Реал, стр. 74

— Но мы не только информация, — совсем уже потерянно пробормотал Фил, позволяя Ренди увести себя в сторону бара и двери. — Есть еще и душа. Я видел души в гиперпространстве. Мне нужно столько вам рассказать. Ох!

Рамзес Снук схватил их за плечи.

— Где эти новые молди! — закричал на них Рамзес. Позади него толпилась фаланга из дюжины молди из клана Снуков. — Эта старуха говорит, что они пришельцы! Нужно их всех уничтожить.

В руках у Рамзеса и Ирис были довольно серьезного вида огнеметы, у остальных молди электромагнитные ружья, способные выстреливать сразу по тысяче картечин в минуту. Снуки ворвались в трюм, за ними поспешала старушка Темпест, имея вид кровожадный и мстительный.

— Они ушли вон туда, в заднюю дверь за сценой! — закричала Кевви, внезапно снова появляясь из двери. — Кто-то должен их остановить! Они не могут улететь без меня! Я… я их Королева!

— Пошли, — прошипел Ренди Бабс, Коббу, Дарле и Филу. Они уже миновали бар. — Не обращайте внимания на эту Кевви. Мы ведь не хотим, чтобы еще кого-то из нас убили. Нам нужно обязательно вернуться к Бабс и восстановить Йок, пока что-нибудь не случилось с ее алла. Давайте, бегом вверх по лестнице и на улицу!

Вслед за остальными, спотыкаясь, Фил взбежал по лестнице и оказался на палубе чуть раньше Снуков, и увидел там семерых метамарсиан, стоящих в кругу и держащихся за руки, или за ноги в случае Джозефа, который висел в воздухе между дьяволицей Пег и хладнокожей и мрачной Сисс.

Кучка испуганных торчков оттеснила Фила в сторону, и он внезапно почувствовал ужас от того, что может быть потерял алла Йок. Он торопливо засунул руку в карман штанов: да, вот вибронож, его «аквариум» и — слава Богу! — алла Йок. В тот же самый миг на него взглянул Вубвуб, и на лице человека-свиньи отразилось некоторое удивление от содержимого карманов Фила.

Сразу же после этого на палубе появились Снуки. В самый последний момент, когда молди уже были готовы открыть по пришельцам огонь, воздух вокруг метамарсиан замерцал, и прямо из воздуха появился серебристый диск, укрывший их со всех сторон. Несущиеся со сверхзвуковой скоростью картечины отскакивали от поверхности серебряного диска, словно гвозди от жестяной крыши; раскаленные языки пламени из огнеметов лизали диск безо всякого вреда тому, словно вода камень.

Летающая тарелка медленно поднялась в небо, потом содрогнулась и унеслась в сторону материка с невероятной скоростью. Кевви стояла посредине палубы, воздевала руки к небу и кричала, что хочет, чтобы и ее забрали тоже.

Темпест и ее собака залезли в одного из молди Снуков и улетели в Санта-Круз.

Фил и его друзья спустились по трапу и, не оглядываясь, заторопились к складу Бабс.

6. Йок, Бабс, Ренди, Йок

Йок

Свинья! — собиралась крикнуть Йок — чтобы покрепче обидеть. Но крик так и не сорвался с ее губ. Стоило Кевви приказать: «Изыди», как Йок ощутила покалывание контрольной сетки алла на своей коже, а в следующее мгновение превратилась в воздух.

Был еще один удивительный момент перехода, когда в материальном понимании Йок все еще была жива — очертания ее тела неуловимо присутствовали в горячем, ионизированном воздухе. Но уже в следующее мгновение течение воздуха и заряды быстро рассеяли ее силуэт, и последние физические следы того, что когда-то были телом Йок Старр-Майдол исчезли.

Я умерла, подумала Йок. Я превратилась в призрак!

Она все еще продолжала ощущать присутствие людей вокруг, хотя больше не способна была их видеть, лишь только осознавать их близость: своей матери, Бабс и Ренди, и Фила — неужели она действительно пообещала ему, что выйдет за него замуж? Вибрации Кевви тоже присутствовали. Торжествующие.

