубыми чертами лица. С братом их роднил только цвет волос, на этом сходство кончалось. Джозеф был среднего роста, худощавый, с бледным лицом и тонкими губами.
В молодые годы Грегори слыл красавцем, но беспутная жизнь и излишества рано состарили его. Джозеф же рос дурным малым с самого начала.
— Неделя минула со дня битвы при Ворчестере, — пробасил Грегори, лениво поглядывая по сторонам. — А от мальчугана ни весточки.
Джозеф пожал узкими плечами и глумливо улыбнулся. В его характере было глумиться, улыбаясь, и слова его обычно бывали под стать улыбке.
— Тебя это тревожит? — спросил он, глядя через стол на брата.
Грегори поднялся из-за стола, избегая его взгляда.
— Говоря по чести, я действительно встревожен.
— И все же, — продолжал Джозеф, — по-моему, это вполне естественно. В битвах нередко бывает так, что кого-то убивают.
Грегори не спеша подошел к окну и посмотрел на оголяющиеся к осени деревья.
— Если бы он действительно пал в битве, если бы он был мертв, это действительно означало бы конец.
— Счастливый конец.
— Ты забываешь о Синтии, — укорил его Грегори.
— Не я. Послушай! — он указал рукой в сторону деревянной панели стены.
До слуха двух мужчин, сидящих в богато убранных покоях замка Марлёй, донесся звук, слегка приглушенный расстоянием, — девичий голосок, поющий веселую песенку.
— Похоже это на песню девушки, чей возлюбленный не вернулся с поля боя?
— Лишь если принять во внимание, что дитя и в мыслях не может предположить, что он мог погибнуть.
— Клянусь ранами Христа, если ваша дочь хоть немного думает о нем, она должна быть встревожена. Вчера минула неделя со дня битвы, а от него нет вестей. Клянусь, Грегори, это дает мало поводов для веселья.
— Синтия еще столь неопытна. Она мыслит не так, как мы с тобой, и ее не тревожит отсутствие Кеннета.
— Она не утруждает себя мыслями о нем.
— Может быть и так, — резко ответил Грегори. — Я не знаю.
— То, чего мы иногда не знаем, мы можем угадать. Я считаю, что он мертв, и покончим с этим.
— А если нет?
— Тогда, дурачок, он был бы здесь.
— Но его могли взять в плен.
— Ну и что? Плантации довершат то, чего не сделало сражение. Так что пленник или труп — все едино.
И, подняв бокал на свет, он прищурил один глаз, чтобы лучше рассмотреть прекрасный цвет вина. Не то, чтобы Джозеф был тонким знатоком, но он любил позы, и в данном случае не мог придумать ничего более подходящего, чтобы убедить своего брата.
— Джозеф, ты ошибаешься, — сказал Грегори, отрываясь от окна и поворачиваясь лицом к брату. — Есть разница. А что, если он однажды вернется?
— О, если-если! — воскликнул Джозеф. — Грегори, из тебя вышел бы замечательный казуист, если бы судьба не сделала тебя крестьянином! Ну и что, если он однажды вернется? Ну и что?