Шерлок Холмс. Армия доктора Моро, стр. 9

Второй – родом из Уэльса, кличут его Томас, как и всех прочих валлийцев. Он часто крутит дела с теми ребятами, что работают скальпелем. Поэтому я и решил, что вам нужен именно он. Иногда его зверюшек успевают разрезать на куски еще до того, как он пересчитает деньги. Покупателей у него хватает: врачи, ученые да и все, кто захотел посмотреть, как эти божьи твари внутри устроены. Не могу представить, зачем им это нужно. Когда доктор вскрывает мертвеца, понятно, чему он может научиться. Но пусть он разрежет барсука хоть от задницы до макушки, это ничем не поможет мне, окажись я на операционном столе. Разве нет?

Эти двое – ваши главные подозреваемые, если вы действительно решили пойти по этому пути. Хотя должен признать, что ни тот ни другой не стали бы разбрасывать трупы и привлекать к себе внимание. Я хочу сказать, что если у вас в подвале живет леопард, то вы без хлопот избавитесь от мертвого тела, так ведь? Через пару минут от него останутся только изгрызенные кости. Однако редкие звери тут точно замешаны, как я уже говорил.

Третий труп нашли всего два дня назад. Только он не плыл по реке, а лежал в мешке, растерзанный на куски. Его кто-то положил у стены «Помятой рожи». Конечно, на самом деле трактир называется «Ароматная роза», но большинство посетителей неважно читают, особенно когда выходят обратно. И они слегка изменили название. Оно лучше подходит для этого дрянного местечка. Почувствовать аромат розы здесь можно лишь в том случае, когда за стойкой сидит парень, промышляющий грабежом могил.

Останки обнаружил слепой старик, который просто поднял мешок, перепутав его со своим. Напрасно смеетесь, все так и было. Едва ли в этой части города что-то заставит вас улыбнуться. Разве что мрачно усмехнуться, как усмехнулись бы здешние ребята при встрече с вами. Старик понял свою ошибку после того, как у него промокла спина. Крови было немного, но она просочилась сквозь ткань мешка и его рубашки. Он изрядно перепугал посетителей «Помятой рожи», когда вернулся и с криком «Какой ублюдок пролил пиво прямо в мой мешок?» вытряхнул содержимое на барную стойку. Слепой долго бушевал, хотя ему объяснили, что лежало внутри. Он не был брезглив. Нужно придумать что-то посильнее, доктор Ватсон, чтобы у старого солдата затряслись губы от страха. Бедняга был очень недоволен тем, что так и не нашел свой мешок.

Теперь вы должны понимать, почему эти три трупа кое-кого заинтересовали. Не только полицию, но и бульварных писак. Никакие статейки не расходятся так хорошо, как репортажи об убийстве. Откровенно говоря, если бы можно было писать кровью вместо чернил, газетчики так бы и сделали. Это просто стая стервятников.

Еще до того, как высохли пятна крови на стойке, об этом случае заговорили даже те, кто никогда и на пушечный выстрел не подходил к трактиру. Поползли сплетни, и с каждым пересказом в них оставалось все меньше правды. Они могут запутать даже толкового бобби, если только такие бывают, но я думаю, что должны быть всякие. Как вы собираетесь расследовать это дело, если оно уже обросло слухами? Каждый встречный вам все подробно расскажет, только помните, что половину истории он выдумал сам.

Теперь главное, чтобы об этом деле поскорее забыли. Рано или поздно это все равно случилось бы, люди ничем не интересуются подолгу. Но если болтовня утихнет, паника тоже прекратится, и всем снова покажется, будто городская полиция понимает, что делает. Кроме того, ведь ни один из убитых не был важной персоной? С какой стати поднимать переполох из-за простых людей? В конце концов начнут говорить, что здесь подрались две банды хулиганов, а газетчики отправятся искать новости поинтереснее.

