Колышек у вербы (Рассказы), стр. 9

А какие особенные годы у Серёжи? Всего-навсего восемь лет.

Ну, конечно, папе не пришлось повторять дважды. Серёжа вскочил и закричал на весь дом:

— Мама, где мои сандалии? Мама, где моя рубаха?

— Всё раскидал, — сердилась мама. — Сколько я тебя учу аккуратно складывать одежду на стул у кровати! Вот не будет тебя папа ждать.

Но папа ждал, и Серёжа скоро собрался. Конечно, мама опять задержала: заставила выпить молока и съесть два куска хлеба с маслом. Правда, один кусок Серёжа успел незаметно опустить в карман, когда мамы не было в комнате.

И вот они с отцом уже сидят рядом в грохочущем «газике». Папа ведёт машину, а Серёжа жадно смотрит вокруг. Ох, какая она — Кулундинская степь! Широкая, длинная, всё тянется и тянется.

— Гляди, сынок, — закричал папа, — вот тебе и сюрприз!

Серёжа глянул вперёд и удивился: прямо в небо упирались макушки весёлых шелестящих берёз. Целая роща.

— Ты же говорил — голая степь! — закричал Серёжа, чтобы папа лучше услышал его.

— На Кулунде много таких ярких прохладных берёзовых перелесков, — сказал папа, когда они въехали прямо в рощу и остановили машину. — Их зовут здесь «колки».

— Они молодые, эти деревья? — спрашивал Серёжа.

— Нет, наоборот, очень старые, — объяснял папа. — Слышишь, что шепчут эти белокожие деревца? Приложи ухо к стволу.

Серёжа прижался щекой к гладкой коре, закрыл глаза, и вдруг кто-то рядом зашептал:

— Мы много веков назад прилетели издалека в виде крохотных семян-самолётиков. Здесь в низинках пустили корни.

Серёжа открыл глаза и засмеялся: как интересно рассказывают берёзки. Он, конечно, понимал, что это папа говорит от имени деревьев, но, наверное, и они сами сказали бы точно так же, если б только умели говорить.

— А теперь, — вдруг серьёзно, почти строго, сказал папа, — прислушайся.

Вокруг звенели песни. Множество крылатых певцов жило в ветвях деревьев, и каждый по-своему разговаривал с деревцами, с травой и с лесными цветами. Разноголосые трели неслись со всех сторон.

— Певчие птички, — прошептал папа. — Вот какой сюрприз я тебе сделал: подарил целую рощу вместе с весёлыми певцами.

Чудесный подарок сделал папа Серёже. И как только выдавалась свободная минутка, ехали они сюда, садились под берёзой на мягкую траву и слушали пение птиц. Потом Серёжа рвал для мамы букеты полевых цветов, украшал их папоротником.

Как-то в воскресный осенний день в колки поехали целых десять совхозных машин и остановились на опушке. Серёжа с удивлением заметил, что на их знакомом месте стоит уже много чужих машин.

— Каждый год после уборки люди приезжают в берёзовые рощи, чтобы праздновать день урожая, — объяснил папа Серёже. — Мы зовём этот день «праздником песни». И помогаем птицам петь. Вот и сегодня…

До вечера веселились целинники в роще: пели, танцевали. Всюду на траве были разостланы длинные скатерти, и на них лежало много всяких вкусных вещей: и бутерброды, и пирожки, и яблоки, и конфеты. Ещё засветло скатерти убрали, и ребята обошли те места, где земля заменила столы, подобрали все бумажки, подмели рощу. Бумажки, окурки, сухие веточки собрали в огромную кучу и подожгли. Как красиво сиял в ночи костёр! Все уселись вокруг него. И тогда директор папиного совхоза приподнялся и крикнул:

— А теперь, друзья, послушаем нашего гостя, который приехал к нам издалека — из самой Москвы.

Серёжа замер. Кто же это? Он хотел спросить у папы, но увидел, что у него тоже удивлённое лицо.

Перед костром появился человек с баяном. Кто-то поставил стул, и человек сел на него, озаряемый рыжими отблесками огня.

