Зарево над предгорьями, стр. 23
Через несколько часов девушка подошла к аулу. Спрятавшись в кукурузе, она оглядела улицу. Около одного из домов сидел человек с винтовкой. На фашиста он не был похож ни костюмом, ни обликом, а у русского винтовка могла быть только в двух случаях: или у партизана, или у предателя.
В двери дома появился человек с русским автоматом; лица его Гале не было видно. Часовой встал и больше не садился: видимо, вышел какой-то начальник. Тот что-то нетерпеливо крикнул в дом. Этого голоса Галя не могла не узнать. Человек с автоматом был Василий Качко!
Через час, умытая, переодетая, Галя сидела за столом в доме, где жили радистки — сметливые быстрые девушки Таня и Маня. Она принялась было рассказывать, что произошло с ней в эти недели, но Качко мягко остановил ее:
— Потом, потом, родная. Сейчас отдыхай… Что ты попала в концлагерь, мы уже знали и ломали голову, как тебя оттуда вызволить.
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
Валя стала на пост, а мальчики пошли к избушке, которую никто из них не хотел теперь именовать иначе, как «Лагерь отважных».
Вовка взялся просматривать альбом «Народные мстители в боях за родину». Может быть, в нем найдется ответ, как должны они поступать?
Набеги на фашистские гарнизоны, диверсии на железных дорогах, бои с карателями, взрывы мостов… Но все это делали вооруженные взрослые. А их было четверо ребят, и все вооружение состояло из карабина, мелкокалиберной винтовки, шашки и кинжала. Но они должны бороться с врагом! Вовке ярко представился тот день, когда ему вручили орден. Он помнил, как обещал всегда и везде быть полезным родине.
Вовка стал расспрашивать Измаила об окрестностях.
— Там, за горами, — говорил адыгеец, — ущелье Волчьи ворота. Очень глухие места. Тут недалеко море. А здесь, — показал Измаил в противоположную сторону, — здесь дорога из станицы Саратовской в Серный ключ.
— Знаешь что, — произнес Вовка после некоторого раздумья, — пошли искать партизан. Ты иди к этим, как их, Волчьим воротам. Если встретишь партизан, они могут и не сказать, где у них лагерь, но ты выследи. Сам к ним не просись, пойдем все вместе. Смотри, на фашистов не нарвись, понял?
— Спрашиваешь! Я к кому хочешь подкрадусь — не заметишь.
Вовка решил идти в парадной форме. Попадаться на глаза людям он не будет до тех пор, пока не убедится, что это свои, а перед своими лучше всего предстать с орденом и оружием. Тогда его обязательно возьмут в отряд!
Они зашли к Вале. Девушки на посту не было. Вовка начал звать ее: никто не откликался. Встревоженные мальчики принялись ее искать, как вдруг раздался смех и Валя вылезла из-за куста неподалеку от них.
— Вот это маскировка! — восхитился Измаил.
Они передали Вале завтрак и отправились в путь.
Измаил карабкался вверх часа три. Он был уже недалеко от вершины горы. Здесь, по его мнению, могли оказаться партизаны, и он полез медленнее, внимательно оглядывая все вокруг.
Вдруг мальчик замер: неподалеку на скале кто-то тихо разговаривал. Измаил юркнул в кусты, разговор продолжался, значит его не заметили. Медленно, шаг за шагом, он начал пробираться вверх. Временами разговор смолкал, и тогда Измаил замирал на месте, боясь не только шевелиться, но и дышать.
«Если это фашисты, — думал он, — прыгну вниз. Пока соберутся стрелять, убегу».
Сердце колотилось так, что готово было вот-вот выскочить, в кровь разодраны были колючками и острыми камнями лицо и руки. На животе, извиваясь как уж, он продвинулся еще немного и, осторожно раздвинув у самой земли ветки, выглянул на поляну. Перед ним стояла птица диковинно пестрой окраски.
— Тьфу! — громко сказал Измаил и встал на ноги. Стоило тратить два часа из-за какого-то фазана, бормотание которого он принял за разговор!
Измаил знал повадки этой пугливой птицы: там, где фазан, не могло быть близко людей.
На другом конце поляны огнем вспыхнула лиса и скрылась за большим валуном.
— Улю-лю-лю!.. — закричал мальчик, хлопая в ладоши, и побежал следом.
