Когда он вернется, стр. 23

– Похоже, нас встречают, – сказал Аласдер, когда экипаж остановился перед широким парадным входом.

У дверей стоял дворецкий в завитом белом парике. Он сказал что-то подбежавшему лакею и снова принял величественный вид. Лакей сбежал вниз по лестнице, открыл дверцу экипажа и поклонился.

Аласдер вышел и подал руку Изабел.

Подняться по этим ступеням было все равно что войти в величественный кафедральный собор. Но Изабел меньше всего хотелось входить в этот огромный дом. Однако она заставила себя улыбнуться и вышла из экипажа. 

Глава 13

Внутри дома, в холле, словно часовой, стоял мажордом. Старик был таким древним, что Аласдер не удивился бы, если бы этот человек знал его деда. Но прежде чем он успел об этом спросить или хотя бы назвать себя, мажордом повернулся и, миновав огромный холл, повел их подлинному коридору.

Аласдеру рассказывали, что его дед был коллекционером, и свидетельством тому были попадавшиеся им по пути предметы. Возле двери стояло изваяние поджарой черной собаки, слепые глаза которой были устремлены в вечность. Египет, если не ошибаюсь, подумал Аласдер. Вдоль одной из стен располагался шкаф, состоящий из множества крошечных ящичков, в которых торчали ключики с золотыми кисточками.

– Похож на комод в вашей каюте, – сказала Изабел.

– Это из Японии.

На подставке из слоновой кости стояла резная, покрытая блестящим лаком ярко-красная шкатулка с изображениями драконов. Аласдер задержался около нее, чтобы подсчитать количество когтей на каждой лапе, и решил, что шкатулка привезена не из Японии, а из Китая.

Мажордом остановился и бросил на Аласдера нетерпеливый взгляд, будто упрекая его за то, что он зря теряет время.

Они остановились у массивной двери, по обеим сторонам которой стояли лакеи. Мажордом взмахнул рукой, и один из лакеев, поклонившись, распахнул перед ними дверь. Мажордом вошел и провозгласил надтреснутым старческим голосом:

– Ваш внук, миледи.

Как только Аласдер и Изабел вошли, старик тут же исчез.

– Как он догадался? – изумился Аласдер.

– Да ты вылитый отец, – сказала женщина. – А глаза, как у твоей бабушки.

Патриция Ландерс, графиня Шербурн, была совсем не такой, какой Аласдер ее себе представлял. Она была второй женой его деда и в свои семьдесят лет выглядела значительно моложе. Гладкие седые волосы были убраны и простой пучок, голубые, немного поблекшие глаза приветливо блестели.

Она сидела на канапе перед камином, опираясь на ручку трости. На ней было простое светло-серое траурное платье, напомнившее Аласдеру о том, что человек, осложнивший его жизнь, был ее сыном.

– Сочувствую вашей потере, – тихо пробормотал Аласдер, отпустив руку Изабел и поклонившись.

Изабел смутила его тем, что слегка сжала его локоть.

– Благодаря твоему отцу Дэвид прожил хорошую полноценную жизнь, – сказала она, но улыбка ее была печальной. – Прошу вас, садитесь. Надеюсь, ваше путешествие было не слишком утомительным. – Графиня с любопытством взглянула на Изабел.

Аласдер тоже посмотрел на Изабел.

– Разрешите представить вам Изабел Драммонд, – И добавил в ответ на вопросительный взгляд графини: – Моя жена.

– Не совсем жена, – возразила Изабел, глядя мимо него. – Аласдер собирается аннулировать наш брак.

Аласдер не был готов к столь откровенному высказыванию Изабел, к тому же для такого заявления она выбрала не очень подходящее время.

Патриция нахмурилась:

– Я не знала, что ты женат.

– Это произошло совсем недавно.

– Наша свадьба была всего неделю назад, – добавила Изабел.

– Я что-то не понимаю. Почему же ты хочешь аннулировать брак? Появились препятствия? Стали известны какие-то родственные связи?

– Брак был совершен не по нашему выбору, а по приказу. По приказу ее отца.

Аласдер со своими матросами не раз отбивался от пиратов на Востоке и от каперов в Карибском море. Дважды на него наставляли дуло пистолета, и он был уверен, что его убьют. Но он никогда не думал, что растеряется под взглядами двух женщин, смотревших на него так, будто у него па лбу неожиданно вырос рог.

