Спасти дракона, стр. 78
– И-и-и-и-эх! – от Танькиного вопля с круглого окошка амбара сорвались переполошенные воробьи, наполовину сплетенный жгут мочала взлетел, как плеть, и самым кончиком описал сложный ломанный круг над стогом.
Глава 42. Продавшаяся змеям
Плотное облако сухой травяной пыли взвилось в воздух, заволакивая все точно густым туманом. Редкие злые искры, похожие на вспышки бенгальских огней, замелькали в серой взвеси. Пых-пых-пых!
– Кха! Кха-кха-кха! – истошный кашель пробился сквозь пыль, захлебнулся, заперхал снова… пыль оседала, как огромное крыло ночной бабочки. Опустилась совсем.
У круглого окошка амбара стояла женщина в голубой блузе. Средних лет, полноватая, с обычно ухоженным, а сейчас серо-коричневым от пыли лицом и такими же запорошенными волосами, стянутыми в строгий «учительский пучок». Только вот рук по локоть и ног по колени у женщины не было – вместо них на пол амбара свисали пучки лежалого сена.
– Дальшшшше! Ещшшше! – прохрипела женщина, и голос ее был именно голосом заговорившего стога сена.
– Достаточно, – отрезала Танька, роняя мочало себе на колени и подбирая зажигалку поближе.
– Расколдуй меня! Немедленно! – женщина завизжала, прянула к Таньке, отчаянно дергая сенными ногами, чуть не рухнула на пол – сено вместо рук взлетало и опускалось, разгоняя сухую пыль. Она изогнулась всем телом, ударилась о стену и замерла, хрипло дыша и обливаясь потом, сено судорожно шуршало по бревнам. Дыхание стало потихоньку успокаиваться. – Я тебя… помню… Ты была с Хортицей… Когда она меня…
– Ну, чисто технически, это я вас, – вежливо уточнила Танька. И это была правда – хотя Танька тогда даже ведьмой еще не стала. Иначе бы она не смогла отыграть заклятие обратно – она и сейчас не очень верила, что все получилось!
– Уничтожшшшу! – ненавидяще зашуршала Рада.
– Знай свое место, ро?бленная, – холодно обронила Танька, вертя мочальный жгут между пальцами.
Рада Сергеевна дернулась, точно ее плетью огрели, уставилась на Таньку, и синий цвет ее глаз вдруг сменился багровым мерцанием круглых, как у совы, плошек, жутко глядящих с человеческого лица. Танька скривилась:
– На меня такие мелочи не действуют, Рада Сергеевна, возьмите себя в руки! Гм…
Сенные отростки на месте рук у Рады Сергеевны снова судорожно взметнулись, рассыпая вокруг труху.
– Вот именно! – жестко отчеканила Танька, хотя ей стало страшновато. Но надо держаться, ведь Рада Сергеевна, по сути, такая же ро?бленная, как Маринка, а той только покажи слабину. – Вы стоите перед той самой ведьмой, что вас заколдовала, и… от вас самой зависит, что будет дальше, – вкрадчиво добавила она.
Багровые глазищи разрослись во все лицо, черт вовсе не стало видно, одно сплошное свечение… потом оно притухло, Рада Сергеевна передернулась от ненависти и с новым клубом пыли выдохнула:
– Ненавижу вас всех! Почему вы всегда делаете со мной что хотите?
«Ну да, вместо того чтоб тихо сидеть, пока вы сделаете с нами, что угодно вам! Просто-таки вселенская несправедливость!» – подумала Танька, но, конечно же, промолчала. Говорила Рада.
– Девчонка! Балованная, благополучная! – захлебываясь, шептала она, и облачка мелкой травы с каждым словом вылетали у нее изо рта. – Думаешь, легко быть человеком в Ирии? Мы там… никто! Змеи правят, для других существ тоже есть дело, а люди… никому не нужные чужаки! Ты, никчемная девчонка – ро?жденная! В вашем мире – магия, а у нас нет человеческих ведьм, нет и колдунов! Все у змеев! Захочет змей тебя к себе приблизить – все у тебя будет, не захочет – так и останешься деревенской девкой! – Она зло скривилась. – Мой брат… – смех у Рады тоже был злой, – …говорил, надо без змеев, на свой разум жить, самим себя защищать. Нашел выход, болван. От морских волов на воде отбиваться, крикс с песиголовцами от деревни гонять… будто мы змеи какие! А у самого жена, дочка! Нет уж, если родился слабым, единственное, что можешь, – подольстится к сильному, от его силы вытянуть сколько удастся!
