Торпи, стр. 2
Вожак крысиной шайки по имени Кислый Батон каждое утро наведывался к лодке посмотреть, не залило ли продукты. В трюмах лодки хвостатые разбойники хранили муку, наворованную на ближайшей мельнице, и сухари, украденные в селе. Нельзя было допустить, чтобы вода намочила всё это богатство. От воды мука и сухари портятся, в них заводятся черви, которые гораздо прожорливее крыс и уничтожают всё в два счёта. Если это произойдёт, крысам придётся голодать. А что такое голодная крыса, старому вожаку не нужно было объяснять. Когда в крысиные семьи приходит голод, в них постоянно вспыхивают ссоры. Достаточно любого пустяка, вроде засохшего рыбьего скелета или арбузной корки, которыми крысы не захотели делиться друг с другом, чтобы все закончилось кровавой резнёй.
В то утро Кислый Батон пришёл на берег реки раньше обычного. Что-то не давало вожаку покоя. У него тревожно сжималось сердце от какого-то непонятного предчувствия. И это предчувствие не обмануло его. Забегая вперёд, скажем, что этот день оказался последним днем в жизни Кислого Батона. Вожак был уже старым и дряхлым, но редкая крыса умирает от старости. Смерть обычно приходит к ним раньше срока — от дроби из ружья сторожа, от яда, который люди подмешивают к сахару, от клыков собак или даже от зубов своих же серых сородичей. Но Кислого Батона ждала иная судьба.
Взобравшись на киль лодки, он с беспокойством поглядывал вниз — туда, где на прогнившие борта накатывали злые волны. Водяные брызги взлетали выше лодки. Кислый Батон с тревогой втягивал ноздрями мокрый воздух и топорщил длинные седые усы, при этом кончик его вытянутого хвоста мелко-мелко подрагивал.
Вода была самым лютым врагом для крыс, не считая человека.
Вдруг что-то твёрдое стукнулось о борт лодки — длым! Потом опять — длым, длым! Вожак пискнул и побежал к корме. Лапы его скользили на сыром дереве, и он раза два чуть не плюхнулся с высоты в воду. У кормы он не обнаружил ничего подозрительного. Разве что вода здесь выглядела чуть глубже, и на душе от этого становилось ещё тоскливее.
Он уже хотел было вернуться к носу лодки, когда опять послышалось это неприятное — длым! Кислый Батон присмотрелся и увидел в воде бутылку. Волны перекатывали её по песку, и она ударялась о борт лодки.
«Надо выловить её, — подумал вожак, — вдруг в ней осталось что-нибудь вкусненькое».
С этой мыслью Кислый Батон поднял глаза к реке, и вдруг у него нестерпимо зачесалось в правом ухе: вся река вблизи лодки и, наверное, дальше неё (далеко крысы не видят) была усеяна плавающими предметами. Ветки, палки, клочки бумаги, кусочки пенопласта, пустые бутылки, консервные банки, какие-то пакеты и коробки — всё это качалось на волнах, а от таких соблазнительных вещей у любой порядочной крысы голова пойдет кругом!
«Видать, где-то размыло очень богатую помойку», — хмыкнул про себя вожак.
Он так заспешил, что не спрыгнул, а скатился на спине вниз, перекувырнулся, вытряхнул из ушей песок и, щёлкая зубами, понёсся прямиком к лагерю, в котором обитала его шайка.
— Хватай! Кромсай! Режь! — хрипел он на ходу. — Все сюда! Есть чем поживиться! Кое-что плывёт нам прямо в лапы!
Крысы жили в старых дубовых бочонках, в которых люди раньше хранили вино. Каждая крысиная семья занимала два-три бочонка. Там где нужно, в них прогрызались двери и окна-отдушины. В этих «квартирах» у крыс было всё необходимое — еда на неделю, кое-какие пожитки и даже мебель, сделанная из картонных коробок из-под обуви.
Услыхав вопли своего вожака, крысы выбежали ему навстречу, и через несколько минут всё крысиное племя собралось у лодки.
