Тим и Дан, или Тайна «Разбитой коленки», стр. 5

Глава четвертая

Глава пятая, в которой господин Ний устраивает торжественную церемонию посвящения Тима в злоденцы

В тот день Илья-пророк, наверное, не одну тройку лошадей укатал по небесным дорогам. Такую войну учинил Громовничек, будто чертей хотел оглушить, извести. Но хромоногие, собранные со всего света на эту ночь в подземном замке Ния, лишь пищали по мышиному при каждом раскате, и еще пуще носились с кухни в Тронный зал, из Тронного зала на кухню, сверкая тяжеленными подносами. Они аж копытца сбили, заставляя деликатесами огромный П-образный стол, покрытый бурой скатертью с позолотой.

Хищно горели факелы в зубах летучих мышей, что висели головами вниз на железных ветках, приделанных к бугристым стенам. В кривляющемся свете чертенята казались особенно вёрткими и противными, а гнутые ножи и двузубые вилки словно шевелились сами собой.

Беспощадный и жестокий дух Ний устраивал Большой бал в честь торжественного приема в злоденцы человеческого мальчика Тимофея. Постепенно Тронный зал заполнялся приглашенными. Представители мужского пола были в чёрных фраках, крахмальных рубашках и с костяными черепами вместо галстуков, а дамы в белых и голубых платьях с непременными украшениями — бриллиантовой Бабой Ягой, аметистовым Огненным когтем или просто свежеотваренной куриной косточкой — очень полезной при колдовстве. Гости нетерпеливо прохаживались вокруг угощений, приглядываясь к блюдам, то и дело звучало: «Чур, это мой кусок!»

Вряд ли следует перечислять все приготовленные яства, чтобы навсегда не отбить вам аппетит. Замечу, однако, что самым изысканным блюдом почитались здесь свиные мозги в собственном соку, грудой наваленные на перевернутый панцирь черепахи, а гарниром к ним предполагались дождевые черви в натуральную величину под острым соусом Яд гюрзы. В графинчиках на столах кипело расплавленное золото и пузырилось серебро, сверкали шкалики с свежей кровью. В трех открытых бассейнах были налиты белые вина. При желании гости могли залезть в них прямо с ногами или копытами и просто-напросто помыться. Учитывая, что многие преодолели огромные расстояния, их плащи и ботинки отяжелели от грязи, это было очень удобно. Уже намечались первая драка среди тех, кто одновременно зачурал гастрономическую новинку сезона — салат «Ужасные сновидения», приготовленный из кошачьих глаз, собачьего лая, страха темноты и стакана валерьянки. Наконец самый маленький бесенок поставил последний графинчик с расплавленным золотом и замер, вытянувшись возле стены, как и остальные копытные, и так же сложил лапы в белых перчатках на том месте, где у него начинал расти еще лысый хвостик.

Бугристые стены сплошь облепили крошечные злыдни, похожие на растолстевших тараканов. Распорядитель бала — важный черт с огромным животом, посеребренными рогами и колокольчиком на корне хвоста, зажал в кулаке первого попавшегося злыдня:

— Если кто-то из твоей банды опять колокольчик на моём хвосте отвяжет — ты три часа вокруг меня стоять будешь. Ни поесть, ни потанцевать, так и знай.

— Я от стыда глазами покраснел! Полный порядок будет, комар носа не обмочит! — клятвенно прижимая лапки к груди, верещал маленький злыдень, и в то же время косил глазом на находчивого приятеля, который выводил майонезом на мохнатой спине Распорядителя надпись «Триглав — обжора». Некоторые из собравшихся толпились у белых статуй гадюк, крокодилов и волков. Как только гость подкидывал в воздух отчаянно визжащую мышь (которую можно было тут же недорого купить), скульптура оживала и молниеносно проглатывала жертву, а потом вместо благодарности распахивала пасть уже на того, кто её покормил. Визг, вой, восторг! Острые ощущения собравшейся публике пришлись по нраву.

