Запах легких денег, стр. 19
— Ну что, отдашь бабки? — спросил Макс с надеждой. — Или завтра тебя опять в гроб положить?
Киселевич устало махнул рукой. Он уже понял, что никому ничего ни за что не отдаст. Если выдержал такое испытание, то выдержит и любое другое. Брал-то чужие деньги, а отдавать приходится свои кровные. Поэтому никому, никогда и ни за что! Но сказал совсем другое:
— Ладно, так и быть, отдам! Клянусь! Когда соберу…
— Три дня сроку, — твердо сказал Макс. — Иначе в гроб закатаем и похороним!
— Да уж не сомневаюсь, — согласился перепуганный директор.
И друзьям ничего не оставалось, как откланяться и уйти ни с чем. Запах легких денег опять, в который раз, прошелестел под самым носом и растворился в воздухе. Какой-то он недосягаемый, эфемерный, неовеществленный! Так и не удается нашим друзьям пощупать бумажки руками. И что за напасть такая!
Глава 5
«Спальный вагон»
Когда легкие деньги сами плывут в руки, то лучше всего сначала оглянуться вокруг себя в поисках спасательного круга, потому как они могут легко утащить за собой на дно. Не стоит также сразу хватать их руками, они могут пахнуть и очень дурно, так что потом вся репутация будет с душком. Подходя к легким деньгам, надо сначала подумать, в какое место их можно засунуть, чтобы никто не видел, и если подходящего места не найдется, то лучше всего пройти мимо. Если все же пришла охота схватить легкие деньги, которые плохо лежат, то лучше всего брать их в перчатках, а при отсутствии перчаток палкой или каким-то другим предметом, чтобы потом на деньгах не осталось отпечатков пальцев. Если, при несоблюдении всех этих условий, легкие деньги каким-то образом попали в руки, то не стоит их долго разглядывать, лучше сразу уносить ноги и побыстрей, пока кому-то ещё не придет охота их схватить. Или схватить того, у кого они оказались в руках. Так что лучше их сразу спрятать и подальше, а после этого постараться забыть место тайника. А если все же легкие деньги проплыли мимо, то не стоит расстраиваться из-за такого пустяка. Хотя это и не каждому удается…
Лева Меченый метался по кабинету в крайнем раздражении и, размахивая руками, выкрикивал всевозможные ругательства. Делал он это мастерски, наверное, научился, когда служил в спорткомитете. Причем, матерных ругательств он практически не употреблял, что говорит о высочайшем мастерстве ругани. Ведь матом ругаться всякий может, а взгреть подчиненных в приличных выражениях удается не каждому руководителю.
Друзья сидели в креслах и, опустив головы, слушали его ругань.
— Врет он все, паскуда позорная! Понимаете? Врет, гнида зловонная! Этот сучий потрох вечно накалывал всех, кто с ним по дури связывался. У меня есть абсолютно точные сведения, что эта козлина безрогая взяла кредит на очень приличную сумму. Не меньше пятисот тысяч! Искать надо было лучше, орлы залетные! Искать! Спрятал мерзавец где-то бабки! Спрятал, скотский прихвостень! Надо было всю его контору перевернуть вверх дном и найти!
— Да мы все обыскали! — проговорил Макс виноватым тоном. — Все гробы перевернули! Все углы обшарили! Ничего не нашли!
— Значит, не все! — гаркнул Лева так, что одна из фотографий, на которой он был изображен в обнимку с известным всей стране футболистом, упала со стены. — Полы надо было вскрыть, стены раскурочить!
— А может быть, он их не в конторе держит, а в банке? — высказал предположение Жорик. Где ещё может держать человек крупную сумму денег, если не на работе? Дома, что ли, в бачке унитаза? Не настолько же Киселевич наивен, чтобы держать такую сумму где придется!
Лева остановился посреди кабинета и посмотрел на Жору тяжелым взглядом убийцы. Тот вжал голову в плечи, как будто ожидал от шефа увесистого подзатыльника.
— Если бы он бабки в банке держал, я бы об этом знал! Я с этим гробокопателем пять лет дело имею и за каждым его шагом слежу. И могу, как на суде, рассказать, кого и когда этот толстопузый бегемот кинул и на сколько! И мне ли не знать, сколько у него на счету денег и в каком банке!
