Запах серы, стр. 24
Уже без Серважана мы взобрались на вулкан Вильяррика, красивый конус высотой 2900 метров, возвышающийся необъятных пастбищ над дивным озером. Заглянув в грохочущий широченный колодец с мрачными отвесными стенами, мы спустились для установки привезенных мною из Европы сейсмографов. Покончив с перетаскиванием проводов, соединявших сейсмографы с самописцем, приступили к сбору и систематизации образцов пород, чтобы восстановить историю вулкана: это необходимая основа для любой попытки вулканологического прогнозирования.
Питающая вулкан магма со временем изменяется — иногда незначительно в течение тысячелетий, иногда сильно и очень быстро. Бывает, что в ходе одного извержения она коренным образом меняет свой химический и минералогический состав. Однако именно от состава зависит эксплозивность, а потому знание последовательных изменений магмы требуется для предвидения того, что произойдет в следующий раз. Кроме того, эти изменения помогают объяснить сложные явления, обусловливающие в недрах земного шара генезис пород его коры и полезных ископаемых.
Итак, мы принялись за составление подробной карты пород, благодаря которой удается расшифровать различные эпизоды геологической истории вулкана. Начинается эта работа со сбора как можно более представительной коллекции образцов, а продолжается в лаборатории, где собранные образцы изучаются, анализируются, а результаты анализов обсуждаются.
До сих пор о большинстве вулканов располагают лишь самыми общими сведениями; зачастую то, что известно о составляющих их породах, сводится к определению одной из них, иногда выбранной произвольно и, возможно, совершенно для них не характерной, тем более что ходить по вулканической горе не всегда легко: она может быть покрыта густой растительностью, иметь крутые и осыпающиеся склоны, быть слишком высокой, в ее районе может быть тяжелый климат, не говоря уже об опасностях, связанных с собственно вулканической деятельностью. Вулканы Южной Америки большей частью слабо исследованы, и я получил глубокое удовлетворение от целенаправленного и тщательного сбора образцов на Вильяррике. Ощущение это самое обычное, слагающееся из внутреннего спокойствия, приносимого полезной работой, радости открытий, возбуждения тренированного тела от физической нагрузки и восхищения красотой природы. К сожалению, оба моих спутника ничуть не разделяли моего энтузиазма. Длинные подъемы и нескончаемые спуски с набитыми камнями 30—40-килограммовыми рюкзаками (кстати, я сомневаюсь, чтобы они хоть раз принесли больше 15 килограммов) повергали их скорее в уныние. Шли дни, и я все больше убеждался, что взял с собой не тех людей.
Прогнозирование в вулканологии
Наша работа была прервана известием о начале извержения Кальбуко. Чилийское правительство прислало за нами небольшой самолет, и мы отправились в провинцию Льянкиуэ, чтобы помочь местным властям в выборе необходимых мер.
Я был одновременно и доволен, так как извержение все-таки любимое блюдо вулканолога, и огорчен, поскольку понимал, что нам не удастся завершить сбор образцов. Непродолжительность нашего пребывания в Чили и недостаточное воодушевление моих коллег лишали меня всякой надежды на углубленное изучение Вильяррики. Увы, тремя годами позже на ней произошло не очень мощное, но смертоносное извержение — и это несмотря на то, что оно случилось не сбоку, а на вершине вулкана, на высоте 2840 метров, то есть вдалеке от населенных районов. Дело в том, что град вылетевших из кратера снарядов растопил устилавший верхние склоны снег и образовавшийся лахар погреб под собой деревню километрах в десяти от подножия горы, вызвав человеческие жертвы.
