Белларион, стр. 74

Глава IX. ВЕРЧЕЛЛИ

До наших дней сохранилось письмо, отправленное принцем Вальсассиной вскоре после этих событий к герцогу Филиппе Марии, и в нем, в частности, имеются строки, в которых он характеризует своих товарищей по оружию следующим образом: «…мужественные бойцы и отчаянные рубаки, но грубые, необразованные и некультурные. Их души подобны девственной плодородной почве, не тронутой плугом учения, поэтому редкие семена знаний, упавшие на нее, не в силах пустить крепкие корни».

В Карпиньяно, куда армия пришла тремя днями позже, выяснилось, что все произошло так, как и предсказывал Белларион. Отряд, насчитывавший свыше сотни всадников и прибывший из Верчелли с заданием сжечь мост, попал в засаду, был пленен, разоружен и распущен.

Войска без помех переправились на правый берег Сеэии и после трехдневного марша форсировали Черво чуть выше местечка Квинто. Там, в небольшом замке, принадлежавшем синьору Джироламо Прато, запершемуся вместе с Теодоро в Верчелли, Белларион решил устроить свою штаб-квартиру, и там же устроились принцесса Валерия и ее брат, а также синьор Карманьола, успевший к тому времени забыть о своей окончившейся неудачей затее с постройкой мостов и о связанном с ней унижении и вернуться в свое привычное высокомерно-самодовольное настроение.

Месье Девинки, французский историк семнадцатого века, в своей книге «Военное искусство Средневековья» приводит детальное сравнение тактических приемов, используемых Белларионом Кане и другим его современником, почти столь же знаменитым сэром Джоном Хауквудом. В частности, он безжалостно критикует диспозицию, выбранную Белларионом во время осады Верчелли. Он утверждает, что, придя в Квинто, Белларион первым делом обязан был перебросить мосты через Сезию выше и ниже Верчелли, чтобы создать вокруг него непрерывную линию осадных сооружений, а не просто переправить на другой берег реки отряд, охранявший восточные подступы к городу. Девинки называет такое решение распылением сил, поскольку этот отряд, будучи отрезан от основных сил рекой, не мог оказать в случае необходимости никакой поддержки.

Однако знаменитый французский писатель, похоже, упустил из виду одно существенное обстоятельство: Белларион столь же мало заботился о взятии Верчелли, как и о недавнем строительстве мостов, и в его намерения входило лишь произвести убедительную стратегическую демонстрацию. С того самого момента, как он прибыл под Квинто и увидел проделанные маркизом Теодоро земляные работы, он понял, что едва ли удастся взять приступом столь сильно укрепленный город, запасов продовольствия в котором, по его сведениям, должно было хватить на многие и многие месяцы осады.

Но оставался еще хвастливый и чванливый Карманьола, который пользовался абсолютной поддержкой и доверием принцессы и непрестанно подталкивал Беллариона к активным действиям, совершенно справедливо заявляя, что иначе они надолго завязнут под Верчелли.

В конце концов Белларион вновь, как и в случае с постройкой мостов, уступил настойчивым и становящимся с каждым днем все более громкими требованиям Карманьолы и вместе с ним разработал план штурма города. Трижды в последующие дни солдаты штурмовали крепостные стены, но каждый раз защитникам города удавалось с удивительной легкостью отбивать их атаки. После третьей неудачи у Карманьолы зародились некоторые подозрения на этот счет, и он решил поделиться ими — но не с Белларионом, как того требовал его воинский долг, а с принцессой.

— Вы хотите сказать, что кто-то сообщает Теодоро о наших намерениях? — недоверчиво спросила она.

— Именно этого я начинаю всерьез опасаться, — ответил он и возбужденно заходил взад и вперед по большому залу, служившему владельцам замка арсеналом и превращенному Белларионом в некое подобие гостиной.

Принцесса, завернувшись в длинную голубую мантию, подбитую изнутри мехом, — в последние дни установилась холодная погода — сидела в уютном кресле, обтянутом цветной кожей, и молчала. Наконец она подняла голову и их взгляды встретились.

