Дети утренней звезды, стр. 32

– Еще бы, – возмутился Арвет, который до 12 лет успел сломать три пленочных фотоаппарата.

– Хорошо. А то все вокруг на цифровые перешли. Мне не нравятся, в них нет жизни. Нет души, понимаешь?

Арвет кивнул и поежился. Холодно. Влажный, липкий холод, он забирается под одежду, он обнимает кожу. Серая деревня, опутанная сеткой мелкого моросящего дождя, пожухлая трава, коричневато-серые каменные стены, спящие шеренги виноградных шпалер, уходящие вдаль по склонам пологих холмов.

Они уже вышли за пределы деревни и шли по проселочной дороге, обсаженной липами. В конце ее вставал высокий и узкий дом, в два с половиной этажа, странной формы – дом выставлял вперед острый стык стен, будто нос ледокола. Серый глянцевый сланец чешуей дракона тек по изломанной кровле.

– Вон там мое окно, – указала Мари на узкое мансардное окно, прищуренное око дома. – Оттуда лучше всего видны туманы.

– Какой… необычный дом, – заметил Арвет, хотя на языке вертелись другие, менее деликатные определения – например, «как ты живешь в этом скворечнике?»

– А мне кажется, обычный, – пожала плечами Мари. – Спасибо, что проводил. Не стоило…

– Мало ли что.

– Да тут никогда ничего не случается! – серые глаза Мари блеснули. – Это же наша деревня!

– Ты здесь с семьей? – закинул удочку Арвет. Все это время о чем он только думал! Надо было выяснить про нее как можно больше, а он про туманы болтал.

– С Мартой, – сказала Мари. – С бабушкой. Она у меня приемная, но другой у меня нет. Не помню я родных. Так уж вышло. Клемектина довольно строгая, но в целом милая. Я к ней привыкла. Еще раз спасибо. Выходи вечером смотреть туманы, я буду в окне.

Она тряхнула рыжей гривой и покатила велосипед к дому. Арвет прислонился к липе. Волк встал рядом, чуть задел колено упругим боком. Выразительно кивнул лобастой головой – понял, мол?

– Да, теперь вижу, – сказал Арвет. – Она из Магуса и в то же время не из Магуса. Не нравится мне эта деревня, Тэдди.

Зверодушец клацнул зубами и потянул его за дерево. Арвет скрылся, инстинктивно прижался к влажной коре, расцеловался с липой в мокрые, пахнущие лубом шершавые губы. А мимо будто холодный сквозняк пролетел, промчался по аллее в деревню – только то был не ветер, Арвет давно уже мог различить его упругие прозрачные завитки в воздухе, но на сей раз это был морозный сгусток холода, слиток чьей-то воли, неуловимой даже ясным взором.

– Кажется, мне нужен мой бубен, – пробормотал Арвет.

Глава пятнадцатая

– Большая игра пятерок – это битва на выживание! – Андрей навис над столом в гостиной, обозрел всех с видом генерала, готовящего войска к сражению. – Нам надо выработать стратегию, понять, как мы будем действовать, чтобы достичь победы. Нам ведь всем нужна победа, так?

Он обвел всех тяжелым взглядом, должным свидетельствовать о серьезности намерений.

– Эжен, Мэй, Виолетта, Сара?

– Мы не в армии, – пробурчала Виолетта. – И кто назначил тебя командиром?

– У меня к этому явно больше способностей, чем у тебя, пышка!

– Не кипятись, Андрей. – Эжен вытянул ноги. Покачался на стуле. – У нее был трудный день. Наша Ви чуть не стала закуской.

– Посмотрела бы я на тебя! – вспыхнула итальянка.

– О, я не такой дурак, чтобы выходить за пределы забора, на котором написано «Осторожно, там злые перевертыши».

Виолетта закусила губу.

– Не надо… – попросила Сара. Она села у окна, в самом темном углу. Запустила руки в мех своего фамильяра, гладила его и не принимала особого участия в обсуждении. – Каждый может ошибиться.

– Хватит ссориться, – сказала Мэй. – Давайте думать. Первая лекция закончена, игра формально началась. За каждое испытание мы будем получать баллы. Или не получать, что более вероятно с таким настроем. У кого какие соображения?