С Кальбуко, господствующего над другим необычайной красоты озером — Льянкиуэ, в ночь накануне нашего прибытия также сошел лахар. С самолета мы сначала увидели грязные охряные разводы в зеленой воде озера. Затем пролетели над руслом грязевого потока — подобием рыжего бульвара, рассекающего светло-зеленые луга и темно-изумрудные леса. Из бока горы с изорванными очертаниями прямо в небо поднимался столб густого желто-белого дыма. Стояла великолепная безветренная погода. Губернатор провинции спросил меня о вероятности повторения извержения. Я ответил, что не имею об этом ни малейшего представления, чем, похоже, изрядно его удивил. Лишний раз; приходилось отмечать, что люди не верят в невозможность, за редким исключением, предвидеть будущие события, не зависящие от простой небесной механики, — извержения, землетрясения, дожди, засухи, войны, государственные перевороты, экономические кризисы, забастовки и девальвации. Несмотря на все их знания, технику и неограниченные средства, многочисленные специалисты не умеют предсказать погоду или социальные потрясения. Даже в метеорологии нельзя делать прогнозы иначе, как с очень высоким коэффициентом недостоверности, хотя в составлении их участвуют не только обсерватории, станции и шары-зонды, но и искусственные спутники, радары и тысячи самолетов, снабжающие разнообразнейшей информацией большие ЭВМ. Что уж говорить об извержениях!..
За исключением немногих вулканов, «прослушиванием» которых занимаются надежные приборы, можно высказывать лишь субъективное мнение о моменте начала извержения и тем паче о его ходе, интенсивности, ритме и продолжительности. Наименее фантастические мнения высказывают как раз те, кто обладает минимумом научной строгости, не считая необходимого научного багажа и практического опыта. Но и они довольно часто не находят возможным делать какие-либо прогнозы. Чаще всего серьезные вулканологи могут честно ответить на задаваемые им любознательными или встревоженными людьми вопрос только словами: «Не знаю». Такая интеллектуальная честность кажется недопустимой некоторым профессорам, не избавившимся, несмотря на все звания и степени, от своих комплексов и пытающимся скрыть их под скорее внешней, чем действительной, уверенностью. Сии ученые мужи считают своим долгом всегда и все знать, особенно когда надо дать интервью. Отсюда комизм отдельных сообщений с мест, но также — по счастью, гораздо реже — непоследовательность мер, принимаемых компетентными органами на основании категоричных заявлений этих горе-специалистов. Так, например, в 1973 году поливали водой потоки лавы на Хеймаэе, в Исландии; в 1970 году в Пуццоле население было эвакуировано безо всякой к тому необходимости; наконец, в 1902 году в Сен-Пьере, на Мартинике, жителей не эвакуировали, а вы знаете, к чему это привело…
За четверть века вулканологических изысканий я слишком часто говорил, что мне нечего сказать, и слышавшие это люди были разочарованы моим ответом, ибо считали, будто «специалист» обязан все знать в своей области. Они ни под каким видом не могли согласиться, что в вулканологии ни один специалист не может быть категоричным, и я в первую очередь. И это не самоуничижение, а всего лишь констатация факта. Я просто пожелал бы тем, кто осведомлен не больше моего, не скрывать своего незнания под маской убежденности. Впрочем, это относится далеко не к одной области вулканологии.
Раз пять за эти четверть века у меня все же были основания дать разумно-надежное заключение относительно того, чего следовало или не следовало опасаться. Для этого требовалось благоприятное стечение обстоятельств: конкретная ситуация, накопленный опыт и ряд рациональных выводов. Так было, например, в 1958 году на Файяле, в архипелаге Азорских островов, где я смог успокоить население, потрясенное серией из 450 толчков, последовавших один за другим в течение 36 часов! Толчки эти разрушили все деревни в западной части острова и повредили дома на всем острове; в какой-то момент начались взрывы в обширном кратере вулкана Кальдейра, считавшегося потухшим. Масса клубящегося пара поднялась из этого кратера на тысячи метров и осыпала дождем тонкой белой пыли даже соседний остров Пику.
Вызвавшему меня телеграммой губернатору Файяла я смог только повторить, что ничего не понимаю. В море у западной оконечности острова продолжалось извержение Капелиньюша, которое я наблюдал за 7 или 8 месяцев до того. За это время оно увеличило поверхность острова на сотни гектаров, отвоеванных у океана сотнями миллионов кубометров выброшенного кратером базальтового пепла. Первые 4 месяца этот кратер был подводным, а потом вырос над водой. Создавалось впечатление, что на эту деятельность ничуть не повлияли ни упомянутый сейсмический криз, ни яростное, хотя и кратковременное пробуждение Кальдейры. Тем не менее я предложил губернатору подняться на этот вулкан и поискать там какие-нибудь признаки, позволяющие судить о необходимости эвакуации трех десятков тысяч жителей.