Но банды тут ни при чем, мистер Холмс. Во всяком случае, те, о которых я слышал. А мимо моих ушей, как вы знаете, мало что проскальзывает. За последние несколько месяцев здесь появились два новых человека – ирландец, который, кажется, занимается грязными политическими делишками, стараясь сколотить состояние, и странный тип по имени Кейн, что держится особняком. С ним мало кто сталкивался, но у него крепкие кулаки, и он уже побил двух местных парней. Однако ни тот ни другой, как я понимаю, не связаны с этими убийствами. Такие вещи бесполезны, если люди не знают, чья это работа. Бандиты не станут никого убивать, если в этом нет смысла, а коли он есть, то, разумеется, раструбят об этом повсюду. Повторяю, они ни при чем, готов поклясться своим добрым именем. А это все, что у меня есть.

Как бы то ни было – а я не сомневаюсь, что если кто и доберется до сути, то только вы, мистер Холмс, – это чертовски темное дело, и никакие банды хулиганов к нему и близко не подбирались.

Глава 7

Возможно, я и не утолил до конца голод, но совершенно точно пресытился беседой с Джонсоном. Его манера разговора одинаково болезненно действовала и на слух, и на разум. Одному богу известно, как Холмс, признающий лишь строгую логику фактов, выуживал необходимые сведения из этого сумбура. Тем не менее он справился и с этим.

– Полагаю, на сегодня достаточно, – сказал он наконец. – Возможно, я скоро снова обращусь к вам за помощью. Мне представляется, что в этом деле важно знать местные условия, да и просто сильные кулаки могут весьма пригодиться.

– Будьте уверены, мистер Холмс, я появлюсь сразу, как только вы позовете, – ответил Джонсон.

Холмс расплатился за ужин, а затем объявил, что короткая прогулка пойдет нам на пользу.

– Мы должны обдумать наши дальнейшие шаги, Ватсон, – добавил он. – И свежий воздух поможет нам в этом.

Шинуэлл Джонсон оставил нас, как только мы вышли из ресторана, исчез, не договорив последней фразы, чтобы вернуться в мир, так хорошо знакомый ему самому, но нам абсолютно чуждый. Пока мы прогуливались по улицам Белгравии, Холмс хранил молчание, переваривая новые сведения, а заодно и ужин. Детектив то отбивал тростью четкий ритм по плитам тротуара, то разглядывал витрины магазинов с видом самого беззаботного человека в городе. Однако я знал, что он в эти минуты размышлял так же напряженно, как и работал ногами.

– Мы ничего не узнаем, наблюдая со стороны, – заявил он, всматриваясь в туманное небо у нас над головой. – Необходимо провести вылазку на вражескую территорию.

– Вы хотите отправиться в Ротерхит?

– Разумеется. – Он с улыбкой взглянул на меня. – Вы идете со мной?

– Вы меня спрашиваете? Это что-то новенькое.

Обычно мне оставалось лишь гадать, куда он исчезает среди ночи, выпрыгнув, без особой на то необходимости, из окна спальни и оставив на столе лишь следы пепла и театрального грима.

– Я же знаю, как вам нравится ходить по улицам с револьвером в кармане, – ответил он, косясь на мой пиджак и, вне всякого сомнения, проверяя, прихватил ли я с собой оружие на этот раз.

Однако сегодня я был безоружен.

– В вашей компании у меня часто появляется возможность им воспользоваться.

– Как хорошо, что полиция предоставляет нам некоторую свободу действий.

– А как еще они могут поддерживать свою репутацию?

Я ничуть не сомневался, что значительная часть уголовных дел доходит до суда исключительно благодаря трудам Холмса.

– Едва ли все настолько печально, как вы еженедельно описываете в своих историях, – заметил он. – Я буду откровенно удивлен, если полицейские вскоре не перестанут здороваться с вами.

– Это вы им покровительствуете, а не я.

– Спорный момент. Ваше перо…

– …записывает ваши слова.

– Иногда.

Опять мне приходится препираться с редактором.

– Всегда, – настоял на своем я. – Но не обязательно в том же контексте.

– С искажениями.

– В авторской трактовке, – вздохнул я. – Благодаря моим историям весь англоязычный мир почитает вас как гениального сыщика. Если вы называете это искажениями, в следующий раз я с удовольствием изображу вас более глупым.

– Почему бы и нет? – рассмеялся он. – По крайней мере, наши почтальоны смогут немного отдохнуть.

– Вы этого не перенесете.