Наследники Тимура, стр. 42

Ребята, чувствуя, что разговор окончен, встали.

— Вот так, — сказал майор. — Позвольте, дорогие ребята, пожелать успеха вашему коллективу. Крепите его. Не оставляйте. Я слышал от Клавдии Петровны, что вы открываете в доме клуб школьника. Это очень большое дело. Надеюсь, вы пригласите как-нибудь и меня. Я приду с товарищами.

Он нажал кнопку электрического звонка. В дверях появился дежурный.

— Попросите ко мне лейтенанта Фролова и старшего лейтенанта Викентьева.

Через несколько минут в комнату вошли два офицера милиции.

— Позвольте представить вам, товарищи, — сказал он, обращаясь к офицерам, — руководящий состав штаба отряда тимуровцев. Вы люди новые и еще незнакомы с этой превосходной организацией. Я по старшинству, — улыбнулся майор и обратился по военному. Вот это — командир отряда Григорий Буданцев. Его заместитель — Толя Силаев. Наконец, руководитель звена содействия милиции Игорь Бунчук и его помощник Демин… Извините, забыл имя.

— Коля, — подсказал Буданцев.

— Правильно, вспомнил, — Демин Коля.

Офицеры, приветливо улыбаясь, крепко пожали всем руки.

Майор проводил ребят до дверей.

— Еще раз большое спасибо! — сказал он. — Заходите. Я всегда буду рад вас видеть. До свиданья.

— До свиданья, — попрощались тимуровцы.

Офицеры вытянулись и козырнули.

Ребята вышли на улицу и некоторое время стояли молча, взволнованные приемом.

Буданцев неторопливо протирал очки. Игорь сосредоточенно дергал кончик своего длинного носа. Руководитель звена СМ был очень горд: ему показалось, что офицеры с особым почтением пожали руку именно ему.

Толя Силаев и Демин думали каждый о своем, переминаясь с ноги на ногу.

— Мда! — нарушил молчание Буданцев. По губам его пробежала обычная лукавая усмешка. — Я думаю, что Боцман вернется. А? — хлопнул он сильно Игоря по плечу — Безусловно вернется!

Торжественное открытие

Три дня с помощью ребят дворники наводили чистоту и порядок, убирая строительный мусор и оставшиеся неиспользованными материалы. Часть досок забрали юннаты для изготовления цветочных ящиков: еще зимой отряд принял решение озеленить все подоконники дома.

Накануне Первого мая клуб принимали специальные комиссии. Инженер Крылов был не совсем здоров. Пришлось Ивану Никаноровичу одному «отдуваться». Он устал от придирок. Больше всего доставила ему беспокойства представительница архитектурного управления. «Вот въедливая тетка! По каждому поводу морщит нос», — думал с неприязнью Иван Никанорович. То ей не нравилось сочетание красок, то не удовлетворяла высота потолка.

Иван Никанорович терпеливо защищался:

— Извините, выше некуда! Мы не можем влезать в частную квартиру: над потолком жильцы.

— Печально! А это что за стиль такой сногсшибательный?

Она придирчиво постукивала по обшивке одной из комнат.

— Это не стиль, а необходимость. Здесь были трубы котельной. Чтобы не разворачивать весь первый этаж, мы их срезали и зашили этой обивкой. У нас ограниченные средства и маленькие сроки. Поймите: это не Дворец культуры, созданный по проекту знаменитого архитектора. Это маленький клуб школьника при доме, пока что единственный во всем городе. Может быть, даже во всей стране. Первенец!

— Да? — притворно удивлялась женщина и назидательно добавляла: — Но это не дает ему права быть уродом. Клубы школьников должны быть великолепны в архитектурном отношении. Они призваны развивать хороший эстетический вкус у детей.

— Совершенно правильно, — соглашался Иван Никанорович. — Вот вы их и создавайте в новых домах во всем великолепии!

Вечером заседала культкомиссия дома. Был приглашен широкий актив. Родители принесли гардины и занавески, цветы и тропические пальмы, ковровые дорожки и картины, разную мебель. Поздно ночью клуб был обставлен и украшен на славу.