Появилась бригада Пёсиглавцев. На их толстых шеях, обвязанных крепкими цепями, торчали здоровенные собачьи головы с вываленными длинными языками. Заметив бильярдные столы, Пёсиглавцы, урча, тут же направились к ним. Но вскоре выяснилось, что они не в состоянии понять даже элементарные правила игры. Поломав за ненадобностью кии — «Такими палками только кур гонять!» — они принялись лупить друг в друга звериными черепами, заменяющими здесь биллиардные шары. Меткостью Пёсиглавцы не отличались, и вскоре от хрустальных ваз, салатников и рюмок на столе осталось не больше половины, а их толстые пёсьи физиономии расцвели синими, красными и жёлтыми синяками.

Бесшумно вполз Аспид, важно пожимая двумя хоботами лапы самым именитым злодеям. Маленькая Кикимора при виде него тут же свалилась в обморок, рассчитывая на щедрые чаевые за демонстрацию восхищения, но Аспид только протащил мимо своё длинное тело со сложенными крыльями, больно отдавив девушке голову. Сегодня он питал надежды на благосклонность дам высшего круга. Чего стоила, например, мёртвенно-бледная Морена — Хранительница Смерти, которую доставили в зал на золотых носилках скелеты, щёлкая челюстями в такт каждого шага. Внешний вид Морены «оставлял желать лучшего», как сказал бы весьма воспитанный человек. Но для всех собравшихся она была эталоном красоты и образцом для подражания. Кости просвечивали через её немытую сморщенную кожу, липкие волосы на голове были растрепаны в прическу под названием «Полный кошмар». В ушах догнивали бананы, на шее болталось ожерелье из протухших сосисок… К ней тут же подошел Позвизд, насылатель Непогоды, и вручил давно увядшие цветочные стебли, добытые на городской свалке.

— О, смердящая из смердящих, — произнес он, выдохнув кислый туман. — Я премило потрудился для вас вчера, наслав на Европу и Америку наводнения! Новых утопленных подданных вы получили сполна! На эти слова Морена откликнулась затуманенным взглядом.

— Ах вы, шалунишка, — хрипло сказала она, распространяя запах тлена. — А я рассчитывала, что вы потопите и Китай.

— Да вы ненасытны, дорогая!!! — Скорчил обиженную гримасу Позвизд, подставляя под бороду ведро, потому что с нее стекали проливные дожди. — Может быть, мы всё-таки станем мужем и женой, организуем совместное предприятие «Горькая парочка»? Сколько блистательных убийств можно провернуть, прикрываясь только погодными условиями! А потом, моя гадость, мое ненаглядное безобразие, этот трон будет наш! — И Позвизд исподтишка указал на огромный чёрный трон господина Ния.

Морена не удостоила ответом повелителя гиблой погоды, она уже спала в носилках, которые по-прежнему держали щёлкающие челюстями скелеты.

Среди званых гостей оказался и Переруг, очень похожий на египетскую мумию, потому что был сплошь завернут в бинты — из-под повязки у него выглядывал только один глаз. Медицинский бинт вместо одежды он вынужден был носить уже давно — по его телу набухали фурункулы величиной со спелый чернослив. А все потому, что он, когда не было под рукой кого-нибудь другого, щипал себя сам, чтобы ссориться и ругаться хотя бы с собой. Следом за ним, сметая на своем пути чертей, столы и даже потоптав свалившуюся на пол соню-Морену, появился Триглав с золотой повязкой на каждой из трех пар глаз. Все головы его остервенело ругались и даже пытались укусить друг друга — он постоянно хотел есть, потому что головы не могли решить, какая из них будет есть первой и что именно.

То там, то тут слышалась возня, чавкающие звуки, болезненные вскрики, брань и визг. Ни одна из игр, предложенная гостям, их не увлекла. Деревянные шахматы Аспид сжёг горячим дыханием на первой же минуте партии. Шашки Триглав перепутал с пирожными и съел. Морена, Позвизд, Аспид сели было играть в карты, но после первой же партии выяснилось, что в колоде восемь тузов вместо четырёх, причём почему-то пять из них козырной масти. После этого никто не захотел брать в руки карты, способные к саморазмножению. Здесь каждому приходилось держать ухо востро, чтобы не стать предметом чьих-нибудь развлечений — собрались профессионалы чёрного зла, лучшие из лучших, то есть худшие из худших. Все ненавидели всех до такой степени, что уже начали сверкать злобные молнии, по стенам побежали первые трещины, то там, то здесь взрывались стаканы. В перенасыщенной злобой, ненавистью, грубостью и глупостью атмосфере Тронного зала запахло неизбежным природным катаклизмом.