Заветное желание, стр. 87

Аргаррон лежал у себя на огромной постели, а на его груди посапывала свернувшаяся комочком Офелия. Эта ночь была самым приятным, что происходило с архидемоном за его нынешнюю инкарнацию, и он ругал себя последними словами, что не вызвал суккуба раньше. В самом деле, сил на ее вызов ушло бы относительно немного, а наслаждение она могла доставлять несравнимое ни с чем. Впрочем, другой пользы от нее практически не было.

Лапа архидемона ленивыми движениями поглаживала тело суккуба. Та что-то мурлыкала в полудреме, иногда дергая хвостом. Крылья демонессы обнимали Аргаррона за плечи, и тот испытывал чувство, сопоставимое с неуклюжей нежностью. На спине суккуба еще виднелся след от попадания Истинного Света, которым в злобе приложила ее ворожея, когда Избранник уже почти что стал пленником Офелии.

«Ну, ничего, — подумал Аргаррон, — раз я пока застрял на Горнагаре, значит, надо изменить тактику. Если не выходит блицкриг, перейдем к осаде».

— Малышка! — Он осторожно потряс суккуба за плечо.

— Мм?.. — Офелия подняла на него взгляд и сладко зевнула, показав клыки.

При мысли об игривых покусываниях в самых неожиданных местах Аргаррона посетило желание задержаться в покоях еще ненадолго, но он погнал его прочь: работы было выше крыши, он и так позволил себе непростительно долгий отдых.

— Прости, малышка, мне надо работать, — сказал архидемон, вставая с кровати. Демонессу он аккуратно положил на черный шелк простыней, смятых после бурной ночи.

— Вот всегда так. — Офелия надулась, перекатилась на живот и, согнув ноги в коленях, оплела их хвостом.

Аргаррон погрозил ей пальцем:

— Офелия, я тебя очень ценю, но и о делах нельзя забывать…

— Вызови мне Асмургаррона, — попросила Офелия. — Я его хочу.

Тут архидемон, уже открывший пасть для ответа, задумался. Асмургаррон был могущественным демоном, который мог стать неплохой заменой развоплощенному Деймосу, но имелась одна загвоздка или даже две: во-первых, Аргаррон весьма сомневался в преданности этого типа, а во-вторых, он совершенно непотребно и по-смертному ревновал к нему Офелию. Впрочем, последняя могла послужить неплохим рычагом воздействия…

— Хорошо, — сказал Аргаррон. — Но ты должна будешь убедить его служить мне.

— Конечно, дорогой. — Суккуб открыла ротик и поиграла языком между губами. — Он согласится на что угодно, когда я поиграю на его флейте.

Архидемон рыкнул и вышел. Он, безусловно, знал, что в одиночку суккуба не удавалось удовлетворить еще никому, но всё равно он хотел, чтобы Офелия принадлежала ему и только ему. Вся она, во плоти ли, или без, но только для него одного.

«Когда я стану богом, она будет моей», — подумал архидемон, заходя в заклинательный покой.

Несколько ассистентов-колдунов оторвались от своих занятий и безмолвно подошли к своему Повелителю.

— Готовьте гексаграмму, — сказал Аргаррон. — Я должен вызвать себе кое-кого.

Колдуны засуетились, а архидемон потянулся сознанием в Астрал, где над его духовной сущностью кружил смерч из плененных душ. Он начал вбирать в себя их энергию, и тут же тонкая струйка силы превратилась в поток, когда несчастных призраков начал терзать ужасный холод. Несколько из них развоплотилось, но Аргаррону было наплевать: десятком больше, десятком меньше…

Когда архидемон снова сосредоточился на материальном мире, насыпанная волшебным песком гексаграмма уже была готова, а колдуны жались к стенкам, внимательно наблюдая за Повелителем.

Повинуясь жестам и словам архидемона, нити волшебных потоков слились в багрово-черный узор, являющийся как бы продолжением гексаграммы и накрывающий ее подобием купола.

— Жертву! — приказал архидемон, и внутрь горящего узора полетел карлик с вырванным на алтаре сердцем.

Нити вспыхнули, и ударной волной разбросало всех колдунов. Аргаррон стоял посреди бушующих потоков, расправив крылья и раскинув в стороны руки.

— Приди, Асмургаррон! — выкрикнул архидемон. — Приди, ибо я, Аргаррон, призываю тебя!

В зал вошла Офелия и встала у дверей, облокотившись на стену. Если бы Аргаррон ее увидел сейчас, возможно, он бы потерял контроль над заклинанием и неизвестно чем бы это кончилось. Но архидемон смотрел в другую сторону, на проявляющуюся в потоках багрово-алого огня фигуру — почти с самого Аргаррона размером, похожую на кошмарного вида скорпиона с осиными крыльями и мощными задними ногами, которые позволяли ходить прямо.

В следующий миг всё резко стихло, и Аргаррон взревел от отдачи, когда в него ушел весь излишек энергии. Сзади к нему подошла Офелии и обняла, пощекотав грудь коготками.

— Спасибо, дорогой, — мурлыкнула она, потом посмотрела на Асмургаррона. — Асмур, привет, я скучала.

— О… — проскрипел демон, выходя из гексаграммы. Его хитиновый хвост волочился по полу со зловещим шуршанием, на кончике жала дрожала капля яда. — Офелия, сколько лет, сколько зим! — Он перевел взгляд фасетчатых глаз на архидемона. — Аргаррон… что ж, вижу, собирается старая добрая команда из преисподней… Ну здравствуй, старый пират!

— Здравствуй, Асмургаррон! — Демоны обменялись рукопожатием и неискренне обнялись.

— Дорогой, оставишь нас на пару… часов? — спросила Офелия, чуть скребя коготками по спине Аргаррона.

— Конечно, — оскалился архидемон. — У меня куча дел. Объяснишь Асмуру, что к чему?

— С радостью. — Демонесса улыбнулась. — Немедленно.

Аргаррон вышел, услышав, как Офелия, пискнув, повисла на демоне. Когда нужно было, суккуб могла выглядеть очень искренней. Архидемон отказывался понимать, что Офелия нашла в этом хитиновом уроде, у которого даже нормального любовного мускула не было, не то что у него, Аргаррона.

Архидемон, идя по коридору, поймал себя на мысли, что думает не о делах, а исключительно о том, как Офелия совокупляется с Асмургарроном.

«И что она в нем находит? — зло думал он. — Таракан несчастный. Ничтожество… пару смертных замучает и счастлив до повизгивания… Но боец хороший, что ни говори. Правда, надо его держать подальше от алтаря, а то насосется дармовой силой и обнаглеет».