Я совсем не получаю писем, стр. 9

Нет, это был не сон

Жоли проснулся. Приоткрыл один глаз и быстро закрыл. Потом опять приоткрыл и снова закрыл. Мама стояла посреди комнаты, заметила это и удивленно спросила:

— Ты проснулся? Доброе утро, Жолик! А почему не открываешь глаза?

— Мне приснился чудесный сон, и я боялся, что если встану, то сразу забуду его.

— Что же там чудесного?

— Письмо! — ответил Жоли и крепко зажмурил глаза, — Мне приснилось, что я получил настоящее письмо, с маркой, от мальчика, которого зовут, как меня, Жолтом Ковачем. От моего тезки.

— Вот так сон! — засмеялась мама.

— Правда! И этот Жоли написал мне, что он летал на самолете, побывал в Финляндии и что мы станем хорошими друзьями.

— Возможно, это был не сон, — ответила мама.

— Как?

— Вчера тебе действительно пришло настоящее письмо от мальчика по имени Жолт. Письмо лежит на столе. Встань и увидишь его там.

— Вспомнил, вспомнил! — Жоли сунул ноги в шлепанцы и, радостный, подбежал к столу. — Вот оно, мое письмо! Сейчас оденусь и сяду за ответ моему другу. Напишу ему длинное-длинное письмо.

Миклошка приходит в гости

После завтрака пришла тетя Сабо и привела с собой Миклошку.

— У меня к вам большая-пребольшая просьба, — обратилась она к маме. — Я получила телеграмму от сестры и должна срочно уехать по важному делу. Автобус в Балатонкенеше отправляется в десять часов. Нельзя ли у вас оставить Миклошку до обеда?

— Конечно, можно, — сказала мама. — Где трое детей, там четвертый не помешает.

— Большое спасибо. Я постараюсь поскорее вернуться. В час или в половине второго наверняка буду здесь. Если пойдете на пляж, пусть Миклошка плескается только у бережка.

— Мы не пойдем на пляж, — ответила мама. — Во-первых, погода прохладная, а во-вторых, завтра за нами приедет папа: мы возвращаемся в Будапешт. Так что сегодня мы будем собирать вещи и, скорей всего, на пляж не пойдем. Дети поиграют в настольные игры.

— Большое спасибо, — сказала на это тетя Сабо. — И вам, дети, спасибо, что вы присмотрите за Миклошкой. Сынок, веди себя хорошо и слушайся старших!

— Хорошо, — согласился Миклошка, — только я не останусь здесь.

— Почему?

— Я тоже хочу поехать на автобусе.

— Нельзя, я спешу.

— Я тоже спешу.

— Миклошка, надо слушаться. Жоли поиграет с тобой. Правда, Жоли?

— Правда, — ответил Жолик, хотя в глубине души хотел, чтобы тетя Сабо забрала с собой Миклошку и не оставляла на него эту обузу. Но такие вещи нельзя говорить, это Жоли хорошо знал, потому что Миклошка гость, а с гостями всегда нужно быть приветливым. — Иди сюда, Миклошка, — произнес наконец Жоли. — Я тебе что-то покажу.

— Что? — спросил Миклошка.

— Красный карандаш и бумагу. Садись и рисуй.

— Не хочу.

— А в прошлый раз ты так здорово нарисовал лягушку и пароход!

Жоли протянул руку, и Миклошка пошел вместе с ним в комнату. Жоли вырвал лист из тетради, дал его Миклошке, потом протянул красно-синий карандаш. Миклошка отправился в сад и, получше устроившись на табуретке, стал выводить какие-то каракули на бумаге.

Кати и Ютка принесли из комнаты большую коробку; там были мельница, домино, шашки и игра «Смеется тот, кто смеется последним». Девочки расставили на доске фишки и разыскали два кубика.

— Миклошка, хочешь играть с нами? — спросили они.

Но Миклошка молчит и знай себе рисует. Сначала дерево, потом лягушку, потом автомобиль. Тогда сели играть без него.

Мама пошла на кухню готовить обед: фаршированную паприку [7] и сладкие блинчики, любимое блюдо детей. Она решила нафаршировать много-много паприки, испечь блинчики с начинкой из орехов, мака, изюма и варенья и к обеду пригласить тетю Сабо с Миклошкой.

Так шло время до обеда, весело и приятно. Первой подбросила кубик Ютка: выпала шестерка — она продвинула вперед свою фишку. Ох уж эта игра! Думаешь, что ты уже почти выиграл, до цели — один ход, вдруг — рраз! — тебя догоняют, сбивают фишку, и все начинается сначала.

