Запах серы, стр. 17
Спусками я занимался в восточной части Явы, где мое внимание привлек считавшийся недоступным кратер Бромо. На местном наречии бромо означает «огонь» — названием вулкан обязан своей постоянной активности. Последняя весьма своеобразна: газы вырываются из зияющего в глубине воронки колодца и поднимаются к небу плотными крутящимися клубами. Временами вулканический пепел и лапилли окрашивают их в коричневые и серые тона; когда примесей нет, на солнце ослепительно сверкают мириады микроскопических капель водяного пара. Окрестное население особенно почитает этот вулкан, и каждый год на окружающей его равнине совершаются пришедшие из глубины веков религиозные обряды. Волшебное действо заканчивается жертвоприношением: овец и коз сталкивают по крутому коническому склону, и, пролетев по нему метров двести, они исчезают в разверстой пасти колодца.
На Филиппинах ни Тааль, погубивший тысячи человек в 1911 году и «отличившийся» еще раз в 1965 году, ни Майон, известный своим совершенным конусом, ни суровый Хибок-хибок не удостоили меня даже скромным извержением… Зато на Сакурадзиме в Японии мы присутствовали на новом для нас вулканическом представлении. Сакурадзима заявил о себе в 1914 году, когда мощный взрыв завалил пеплом город Кагосиму. Его андезитовые лавы довольно вязки и богаты газом, что вызывает иногда опасные взрывы; вулкан еще дважды сеял смерть — в 1946 и 1955 годах.
На сей раз ни одного лавового потока обнаружено не было, извержение сопровождалось исключительно нерегулярными взрывами — от 50 до 100 в день. Подход к кратеру был запрещен, о чем сообщали надписи на щитах у ведущих наверх дорог и тропинок. Но мы не знали японского и прошли мимо, не обратив внимания на предупреждение переводчика. За три часа мы достигли вершины на высоте около 1100 метров, где выстроились в ряд три кратера диаметром более 500 метров каждый. Северный и средний были засыпаны и полностью бездействовали, а Минами-Даке («Южная Вершина») с отвесными стенками глубиной 200 метров притворялся спящим. Валявшиеся на его краю многотонные глыбы породы показывали силу отдельных взрывов, но траектории снарядов в последние дни не были направлены в сторону выбранного нами места, и их мощность казалась относительно небольшой.
Первый взрыв застал нас врасплох… Ничто не предвещало его в безмолвии, сгущенном серым пеплом, устилавшим дно кратера. Взрыв поразил нас своей парадоксальной бесшумностью, глыбы как бы взлетали на верхушку столбов пыли абсолютно беззвучно. Это усиливало впечатление от картины. Мне думается, что раскаты, которыми должен был сопровождаться взрыв поглотил многометровый слой пепла, накопившегося над питающим каналом.
Бомбы обрушивались на ковер из вулканической пыли, выбивая из него густые тучи. Целая армия расширяющихся вихрей взмывала вверх, быстро заполняя кратер объемом 5–6 миллионов кубических метров, и только стук падающих в мягкую толщу пепла бомб нарушал тишину своим приглушенным стаккато Грандиозное зрелище ужасало своим внешним спокойствием.
Все последующие взрывы походили на первый. Ни один снаряд не упал на нашей стороне, и нам потребовалось некоторое усилие, чтобы оторваться от этого волшебного спектакля. В паузах пышного представления, дававшегося подземными силами мы переносили взгляды на темно-синюю гладь моря, лежавшем ста метрами ниже, и на город Кагосиму по ту сторону бухты Тогда он состоял в основном из традиционных деревянных домов — уютный город на краю рисовых полей, еще без бетонных небоскребов…
Спуск вышел драматичным из-за Пьера Бише. Он решил сократить путь, пройдя по верхнему склону горы, и выйти к дороге, не пересекая северный кратер. Скоро он потерял ориентиры запутался в кошмарном лабиринте глубоких оврагов, разделенных гребнями, тесно уставленными деревцами. Все вокруг был скрыто под вулканическим пеплом, мелкой серой пылью, налипшей на ветвях и толстым слоем лежавшей на земле. Бише увяз в ней, невольно стряхивая ее с каждой задетой ветки; пробивась сквозь джунгли, он раскачивал деревья, и пыль сыпалась ему на голову и плечи; чем медленнее он шел, тем быстрее росло в нем опасение навечно застрять в этом аду. Поскольку никто не отзывался, он давно уже перестал звать на помощь, то и дело проваливаясь в овраги и сражаясь с дьявольским садом из пыли. После бесконечно долгих часов ходьбы он услышал наконец мои крики: я продолжализдавать их, потеряв всякую надежду на отклик и совершенно охрипнув. Тут он испытал новые муки: узкие, усыпанные пылью коридоры отражали или поглощали звуки, и это мешало Бише определить правильное направление.
