Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник), стр. 68

– Уверена, что дело только в этом?

Она ничего не ответила.

Шантилли прокашлялась, пытаясь сказать что-нибудь подбадривающее. Мне же нужно было пробиться внутрь.

– Голубка, – сказал я и замолчал.

То, что я сейчас скажу, может все изменить, но благополучие Эбби перевешивало мои собственные эгоистические желания.

– Ты, конечно, знаешь, что я тебя люблю. Но, возможно, ты не знаешь, что больше всего на свете я хочу стать твоим мужем. Голубка, если ты не готова, я подожду. Я никуда не уйду. Не подумай лишнего, я очень этого хочу, но только если ты тоже хочешь. Просто… помни об одном: ты можешь спокойно открыть эту дверь, и мы пройдем к алтарю или сядем в такси и поедем домой. Я буду одинаково любить тебя в каждом из этих случаев.

После еще одной затяжной паузы я понял, что время пришло. И достал из внутреннего кармана пиджака старый потрепанный конверт, надписанный выцветшими чернилами. Провел указательным пальцем по изящным линиям и завитушкам. Моя мама написала на этом конверте «Для будущей миссис Трэвис Мэддокс». Отец отдал его мне, когда решил, что наши отношения с Эбби перешли в разряд серьезных.

До этого я доставал письмо лишь раз, с любопытством думая, что там написала мама, но не открывал его. Эти слова предназначались не мне.

Мои руки тряслись. Я понятия не имел, что содержится в этом письме, но сейчас я действительно нуждался в маме и надеялся, что она сможет помочь мне, где бы сейчас ни находилась. Я присел на корточки и сунул конверт под дверь.

Эбби

Голубка…

Я не знала, почему Трэвис стал меня так называть, да и неважно. Сейчас это ласковое обращение, сказанное густым хрипловатым голосом моего любимого, моментально успокоило меня. Встав, я подошла к двери и положила ладонь на деревянную поверхность.

– Я здесь.

Я слышала свое дыхание, медленное и свистящее, как во сне. Сейчас я полностью расслабилась. Теплые слова Трэвиса окутали меня, будто одеяло. Не важно, что будет по возвращении домой, главное – я стану женой Трэвиса. В этот момент я поняла: не имеет значения, хочу ли я этим помочь ему или нет, я пришла сюда, чтобы выйти замуж за мужчину, который любит меня больше всех на свете. И я тоже люблю его так сильно, что этой любви хватит на три жизни вперед. Это счастье – что я стою здесь и сейчас, в часовне Грейсленд, одетая в свадебное платье. Нет лучшего места, чем перед алтарем под руку с Трэвисом.

Как раз в этот момент возле моих ног появился маленький белый конверт.

– Что это? – спросила я, поднимая его с пола.

Бумага была старой и пожелтевшей. Адресовано будущей миссис Трэвис Мэддокс.

– Это от моей мамы, – пояснил Трэвис.

У меня перехватило дыхание. Мне даже не хотелось открывать послание, ведь оно так долго хранилось запечатанным.

– Открой, – попросил Трэвис, словно прочтя мои мысли.

Я попыталась аккуратно подцепить клапан, чтобы не рвать конверт, но не вышло. Я достала сложенный листок, и мир замер вокруг меня.

Мы не знакомы, но я знаю, что ты особенная девушка. Я не могу быть сегодня с вами и видеть, как мой младший сын клянется тебе в вечной любви, но будь я там, то могла бы кое-что сказать.

Во-первых, спасибо, что полюбила моего сына. Из всех мальчиков у Трэвиса самая трепетная душа. Однако он и самый сильный. Он будет всем сердцем любить тебя столько, сколько ты позволишь. Иногда жизненные трагедии нас меняют, но некоторые вещи остаются неизменными.

Мальчик, выросший без матери, любопытное создание. Если Трэвис и похож на своего отца, а это так, то он хрупкая натура, огородившаяся толстой стеной грубых речей и напускного равнодушия. Мужчина семьи Мэддокс может довести тебя до грани, но если ты выберешь его, он последует за тобой на край света.

Больше всего мне хотелось бы сегодня оказаться с вами, увидеть лицо сына, когда вы сделаете первый шаг как семья. А я бы стояла рядом с мужем и проживала этот день вместе с вами. Наверное, это будем моим главным упущением. Но сегодняшний день посвящен не мне. Если ты читаешь это письмо, значит мой сын любит тебя. А когда Мэддокс влюбляется, то это навсегда.