И тут вдруг у Левы звякнул мобильник. Тревожно так, нервно звякнул. Так что все собравшиеся даже вздрогнули. Просто не вовремя он растрезвонился, совсем не вовремя. Но оказалось, что не только вовремя, а даже с небольшим опозданием.
Лева включил трубку, послушал немного и закричал:
— Что!? Не может быть! Черт возьми! Вот склизкая глиста! Ну, поймаю его, яйца оторву!
Он швырнул мобилу на стол. Телефон жалобно пискнул, и, по-видимому, прекратил свое существование. Лева не обратил на это внимания. Он был таким возбужденным и расстроенным, каким его никогда ещё не видели друзья. Авторитет подошел вплотную к сидящей троице и прошипел прямо в лицо Максу, как ответственному за порученное дело. У Макса даже похолодела спина и отнялись кисти рук.
— Все! Плакали наши денежки! Понятно!
— Нет… — еле слышно прошептал Макс, тяжело глотая застрявшую в горле слюну.
— Вашего Киселевича только что видели на вокзале! Он покупал билет на поезд! В Москву собрался ехать, гнида паскудная! И у него в руке было что?
— Что? — удивленно пробормотал Жорик.
— Ди-пло-мат! — с расстановкой сказал Лева. — Кейс! Саквояж! Ясно! В котором лежали бабки!
— Почему ты думаешь, что в дипломате лежали бабки? — уточнил Макс, преодолевая желание сползти под стол и вылезти где-нибудь в другом, каком-нибудь сказочном месте, где нет ни авторитетов, ни гробовщиков, ни вообще денег.
— Потому что в отпуск едут с чемоданом! — отрезал Лева. — А в кейсе перевозят бабки! Тут и думать нечего! Эта свиная отбивная, этот ходячий окорок взял кредит и решил бросить здесь все, а деньги положить в какой-нибудь московский банк под хороший процент. Теперь будет жить припеваючи и в ус не дуть! Ясно как дважды два! Это же легкие деньги!
— И что теперь делать? — поинтересовался Боря.
— Бежать за ним! Бежать! Догонять! Отнимать! — Лева чуть не сказал «мочить», но вовремя сдержался. А то ведь подчиненные могут понять его слова буквально! И замочат директора до того, как он вернет деньги. Вот когда вернет, тогда можно будет и приголубить. Так приголубить, чтоб другим должникам не повадно было задерживать выплаты.
Он выдвинул ящик стола, достал оттуда нераспечатанную пачку сотенных рублевых купюр и швырнул на стол перед Максом.
— Вот вам десять штук на непредвиденные расходы! И чтоб мне Киселя живым или мертвым… Но только с бабками! Если не достанете, я тогда вас собственными руками… Все его гробы на вас пущу! Ясно!
— Есть! — гаркнул Макс, подхватил деньги, выскочил из кресла и поскакал к двери. Жорик с Борей тоже снялись со своих мест и увязались следом за ним.
Через минуту они уже запрыгнули в машину.
Вокзал города Карячина был построен в пятидесятых годах по типовому проекту, разработанному типовой мастерской одного из типовых институтов. Выкрашенный типовой красной краской кирпичный фасад с типовыми белыми наличниками и резным карнизом — такой вокзал можно увидеть в любом типовом городишке. Поменялись бы только буквы на фронтоне, составляющие название, да размер основного здания. Для больших городков вокзал строился пошире, для небольших — поуже. Вот и вся разница. Вокзал города Карячина был маленьким, как и сам городок, и поезда, проезжавшие мимо, иногда даже не останавливались. Зато был один единственный поезд, который отправлялся один раз в два дня до Москвы. Обратного поезда из Москвы в Карячин не было совсем, так что жители городка спрыгивали на платформу с проходящих мимо поездов.
Привокзальная жизнь была такой же типовой, как и везде. Тот же тесный зал ожидания, те же измученные пассажиры, тот же пьяный милиционер, те же грязные попрошайки. Единственным отличием карячинского вокзала в этот вечер от других похожих вокзалов было то, что один из пассажиров вез с собой страшную сумму наликом — пятьсот тысяч долларов. Правда, об этом никто не знал, иначе пассажиру устроили бы пышные проводы в дальний путь с оркестром и канканом голоногих девиц. Или скромные проводы в последний путь в компании пьяных могильщиков. Смотря, кто первый узнал бы о его багаже.