— У нас в гостях замечательный артист, лауреат Всесоюзного конкурса баянистов…

Зрители притихли. Деревья перестали шептаться, словно внимая чистым звукам удивительной музыки. Большой музыкант играл сейчас для целинников, играл так, что хотелось то плакать, то смеяться, вслушиваясь в необыкновенную мелодию. Уже было очень поздно, уже звёзды появились в небе, а он всё играл и играл…

Потом все сели в машины, и Серёжа увидел, как директор осторожно ведёт под руку музыканта. Тот шёл неуверенно, часто оступаясь.

Серёжа не успел ничего спросить. Папа сам сказал ему тихо, чтобы баянист не услышал:

— Он слепой, Серёжа. И вот ездит по целине, чтобы принести людям радость.

Помидор „Пионер“

Все молча глядели на агронома. Агроном был Вовкин брат — Сашуня. Так он подписывался в письмах, которые посылал на целину в совхоз из города, где он учился, так называли его Вовка, мама и папа.

И вот нынешней осенью приехал он уже в совхоз агрономом, и даже мама теперь называет его Александром. Один раз Вовка закричал было во весь голос: «Сашуня!» — когда брат подъезжал на велосипеде к дому, но получил за это такую взбучку, что теперь называет брата только Сашей.

Ребята-школьники, Вовкины друзья, первое время очень обижались на нового агронома: с пионерами не здоровается, не замечает их. Задавака какой! И вдруг сегодня поражённый Вовка обежал всех приятелей:

— Александр просил прийти к двенадцати часам на поле у Чёрной балки.

— Это какой Александр? — спрашивали некоторые недоуменно.

Тогда Вовка, оглянувшись, торопливо шептал:

— Какой-какой! Да Сашуня же, — и бежал дальше передавать удивительную новость.

И вот сейчас все сидели полукругом прямо на земле и глядели на бывшего Сашуню. А он стоял посредине этого живого мальчишеского круга и говорил каким-то новым, странным голосом, которого ещё не слышали ребята:

— Помощи от вас прошу. Природа, ребята, это такая штука, которую в одиночку не возьмёшь. А с вами мы горы своротим.

Ребята хмуро молчали. И чего это они ему вдруг понадобились? Целых два месяца не замечал никого, нос задирал, а теперь вон как — горы ему сверни.

Александр, словно догадываясь, какие мысли бродят в стриженых мальчишеских головах, вздохнул и неожиданно сказал совсем по-детски:

— Нужны нам овощи: и огурцы, и помидоры, и арбузы. Так нужны! А вот не растут они тут, в Кулунде.

Он присел на корточки. Ребята подвинулись к нему ближе, и тут-то начался тот задушевный разговор, который не получился почему-то в первые дни, когда Саша приехал.

— Понимаете, ребята, — говорил агроном, — пшеница у нас здесь, в Кулунде, отличная растёт. Земли замечательные. А овощи не родятся. Так и старожилы утверждают. Я уж тут у многих местных жителей побывал. И все в один голос: «Не родятся здесь помидоры, и не пробуй!» Хочу попробовать вместе с вами.

Теперь молчал агроном и говорили уже ребята.

— Попробуем! — важно кивнул Вовка.

— Поможем, — сказал солидный, немножко медлительный первый ученик Коля Кавун.

— Кружок сельскохозяйственный организуем, в него многие вступят, — предложил Вася Шабров, который уже был председателем и исторического школьного кружка, и группы фотолюбителей.

Сколько было работы! Да ещё какой интересной. Все три школьные бригады соревновались между собой. Первой бригадой руководил, конечно, Вовка. Да и как же могло быть иначе — ведь это его брат агроном, а не чей-нибудь. Бригадиром второй стал Кавун — фамилия у него больно подходящая. Да и папа у него полевой бригадир. А в третьей бригаде бригадиром стала Таня. Девочки очень обиделись, когда узнали, что агроном собирал в поле только мальчиков. Целой делегацией явились они на квартиру к агроному.

— А мы? Мы ещё больше, если хотите, можем сделать, чем мальчики!

Агроном долго извинялся и сказал, что будет очень рад, если девочки создадут третью бригаду.