– Первые испытания яйца выеденного не стоят, – сказал Эжен. – Ягоды какие-то, зельеварение, лабораторная по экстрации и возгонке – плевое дело. Малый магистериум – уже задача посложнее. Серьезные дела с полигона начинаются.

– Зато за сбор ингредиентов на полигоне дают сразу двадцать пять баллов! – промурлыкала Мэй. – Столько же, сколько в сумме за первые четыре испытания. Да еще десять за создание голема – а это ведь просто, когда ингредиенты собраны?

– Когда все субстанции собраны – просто, – сказал Эжен. – С помощью философского камня следует провести реакцию преобразования по тому рецепту, который нам сегодня прочли.

– Нужны красная глина, флогистон, истинная ртуть, флегма, циннобер, киноварь, вермиллион, – добросовестно перечислила Виолетта. – Профессор сказал, что все эти вещества можно найти на полигоне. Этот тот, куда ходить нельзя?

– Теперь можно, охрану сняли. Но у нас есть фамильный рецепт, он короче. – Эжен развернул свой гроссбух, пролистал желтые страницы. – Вермиллион не нужен, киноварь тоже, циннобер – та же киноварь, ее вписали, чтобы нас запутать. Итого на три субстанции меньше.

– А он сработает, твой рецепт? – прищурился Андрей. – А то влипнем.

– Моя семья… – оскорбился Эжен.

– Да в курсе мы про твою семью! – хором грянули остальные. – Ближе к делу!

– Сработает, – француз захлопнул книгу. – Испытанный рецепт.

– Но зачем нам соваться на полигон прямо сейчас? – спросила Виолетта. – Там же на всех хватит материалов, куда торопиться?

Эжен снисходительно улыбнулся:

– Пока мы будем ягодки собирать и бутылочки переливать, кто-то вырвется вперед, разве не ясно? Надо атаковать, надо бить на опережение!

– Вы не справитесь, – неожиданно сказала Сара. – Без подготовки там нечего делать.

Компания разом обернулась – они и забыли про нее.

«Они не победят, – бился шепот в висках. – Виолетта слабая, ты не будешь им помогать. Втроем они не справятся.

– Какое мне дело?

– Никакого, – согласился голос. – Если ты не хочешь найти алкагест. Колдун благоволит к победителям, если вы будете побеждать, он станет больше доверять вашей пятерке.

– Фреймус никому не верит, – беззвучно ответила Дженни.

– Но он имеет на вас виды, – возразила Маха. – Он будет пренебрегать проигравшими и приближать победителей, это свойственно всем владыкам. Поверь мне, девочка, я видела многих, кто хочет повелевать. Этот колдун из этой породы.

– Может, ты и права, – подумала Дженни. – Помочь им в этом смешном сражении? Пусть станут верной гвардией Фреймуса?»

– Ожила, – хмыкнул Андрей. – Ребята, она умеет говорить.

– Завянь, медведище, – возмутилась Виолетта. – Иди на балалайке поиграй.

– Я сейчас поиграю… – зловеще пообещал Андрей.

– Да угомонитесь вы! – Эжен с досадой отвернулся. – Сара, ты что, была на полигоне? Когда успела?

– После лекции.

Зорич подался вперед:

– На что это похоже?

– На лагерь скаутов-смертников, – сказала Сара. – Куча ловушек – самострелы, капканы, силки, волчьи ямы. Каждый ингредиент охраняет свой сторож.

– Какой?

– Корокоты, якулы, виверны на привязи, мантикора, – спокойно пояснила Сара. – Фреймус, наверное, весь свой экзопарк разорил ради такого дела.

– Ты шутишь? – побелела Виолетта. – Какие мантикоры? Какие виверны? Какие ловушки? Мы же учиться сюда приехали! Я на такое не подписывалась!

– Никогда человек не учится так продуктивно, как под угрозой смерти, – заметила Мэй. – Подумай, Ви, в первый же день нам доверили ляпис философорум. Величайшую тайну алхимии он отдал студентам, которых видел в первый раз в жизни. Почему, как ты думаешь?

Виолетта закусила губу:

– Но мантикора…

– … всего лишь опасная и хитрая тварь, – рассудительно сказал Андрей. – Если Сара не ошиблась…

Сара громко фыркнула.

– … то для штурма полигона нам следует подготовиться.

– Как? Я не умею убивать мантикор! – разозлилась Виолетта. – И ты, держу пари, тоже!