Лишь незадолго до наступления ночи мы наконец достигли подножия горы, где двое полицейских чрезвычайно вежливо встретили нас и препроводили в участок: мы нарушили запрет на подъем в момент вулканической активности…
От Японии до Чили
Активный кратер Асо расположен в одной из самых больших кальдер мира (24х18 километров). Она образовалась 20–25 тысяч лет назад после чудовищного извержения, во время которого за считанные дни излилось на поверхность несколько сот миллиардов кубических метров лавы, после чего вулканическая гора провалилась в опорожнившийся резервуар. С годами глубокая пропасть заполнилась до уровня 500–600 метров от края лавами последующих извержений и осадочными породами, вымываемыми из стенок дождями. Дно любой кальдеры начинает со временем походить на мирную долину, если только она не затоплена морем, как у Кракатау или Санторина. Но в более юных вулканических конусах под этим плодородным пеплом часто кроется пламя.
В кальдере Асо пламя нередко напоминает о себе эксплозивными извержениями кратера Нака-Даке. Деятельность эта удерживает на почтительном расстоянии крестьян, возделывающих рисовые поля на дне обширной котловины, и жителей возникших там городских поселений. Зато она привлекает паломников (Асо-сан — гора священная), вулканологов университета Киото, имеющих там хорошо оборудованную лабораторию, и увы, туристов. Поэтому вокруг кратера Нака-Даке обычно так многолюдно, что живописная толпа несомненно приводит в восхищение если не любителя одиноких прогулок, то уж этнографа обязательно.
Сопровождаемые взглядами сотен любопытных паломников в черно-белой одежде, придававшей им сходство с колонией пингвинов, мы начали спуск на дно кратера. Правда, вскоре мы позабыли об этих в общем симпатичных зрителях. Приходилось думать прежде всего о предосторожностях: склоны местами были настолько круты и скользки из-за глины, в которую кислые и горячие газы превратили пепел, что нам того и гляди грозила участь жертвенных животных. С шумом вырывавшиеся из каналов газы также были серьезным препятствием. Мир, ограниченный высоко над головами краем кратера, где сбившиеся в кучу «пингвины» постепенно уменьшались в размерах, становился все более фантастическим. Ярко-желтые сталагмиты застывших каскадов отмечали места, откуда вытекала расплавленная сера. В зависимости от происхождения и фумарольных воздействий слои лапиллей различались оттенками красного и серого, черного и белого цветов. Струи пара со свистом били из небольших жерл, усеявших длинную трещину, а сама она была инкрустирована оранжевыми, белыми и желтыми солями охладившихся при выходе в атмосферу газов. В центре просторного провала вулканический пепел кольцом окружал воронкообразный кратер безупречной формы, заполненный озерком горячей и совершенно зеленой от коллоидной серы воды. Добраться до него было нелегко, но мы сочли это для себя делом чести…
Асама — красавец стратовулкан высотой 2550 метров — находится почти в центре крупнейшего в японском архипелаге острова Хонсю, в той же зоне, что и знаменитая Фудзияма (японцы чаще называют ее Фудзи-сан), священный конус которой не проявляет активности с 1707 года. Напротив, Асама отличается бурной деятельностью: 2453 эруптивные вспышки с 1919 по 1958 год… Очень редко, например в 1531 и 1783 годах, потоки длиной в несколько километров производили значительные разрушения. Подобная взрывная активность часто небезопасна, и не только для экскурсантов, забредших на гору: глыбы весом в несколько тонн время от времени шлепаются километров за десять от кратера, а менее тяжелые, но смертоносные «бомбы» могут залетать еще дальше — вплоть до селений у подножия. Вот почему Токийский университет устроил на восточной стороне Асамы обсерваторию, где специалисты пытаются определять приближение новой серии взрывов. Сейсмографы постоянно прослушивают недра, отмечая микроскопическую, характерную для обычной вулканической деятельности вибрацию почвы и более или менее сильные толчки, возможно предвещающие пробуждение.