Сначала Кати выигрывала, потом вдруг Ютке улыбнулось счастье, а Жоли удалось восемь раз подряд выбить по шестерке! Представляете?! Восемь раз — по шести! Девочки даже закричали, что он жульничает. Тогда Жоли встал, закрыл глаза и снова бросил кубик. Опять шестерка!

Пока они играли, в кухне тоже все шло на лад: тушилась в томатном соусе фаршированная паприка, шипели на сковородке блинчики. Вдруг вдалеке послышался гудок автобуса. Вот и тетя Сабо. Проходя по саду, она приветливо крикнула:

— Добрый день, добрый день! Скоро я вернулась? Как вел себя Миклошка?

— Очень хорошо! — закричали дети хором.

И вдруг они удивленно стали озираться по сторонам. Табуретка была пуста. Ни под орешником, ни в цветнике — нигде Миклошки не было.

— Сынок! Где ты? — заволновалась тетя Сабо.

Мама, испуганная, выбежала из кухни:

— Дети, где Миклошка?

Ютка, Кати и Жоли, перепугавшись, бросили игру. Все не на шутку всполошились.

Побежали к колодцу и заглянули, не упал ли он туда. Жоли выскочил на улицу, но там было безлюдно и тихо, только из соседнего сарайчика раздавался рев ослика Якаба. Куда исчез Миклошка? Надо посмотреть в кустарнике.

Дружок, ты не видел Миклошку?

Не убежал ли он на железнодорожную насыпь?

А вдруг выскочил на шоссе?

Надо спросить у постового.

А может, Миклошка отправился к Балатону?

Ютка побежала в комнату и сразу крикнула:

— Да здесь он! Здесь!

Все бросились в дом.

— Где он?

— Да вот он! Иди сюда, Озорник! Что тебе понадобилось под столом? Почему ты не откликнулся, когда тебя звали? — Тетя Сабо была вне себя от радости. Она не знала — шлепнуть Миклошку или расцеловать. — Что ты там делаешь?

— Ничего, — спокойно ответил Миклошка, не пошевелившись.

Тетя Сабо нагнулась под стол и, подхватив сына, извлекла его, как колобок, наружу.

— Что у тебя в руках?

— Мое письмо! — закричал Жоли. — Что ты сделал с моим письмом?

Миклошка понял, что опять набедокурил, и заплакал.

На полу под столом валялись мелко изорванные бумажные клочья, исчерченные красно-синим карандашом. Вот что осталось от Жолиного сокровища, от письма, в котором его новый друг рассказывал о себе, о путешествии в Финляндию, об Эркки.

А тетрадка была вся разрисована красными фигурками детей и синими корабликами, красными лягушками и слониками, машинками, цветочками и какими-то никому не понятными каракулями.

Тетя Сабо сердито закричала на Миклошку:

— Что ты наделал?

Малыш заплакал еще сильнее, Жоли тоже плакал, и мама стала утешать его:

— Дорогой мой мальчик… ведь ты знаешь адрес своего друга. Кроме того, ты получишь еще очень-очень много писем. Не сердись! Не будешь?

Жолику очень хотелось сказать что-нибудь сердитое. Вздуть бы Миклошку как следует! Но, посмотрев на Кати и на Ютку, он тут же вспомнил: они-то его и пальцем не тронули, когда он положил на их книги кирпичи, да еще оставил под дождем.

Потом Жолик взглянул на Миклошку. Тот плакал навзрыд, плакал так горько, что казалось, никогда не остановится.

— Я хотел только порисовать, — всхлипывал он, — только порисовать…

— Иди сюда, — проговорил Жоли и протянул ему руку. — Пойдем купим другую тетрадку и новый лист почтовой бумаги, у меня в копилке есть четыре форинта.

— Ну, все в порядке, — сказала мама. — У меня готовы и паприка и блинчики. Теперь надо не плакать, а быстро накрывать на стол и обедать.

— А я нарисую блинчик, — проговорил Миклошка, у которого слезы уже успели просохнуть.

«Мне много раз будут приходить письма от моего друга, — утешал себя Жоли. — Я ему напишу, что случилось с его письмом. Если его сестренка случайно порвет мое письмо, он тоже не должен сердиться на нее за это. Ведь мы большие, ходим во второй класс, умеем письма писать. А с малышей какой спрос?»