Пожалуйста, поцелуй за меня моего мальчика. Желаю, чтобы ссорились вы лишь из-за того, кто кого больше прощает.

С любовью,

– Голубка?

Одной рукой я прижала письмо к груди, а второй открыла дверь. На лице Трэвиса отражалось волнение, но как только наши взгляды встретились, всякое беспокойство улетучилось. Казалось, он потрясен моим появлением.

– Ты… нет таких слов, чтобы описать, какая ты красивая.

Посмотрев в столь родные ореховые глаза в обрамлении густых ресниц, я тут же успокоилась. Все татуировки Трэвиса спрятались под серым костюмом и классической белой рубашкой. Боже, мой жених само совершенство. Трэвис Мэддокс – сексуален, смел, нежен, и он весь мой. Мне всего лишь надо пройти с ним к алтарю.

– Я готова.

– Что сказала мама?

Мое горло сжалось так, что я даже не смогла всхлипнуть. Я поцеловала Трэвиса в щеку:

– Это от нее.

– Правда? – сказал он, и на его лице появилась довольная улыбка.

– Она тебя очень расхваливала, хотя и не видела, как ты рос. Трэвис, она просто чудо. Жаль, что я ее не знала.

– Мне тоже жаль, что она не знала тебя.

Он на секунду задумался, потом поднял руки.

Его рукав задрался, обнажая татуировку «ГОЛУБКА».

– Давай еще раз все обдумаем. Не обязательно принимать решение прямо сейчас. Вернемся в отель, пораскинем мозгами и… – Он вздохнул, и его плечи поникли. – Знаю. Это сумасбродство. Эбби, я просто так сильно хотел, чтобы мы поженились. Но в этом безумии я нахожу душевное равновесие. Мы можем…

Я больше не могла смотреть, как он волнуется и запинается.

– Малыш, стой, – сказала я, прикладывая пальцы к его губам. – Просто остановись.

Он посмотрел на меня, ожидая продолжения.

– Давай все проясним. Я не уйду отсюда, пока ты не станешь моим мужем.

Он недоверчиво свел брови на переносице, потом осторожно улыбнулся:

– Уверена?

– Где мой букет?

– Ой! – спохватилась увлеченная нашим разговором Шантилли. – Вот же он, дорогуша.

И протянула мне идеальной формы шар из красных роз.

Элвис подставил мне локоть и обратился к Трэвису:

– Увидимся у алтаря!

Трэвис взял мою руку, поцеловал пальцы и помчался туда, откуда явился. За ним побежала хихикающая Шантилли.

Но того поцелуя руки мне было мало. Внезапно захотелось поскорее добраться до Трэвиса, мои ноги сами понесли меня к алтарю. Вместо свадебного марша играла песня «Thing for You», под которую мы танцевали на моем дне рождения.

Я остановилась и посмотрела на Трэвиса. Наконец у меня появилась возможность как следует разглядеть его серый костюм и черные «конверсы». Встретив мой оценивающий взгляд, он улыбнулся. Я сделала шаг вперед, потом еще один. Распорядитель церемонии жестом показал мне идти медленнее, но я не могла. Всем своим существом я стремилась находиться рядом с Трэвисом, больше чем когда-либо прежде. Наверняка он испытывал то же самое. Элвис не дошел и до половины, когда Трэвис не выдержал и двинулся нам навстречу. Я взяла его под руку.

– Э… я, вообще-то, должен передать ее тебе.

– Она и так моя, – ухмыльнулся Трэвис.

Я крепче сжала его руку, и мы прошли остаток пути вместе. Музыка стихла, и распорядитель кивнул нам.

– Трэвис… Эбби…

Шантилли взяла у меня из рук букет и встала рядом.

Наши сцепленные ладони дрожали. Мы оба были так взволнованы и счастливы, что не могли стоять спокойно.

Я действительно хотела выйти замуж за Трэвиса, но не могла унять дрожи в руках. Что именно нам говорили, я не запомнила. Как впрочем, ни лица мужчины, который вел церемонию, ни костюма, только низкий гнусавый голос с северо-восточным акцентом и руку Трэвиса, державшую мою.