Танька старательно «держала лицо» – совсем как ее папа на деловых переговорах. Ей всегда нравились змеи – по крайней мере те, кого она знала, неплохие ребята, – но теперь она впервые по-настоящему оценила богатырей. Ведь это их предки когда-то рискнули вот как неизвестный Радин брат – жить на свой разум и риск. И не побоялись вышибить змеев-правителей обратно в Ирий! Там ваш мир, а здесь – наш, человеческий, и магия – не единственная сила, которая помогла нам выжить без всяких могучих змеев: какой-нибудь механик-изобретатель такое же оружие человечества, как… богатырь, оборотень или воин сновидений вроде Богдана! И наши парни не менее круты, чем эти, с чешуей и хвостами, поэтому теперь мы можем со змеями дружить. На равных, не унижаясь, не пытаясь «вытянуть из них сколько удастся» и даже помогая им в беде. Потому что мы сами сильные. Только Танька совершенно не собиралась объяснять это Раде – не ее дело перевоспитывать чужих ро?бленных, уже заплативших собственной волей за право отхватить кусочек чужой силы. Говорит – и пусть говорит: как, оказывается, полезна бывает чужая ненависть!
– Я нашла себе силу – и без змеев обошлась, не на них одних Ирий клином сошелся, – бормотание Рады звучало торжествующе, так что не стоило большого труда догадаться – она все-таки подбивала к змеям клинья, те самые, которые потом «не сошлись». Только крылатым владыкам Ирия она не понравилась – и не стали они ее к себе «приближать и давать все». И вот тогда на нее нашелся другой… желающий. Все-таки разумные существа, хоть люди, хоть змеи, оказались много сообразительней божественного Пса. Это ж надо додуматься – с такой вот Радой связаться!
– Мне открылся путь по Великому Древу, я могла ходить меж мирами… и он гонял меня с поручениями как служанку! Как будто за то, что он дал мне силу, я ему всю жизнь должна!
Танька опустила голову, пряча усмешку. Если закрыть глаза и не обращать внимания на хриплый голос, кажется, будто Маринку или Аллу слушаешь. Какие же все-таки ро?бленные одинаковые!
– Я все терпела, потому что все рассчитала. У него не было никого, кроме меня, а я всегда рядом. Кто он такой? Животное, разве что с крыльями, а из меня вышла бы настоящая повелительница. Он должен был это понять! Я даже корону себе заказала – из дубовых листьев. Золотых, конечно! – заверила Рада Таньку – словно та сомневалась. – А потом я увидела их вместе. Как он посмел… кобель! Девчонка из человеческого мирка, не знавшая ни боли, ни унижений, ни желаний, которых никогда, никакими силами не удовлетворить, потому что среди змеев ты никто! Моложе меня лет на десять… – Рада Сергеевна шумно выдохнула. – Как он смел ходить к ней на свидания! Носить ей цветы из Ирия! Гонять детей Матери Птиц за утренней росой!
Все-таки ненависть не всегда полезна. И не для всех.
– А потом я поняла, что эта дура ждет ребенка! Уж это я, ро?бленная Симаргла, поняла раньше, чем она сама догадалась, – холодно продолжала Рада. – Она бы родила своего… щенка и стала повелительницей, а я осталась простой ро?бленной? После всего, что мне пришлось пережить? – Рот ее запал как у старухи, глаза снова превратились в багровые плошки… и покрытое серой травяной пылью лицо Рады Сергеевны стало походить на чудовищную маску. Она попыталась провести ладонью по лицу, словно хотела эту маску снять… но лишь уперлась в собственный лоб оставшимся вместо рук пучком сена. – Я не могла этого допустить!
Танька сильно, до боли стиснула в руке жгут недоплетенного мочала, и в голове у нее крутилось только одно: «Бедная Ирка! Бедная… бедная…» Ирка всегда считала себя брошенной: матерью, отцом, теперь вот и бабка повела себя… странно. А оказывается, отец ее не так уж и виноват. Просто самовлюбленная толстая дура тешила свое тупое тщеславие!
– Как я хохотала, когда его девка ждала у фонтана! – Губы Рады Сергеевны растянулись в совершенно безумной улыбке. – Таскалась туда каждый день! – она зашлась диким хохотом, эхом отдавшимся по углам амбара. – Часами ждала! А потом тащилась обратно, как побитая собачонка, ха-ха-ха! А я знала, что он больше не придет! Никогда!