За валуном зияла большая дыра. Измаил, согнувшись, вошел внутрь. В пещере было темно. Мальчик вернулся, набрал охапку хворосту, горсть сухих листьев и снова полез в дыру. Пройдя немного, он вынул из кармана кресало — нехитрое приспособление из куска железа и кремня, при помощи которого адыгейцы на пастбищах добывали огонь. Скоро в пещере запылал небольшой костер. Подождав, пока сушняк разгорится как следует, Измаил взял несколько палок и пошел вперед, узкий коридор внезапно кончился. Мальчик оказался в большом подземелье. Сверху свешивались, как огромные сосульки, каменные сталактиты, придававшие пещере сказочный вид. Где-то журчала вода. Измаил увидел ручей. Вода была ледяная, слегка кисловатая и очень вкусная.
«Надо запомнить это место», — сказал себе мальчик.
Перевалив гору Стрепет, Измаил спустился в заросшую лесом лощину. По пути он вспугивал то фазана, то стремительную горную козу. Но сколько ни всматривался, не увидел следов человека.
Солнце начало клониться к западу. Измаил повернул обратно.
«Завтра нужно идти много правее», — решил он.
Вовка и Шурик притаились на высокой скале, с которой далеко видна была дорога.
Поминутно оглядываясь, прошла мимо группа фашистов. Мальчикам было очень страшно видеть врагов так близко от себя, Шурик еле сдерживался, чтобы не броситься прочь от дороги. Вовка судорожно сжимал в руках карабин. Он хотел выстрелить и убежать, но на дороге показались солдаты с немецкими овчарками. Вовка струхнул не на шутку: он знал, что ни уйти, ни отбиться от этих злых и сильных псов они не смогут.
Держа оружие наготове, фашисты промаршировали мимо скалы. Стало тихо. Неожиданно раздался орудийный выстрел. Что это? Фронт ушел далеко, и канонады уже несколько дней не было слышно. Но орудийные залпы гремели где-то близко и, самое странное, в противоположной от фронта стороне.
— Шурик, сиди здесь, а я залезу посмотрю, — торопливо сказал Вовка, взбираясь на тополь.
Но Шурику тоже хотелось узнать в чем дело, и он полез следом.
Неподалеку от большой станицы стояло несколько пушек; около них суетились люди.
Два огромных танка с крестами на броне выползли из-за бугра и устремились на артиллеристов. Послышался залп. Один танк загорелся, второй повернул обратно. Из плавней выскочили конные упряжки. На всем скаку они подлетели к пушкам, подхватили их и унеслись в степь. Через несколько минут артиллеристы скрылись в балке.
Все произошло так стремительно, что мальчики подумали: уж не показалось ли им это? Но в степи стояло облако пыли, поднятое копытами коней и колесами пушек, а на бугре огромным дымным костром пылал танк.
— Кто же это? — недоуменно спросил Шурик.
Как бы в ответ ему из-за того самого бугра, откуда появились танки, карьером вылетел всадник на белой тонконогой лошади.
— Кабарда! — закричал Шурик. — Это его конь! Бежим скорее, теперь уж он возьмет нас к себе!
Не ожидая ответа, он начал спускаться. Но Вовка не двигался.
— Ну что ж ты? Бежим!
— Нет, — чуть не плача, ответил Вовка. — Как же мы их бросим, Валю и Измаила? Мы же предателями будем.
Кабарда приостановился, несколько минут рассматривал в бинокль улицу станицы, потом поскакал вслед за скрывшимися артиллеристами.
Мальчики уже хотели слезать с дерева, как вдруг в станице раздались взрывы.
Вдоль улицы мчались на конях казаки. Впереди, то и дело опуская клинок на головы и плечи фашистов, несся рослый кавалерист в развевающейся бурке а следом ладный невысокий казак. На всем скаку он стрелял из карабина.
Эскадрон лейтенанта Пелипенко шел напрямик через занятую фашистами станицу.
Из окон, с огородов, из-за домов по скачущим открыли стрельбу. Выронив карабин, упала внучка Пелипенко Катя. Из-за плетня к ней метнулся какой-то человек и потащил в дом. Оставшийся без седока конь понесся еще быстрее и обогнал старого лейтенанта. Пелипенко, узнав, коня, резко повернул обратно, что-то крича своим казакам.