Йок содрогнулась от спазма невыразимой ненависти. Никакой возможности ориентироваться не осталось, и когда она попыталась снова отыскать Ма и остальных, то уже не смогла этого сделать. То, на что она была способна, напоминало попытку ощупать окружающее бейсбольной битой, очутившись в магазине изящного фарфора с завязанными глазами, когда вокруг все рушится и разбивается, и нет этому конца — но, постойте, что же случилось с ее алла? Ренди сказал, что ее алла помнит ее тело и сознание, что означает… Что это означает? Похоже, Йок не могла больше мыслить логически, вокруг нее кружилась тьма и что-то надвигалось на нее, что-то, от чего шел звук, который звуком не был.

Кранк-кранк-кранк.

Оно напирало на нее — ох — терло ее, будто она была пятном грязи на одежде — кранк-кранк-кранк — ох, и то, что она чувствовала, было ужасно. После этого она начала подниматься на другой уровень, совершенно и полностью покинула обычное пространство и — да! — теперь она видела перед собой нечто, сверкающее очень ярко.

Это был свет, настоящий Белый Свет! С благодарностью Йок летела навстречу Свету. Бог. Вместе с ней, рядом с ней, летели другие. На миг Йок увидела кого-то, ведущего машину в снежную бурю, в лучах фар неслись снежинки, хотя в жизни своей Йок снега не видела, просто теперь она точно знала, что видит именно снег, она была водителем, ощущала во рту привкус кофе, и сразу же вслед за этим была одной из снежинок, летящей сквозь тьму, холод, и ветер бури навстречу машине, но так никогда не достигающей ее, словно бы дорога до Света растягивалась и растягивалась бесконечно.

Йок была плоской крошечной вещью, кувыркаясь падающей к Свету. И казалось, что это хорошо, она была счастлива, от Света исходили приятные и добрые вибрации, но потом — зоу! — что-то мелькнуло между ней и Светом, нечто вроде демона Бердо, проглотившего разом кучу снежинок, — опасность, опасность — зоу! — снова пронеслось что-то с подобием клюва, ну ничего, ничего он не сделает, раз уж ты умер, ничего хуже с тобой не случится, самое плохое уже произошло, все верно, а раз ты родился, то снова становишься участником этого — зоу!

— Привет!

Она продолжает лететь навстречу Свету и смеяться над похожими на демона Бердо существами, на них интересно смотреть, только и всего. Демоны были словно урчащие челноки, ткущие полотно, на котором Йок и остальные души — как спутанные нити мира для Ткача Белого Света на его ткацком станке, и все было хорошо — зоу! — зачем тревожиться, Свет обо всем позаботится.

А потом все случилось, как бывает во сне, когда ты летишь, а потом во сне же вспоминаешь, что летать не можешь — и падаешь, сдернутый с небес якорным канатом реальности…

— Аааааааааух! Ааааааааааааааух! Аааааааух!

— Все хорошо, Йок!

— Она возвращается!

— Ох, Йок! Малышка моя, Йок!

— Так, дорогая!

— Держите ее, а то она упадет!

— Ааааааааух! Ааааааааух! Что?

Она может видеть! Она снова в старом добром трехмерном пространстве, вокруг нее мать и ее друзья. Да, Ма и Фил, Ренди и Бабс, Кобб ее обнимает, даже глупышка Вилла Джин, все они дотрагиваются до нее, ох, как хорошо жить. Йок легла на пол и заплакала. В глубине ее горла что-то твердое и резиновое; она кашляет и выплевывает предмет; это носовой блокиратор.

Через час она снова была в порядке, все как раньше, сидела на гобеленовой кушетке Бабс и разговаривала с остальными. По бокам от нее сидели Ма и Фил, напротив, на другой кушетке, Бабс и Ренди. Кобб размазался по полу, из бесформенной лужи торчала только его голова. Стэну напротив покрывало огромное зеленое кружево, сотканное «прядильщиками».

— Что случилось с твоей ногой, Ма? — спросила Йок. — С твоим мизинцем?

— Отрезало мизинец, когда энергошар Ом проглотил меня, в ночь на Рождество, — объяснила Дарла. — Я пыталась отпихнуть его ногами.

— Бедная Ма. Тебя так долго не было. Слава Богу, что ты вернулась.

Йок продолжала смаковать свои мысли и разглядывать свое тело, драгоценность своей плоти, то дотрагиваясь до ноги, то трогая живот или лицо, да, она на самом деле вернулась, на ней даже та самая одежда, что была раньше — новые кожаные короткие штаны в обтяжку и плюшевая зеленая рубашка — даже драгоценное ожерелье, которое подарил ей Фил, и золотое кольцо его отца, которое слишком свободно сидело на ее пальце. Об этом она еще должна как следует подумать.