– Что такого ты сделал, Аласдер, из-за чего он настоял на свадьбе? – спросила Патриция таким тоном, словно ему было девять лет и он столкнул Джеймса в воду.

– Дело не в том, что я сделал, а в том, чего захотел. Я решил вернуть себе землю Макреев, на которой Драммонд пас своих овец.

– Значит, вы поженились в Шотландии? – Вопрос графини был обращен к Изабел.

– Да. В Фернли, где я жила.

Атасдер ждал, что графиня спросит еще о чем-нибудь, но она протянула Изабел руку и усадила ее рядом с собой.

Наклонившись к Изабел, Патриция начала что-то тихо ей говорить, и Аласдер почувствовал, что он здесь вроде как лишний.

Поэтому он начал рассматривать картины, висевшие над камином. На полотне справа был изображен мужчина средних лет, и по довольной улыбке и отсутствующему взгляду Атасдер узнал в нем Дэвида. Недавно скончавшийся граф Шербурн был в годах, однако в душе он так и остался ребенком.

Слева висел портрет мужчины в красном мундире со множеством орденов на груди. Мужчина был изображен верхом на белом коне.

– Это ваш муж? – спросил Аласдер графиню. Она снова вышла замуж после смерти его деда. Аласдер догадывался, что именно он управлял богатством Шербурнов.

– Это Найджел Уэскотт.

– Генерал Уэскотт? – Аласдер был удивлен. Уэскотт был тем человеком, который мог бы сослать ею отца на галеры, если бы семейству Макреев не удалось сбежать.

– Мы с генералом были друзьями, – объяснила Патриция. – В ту ночь, когда твой отец и весь клан Макреев покидали Шотландию, мы обнаружили, что у нас с генералом Уэскоттом много общего.

– Благодаря вам они смогли уехать, – сказал Аласдер. – Они никогда не забывали вашей храбрости. Многие новорожденные девочки были в те годы названы в вашу честь, графиня.

– Спасибо, что сказал мне об этом, но боюсь, все произошло благодаря нашему с Найджелом интересу друг к другу, а не моей храбрости, – призналась она, бросив на портрет задумчивый взгляд. – Найджел был удивительным человеком. Многие годы он выполнял обязанности графа, поскольку Дэвид, имея титул, не мог их выполнять. Найджел умер семь лет назад, но мне его все еще не хватает. – Она посмотрела на Аласдера. – Я и твоего деда любила, но его сердце уже было отдано Мойре.

В комнату вошел слуга с подносом, на котором стоял высокий фарфоровый кувшин, чашки и блюдо с пирожными. Другой слуга нес еще один поднос с хрустальным графином и бокалом.

– Спасибо, – улыбнулась Патриция слугам. – Мой дворецкий посчитал само собой разумеющимся, что ты предпочтешь шоколаду виски. Он был прав?

– Да, – признался Аласдер и сел в кресло напротив графини.

Огонь в камине делал комнату очень уютной. На полу лежал персидский ковер. На стенах, обитых бледно-желтым шелком, в бронзовых канделябрах горело множество восковых свечей. Лепнина в виде цветочного орнамента украшала потолок. Все здесь говорило об изысканном женском вкусе.

Все, за исключением большого кресла, в котором сидел Аласдер. Кожаные подлокотники кресла были потерты, и от них исходил едва заметный запах табака. Наверное, в этом кресле когда-то по вечерам сидел генерал Уэскотт, и они с графиней вели задушевные беседы.

– А портрет моего деда есть? – спросил Аласдер, принимая из рук слуги бокал с виски.

– Только небольшой, хотя ведь это был его долг – позировать для портрета. Но он не любил художников, а вот портрет твоей бабушки был написан.

– Я слышал, что она была красавицей.

Аласдер взглянул на Изабел. Она сидела тихо, но он знал, что ее спокойствие обманчиво. Однажды на острове в Южных морях он видел один вулкан. Казалось, он находился в полном покое, но на самом деле был способен залить раскаленной лавой землю на много миль вокруг себя.

Какой вулкан кроется за внешней бесстрастностью Изабел?