— Вы знаете, о чем я думаю, — сказал он. — Я спрашиваю себя: может быть, вы оказались правы в своих подозрениях?

Она медленно покачала головой.

— Я забыла о них в ту же ночь, когда был разрушен ваш мост. Приведенные Белларионом аргументы и последовавшие затем события полностью подтвердили его правоту, так что, мне кажется, больше нет причин сомневаться в его лояльности. Он всего лишь обычный наемник, который сражается на стороне того, кто больше платит. Я склонна доверять ему хотя бы потому, что он должен отдавать себе отчет в том, насколько невыгодным для него окажется предательство.

— Да, — согласился он, — конечно, вы правы, принцесса. Вы всегда правы.

Она поднялась со своего кресла, подошла к ярко пылавшему камину и протянула руки к огню.

— Я замерзла, — пожаловалась она. — Замерзла из-за холодного ноябрьского ветра и своего вынужденного бездействия.

— Не падайте духом, Валерия, — попробовал подбодрить он принцессу.

— Ничто не длится вечно. Весна настанет не только в природе, но и в вашей душе.

Она взглянула на него, и ей стало приятно, что рядом с ней находится такой большой, сильный и уверенный в себе мужчина.

— Как хорошо иметь рядом друга в такое время.

Он шагнул к ней и уверенно заключил ее в свои объятия.

— С такой женщиной, как вы, Валерия, я смогу завоевать весь мир.

— Для начала неплохо бы взять Верчелли, — услышал он за своей спиной.

Они с виноватым видом отпрянули друг от друга и увидели Беллариона, который незаметно вошел в зал и теперь насмешливо глядел на них.

— Я был бы весьма признателен вам — так же как и ее высочеству, — если бы вам удалось сделать это. Весь остальной мир может и подождать.

— Будь моя воля, мы уже завтра были бы хозяевами в Верчелли, — с вызовом, словно пытаясь скрыть свою досаду, ответил Карманьола.

— Кто препятствует вам?

— Вы. Если мы ночью пойдем на приступ…

— Ах, оставьте! — отмахнулся Белларион, — опять вы вспомнили об этом. Неужели вы никогда не научитесь верить мне на слово?! Такая атака обречена на неудачу.

Только в том случае, если она неправильно организована.

Он вразвалочку подошел к столу и ткнул пальцем в нарисованную на нем карту.

— Если вот здесь, на востоке, на участке между городом и рекой, осуществить отвлекающую атаку, — продолжил он, — то решительный удар, нанесенный с западной стороны, может увенчаться успехом.

— Да, действительно, — медленно проговорил Белларион и задумался.

— В вашем предложении имеются свои достоинства…

— Подумать только, наконец-то вы одобрили мою идею! Какое поразительное снисхождение с вашей стороны!

— …однако оно не лишено серьезных недостатков, — не обращая внимания на его реплики, продолжал Белларион. — Отряд, совершающий ложную атаку, — а он должен быть достаточно сильным, чтобы ввести в заблуждение противника, — подвергается большой опасности. Решительная вылазка, произведенная из города, может опрокинуть его в реку.

— Я думаю, до этого дело не дойдет, — поспешно ответил Карманьола.

— Откуда вы знаете?

— Все очень просто. Прежде чем осажденные организуют вылазку, начнется решающий штурм и им уже будет не до нее.

Белларион вновь задумался, но затем решительно покачал головой.

— Признаюсь, я испытываю большой соблазн согласиться с вами, но я предпочел бы не рисковать.

— Какой тут риск? — воскликнул Карманьола, приходя в раздражение от упорного сопротивления Беллариона. — Черт возьми, возглавьте сами, если хотите, ложную атаку, а я поведу за собой людей на штурм города и гарантирую вам, что еще до рассвета буду в городе и маркиз Теодоро окажется в моих руках.

— Вы гарантируете? — спросил Белларион. — А если вы потерпите неудачу?

— Это исключено. Вы сами сказали, что мой план вам нравится.

— Что-то я не припомню, чтобы я отзывался о нем именно так. Но дело не в этом: если честно, то я опасаюсь Теодоро Монферратского куда больше, чем любого другого капитана, против которого мне доводилось сражаться.