Серые разбойники выстроились вдоль берега носами к реке и, стуча лапами по песку, подняли такой визг, что с Зелёного острова снялась стайка испуганных чаек.
— Хвосты — в воду! — прокричал Кислый Батон с лодки. — Подгребайте добычу к берегу! Быстрее!
Крысы развернулись к воде задом.
От ударов великого множества хвостов вода забурлила, закружилась, но течение было сильнее — добыча проплывала мимо.
— Столько добра уходит! — прохрипел Харчо, правая лапа вожака шайки. Он тоже стоял на лодке. — Ненавижу эту проклятую реку!
— Ненавидим эту проклятую реку! — заорали крысы.
— Гребите, гребите! Мы должны хоть что-нибудь выловить!
Некоторые крысы от жадности прыгали в воду и пытались плыть навстречу добыче, но волны были такие высокие, что горемыки захлёбывались и камнем шли на дно. Другие вытаскивали их за хвост из воды и пытались откачать. Но всё было напрасно. В лапы разбойникам попалось только несколько пустых бутылок, два бумажных пакета с остатками творога, да небольшой мешок, набитый картофельными очистками.
Вдруг над рекой разнёсся свист вожака.
— Тихо! — закричал Кислый Батон. — Что-то плывёт курсом прямо на нашу лодку!
Крысы замерли. В самом деле, прямо на них на большой скорости неслось что-то чёрное, выпуская позади себя целый фонтан брызг.
— Похоже на бревно, — сказал Одноухий, у которого одно ухо было откушено собакой. — Бревно с мотором…
— Торпеда! — догадался Харчо, он одно время жил на военном корабле и разбирался в подобных вещах.
— Это мощная торпеда, она несётся прямо на нас… Караул!!! Кто-то хочет взорвать нашу лодку!
— Торпеда! Торпеда! — в ужасе заорали крысы. — Спасайся, кто может!
Все бросились врассыпную.
Только Кислый Батон и Харчо остались на месте. Они стояли на лодке на задних лапах и, тревожно поводя носами, следили за движением торпеды, которая неумолимо приближалась. Непонятно было, откуда она взялась.
— Если она взорвётся, от нашей лодки не останется даже щепок, — тихо пискнул Харчо.
— А от нас?!
— А от нас — даже косточек!!!
— А-а-а! — закричали они вместе.
Но бежать было уже поздно: странная торпеда была уже так близко, что на ней можно было разглядеть веточку с зелёным листиком. А на конце торпеды, откуда летел фонтан брызг, виднелось что-то маленькое, темное, сжавшееся в комочек. Но это «что-то» совсем не походило на мотор. У него были усики, маленький нос-кнопка, прижатые к голове уши и закрытые крепко-накрепко глазки.
— Это не торпеда! — успел выкрикнуть Харчо, и в тот же миг бревно — а это было именно бревно — врезалось в лодку.
Послышался ужасный треск. От сотрясения оба разбойника скатились в воду. Затем что-то стремительно перелетело через лодку и шлепнулось на песок. После этого наступила тишина.
Глава третья,
в которой крысы решают, что делать с бобрёнком
«Комочек жвачки» был ещё и с лапками, которые смешно растянулись на песке в разные стороны. И ещё у него было что-то широкое и плоское как доска, которое торчало у него сзади — на том самом месте, где у нормальной крысы хвост.
Странный зверёк лежал неподвижно, будто мокрая тряпочка. Крысы окружили малюсенького незнакомца плотным кольцом и, тычась в него своими любопытными острыми мордами, засудачили наперебой:
— Посмотрите только, какое жалкое существо!
— И какое мокрое!
— Настоящая гадость!
— И откуда берутся такие заморыши?
— С реки, откуда! Я своими глазами видела, как оно перелетело через лодку и шлёпнулось прямо здесь.
— А мне показалось, оно с неба упало.
— Сам ты с неба упал!
— А что это там такое у него?
— Где?
— Да вон, торчит между лап.
— Хвост…
— Хвост? Таких хвостов не бывает!
— Нет, хвост: просто ему бревном его переехало…
— Вот бедняжка! Наверно, ему больно…
— Ещё бы. Тебе бы так хвост переехало!