На другой день, задолго до открытия, на дворе толпились ребята. Лица у всех были торжественно-взволнованные.

Собирались и родители. Желающих присутствовать на открытии клуба было так много, что большому числу взрослых пришлось отказать в удовольствии. Тем более, что особо приглашенные гости не только сами пришли, но и привели своих друзей. Здесь были Петя Громов с целой группой старшеклассников-комсомольцев, Клавдия Петровна, инструкторы горкома и райкома комсомола и даже сам начальник отделения милиции, майор, с двумя офицерами.

Всех нужно было встретить, со всеми хотелось поговорить. Немалый интерес вызвал приход ребят-музыкантов — товарищей Силаева по музыкальной школе. Целый духовой оркестр из двенадцати человек!

Тимуровцы, не чувствуя под собой ног от радости, носились по всему двору.

Больше всех, пожалуй, был озабочен Игорь Бунчук. И не только потому, что совет штаба назначил его главным распорядителем вечера. Это само собой. Конечно же, хотелось блеснуть перед гостями образцовым порядком. Но, кроме того, утром произошло событие, которое немало взволновало Игоря. Когда он выходил из дому, чтобы отдать последние распоряжения дежурным, он встретил у дверей почтальона.

— Кто будет здесь Бунчук Игорь Владимирович? — спросил почтальон.

Бунчук даже не понял сразу, какой такой Игорь Владимирович. Такого в квартире нет. И вдруг сообразил: да ведь это он и есть Игорь Владимирович!

— Это, может быть, я, — сказал он неуверенно.

— Ты — Игорь Владимирович? — спросила женщина-почтальон.

— Наверно!

— Ну, давай расписывайся, Игорь Владимирович! — улыбнулась женщина и, подав Игорю карандаш, ткнула пальцем в открытую тетрадку, указав, где нужно расписаться. — Получай заказную бандероль.

Она положила на столик почтовый пакет размером с небольшой школьный портфель.

Игорь кинул взгляд на конверт, и первые слова, которые ему попались на глаза, заставили его вздрогнуть: «Адрес отправителя: БЛАГОВЕЩЕНСК».

Дрожащими руками он разорвал конверт и вытащил исписанный чернилами листок: что-то большое и твердое, как картон, завернутое в кальку.

«Зимняя канавка!» — осенило его, и он почувствовал, как сердце забилось часто-часто.

Теперь уже осторожно, словно боясь, что он сотрет с бесценной картины ее легкие нежные краски, Игорь развернул восковую бумагу.

Окантованная картонным обкладом была превосходная цветная репродукция картины художника Куинджи.

Он долго смотрел на этот снимок, любуясь им, потом вспомнил, что есть письмо.

«Милые тимуровцы! — писал художник. — Из двух миниатюр, которые я увез, уезжая в Благовещенск, одна действительно оказалась принадлежащей кисти Куинджи. Она была в довольно плачевном состоянии, но ее мастерски реставрировали, и она находится сейчас в Дальневосточном краевом музее. Посылаю вам репродукцию этой чудесной «Зимней канавки». Искренне желаю успехов в учебе и крепкого здоровья».

Да, у Игоря было основание почувствовать себя именинником. Торжествуй, упорный искатель! Кончились шутки Виктора и Кости насчет разных корзин…

Конечно, не прошло и получаса, как известие о посылке, которую получил Игорь, распространилось среди ребят по всему дому. «Зимняя канавка» переходила из рук в руки, — ею все любовались. Аня Баранова даже попросила разрешения показать ее отцу и матери. Ей дали, — она художница. Пусть у нее и хранится до вечера. А когда откроют клуб, в нем найдется на стене место для настоящего произведения искусства.

«Так интересно начался день! — радовался Игорь, хлопотливо шныряя сейчас среди гостей. — Дальше будет еще интересней! Скорей бы открытие!»

И в это время тонким серебристым переливом разлетелся по двору сигнал силаевского корнета: «На сбор!»

Все повернулись к широким, отделанным под красное дерево дверям клуба.