Тим и Дан, или Тайна «Разбитой коленки», стр. 17

— Мы хотим, чтобы люди не совершали наших ошибок. Да, мы мёрзнем, наша кожа превратилась в древесную кору, наши тела под водой изъел мох. Но все вокруг знают о том, что в этом болоте живут братья, которые вначале потеряли Общий язык друг с другом, но потом нашли его сразу со всем миром — Язык Поступка. Речь — это Дар Даров. Прежде всего, с её помощью находят Общий язык. Но иногда поступок красноречивее слов, потому что он говорит сразу на всех языках. Мы поняли, что желание понять человека должно быть сильнее желания осудить. Чувство благодарности должно быть превыше чувства обиды. Все знают эти слова. Но так трудно повторить их на Языке Поступка.

— Ну а теперь пора и вам оказать помощь, — усмехнулся старший из братьев, довольный, что мальчик и лебедь выслушали их слова, — пора и вам оказать Скорую Болотную помощь. Тим, ступай-ка одной ногой мне прямо на голову. А другой ногой — на голову среднего брата. Ну а младшенький прокатит птичку с ветерком.

Так они и сделали. А пока Древесняки плыли, разрывая под водой перепутавшиеся корни, ломая поваленные деревья, разметая сор, Тим постарался выяснить, не знают ли они что-нибудь о Звере, который кричит по ночам.

Услышав вопрос, старший из братьев даже затормозил.

— Ну, кричит, и что? — Насупившись, спросил он. — Мало ли кто в лесу кричит по ночам?

— Мне кажется, он зовёт меня.

— Тот Зверь зря не позовёт, — почтительно сказал старший Древесняк, опять пускаясь в плавание. — Что же мне делать? Идти на его зов? Или бежать от него?

— Сдаётся мне, что от Зверя, если он сам тебя выбрал, никуда не убежать, — усмехнулся средний брат, почёсывая голову под пяткой Тима. — Да и ты, видно по всему, не из таких, которые убегают. А?

— Но я могу не успеть спасти брата, если пойду на зов, — с сомнением сказал Тим.

— Знаешь, в пути никогда не бывает ничего случайного, — заметил старший Древесняк. — Может быть, если ты не встретишься со Зверем, не встретишься и с братом.

Младший, кативший с ветерком на себе Обби, подплыл поближе.

— Слышал я, что почтальон, который приносит письма с надеждой, имеет отношение к этому Зверю, — сказал он. — То ли они дружат, то ли этот Зверь и есть тот почтальон… Точно не скажу. Не знаю.

— Письма с надеждой? — Заинтересовался Тим.

— А ты не знаешь? Ну, так слушай, а мы дальше поплывём, не так много осталось. Здесь в Видении живёт множество прелюбопытных существ. Некоторые из них пытались заглянуть в тайну другого, не очень-то видимого для многих мира, или даже разных миров. Такое любопытство не проходит бесследно. Вот и мы где-то заразились вредоносной гордыней, пока разыскивали: один — волшебные камни, другой — фантастически вкусные рецепты, а третий — чудесную музыку. Здесь часто появляется странный человек. Он приносит людям письма без обратного адреса. Ни на какие вопросы он не отвечает. Лицо у него всегда имеет виноватое и доброе выражение. Никто не знает, какая у него стряслась беда. Не в правилах жителей Видении кому-либо докучать вопросами.

— А что же написано в тех письмах? — Спросил Тим, неуклюже размахивая руками, чтобы удержать равновесие — Древеснякам разговор не мешал плыть быстро.

— Об этом не принято говорить. По намёкам и разным другим признакам знаю, что очень приятно получать такие письма. У тех, кто отчаялся, появляется надежда на лучшее. Кто устал ждать хорошее, вновь чувствует силы. Кто был мрачным и нелюдимым до получения письма, становится намного приветливее. Подробнее сказать не могу. У нас не принято рассказывать тайны, ведь иногда в них скрывается не только нечто чудесное, но самое настоящее зло. Говорить о нём — его приумножать. Знаю, во многих письмах человеку даётся надежда. Тот, кто писал их, видимо, много страдал. У него есть опыт общения с тайной.

— Значит, какая-то связь между почтальоном и Зверем есть, — задумчиво произнёс Тим.

— Какая-то — есть, — подтвердил старший Древесняк, покачивая лохматой травяной головой. — Ну вот мы и приплыли.

Лес подступал прямо к болоту, оставляя лишь узкую полоску суши. Тим спрыгнул на берег, рядом с ним оказалась и Обби. На крыле лебедь держала корзинку, наполненную грибами и ягодами — подарок от младшего Древесняка.

— Тим, возьми и это, Амели подарила его нам на память, — старший брат протянул мальчику перстень. К серебряному кругу, который надевался на палец, был искусно приделан золотой знак вечности, напоминающий лежащую на боку цифру восемь, её усыпали клюквенные рубины и сверкающие капли настоящих бриллиантов. — Я думаю, он тебе пригодиться.

— В чём его сила? — Спросил Тим. Но ответа не получил. Братья сделали вид, что не расслышали вопроса и, прощально забурлив, уплыли.

— Ты как хочешь, — позёвывая, сказала Обби, — а я вызываю бабушку.

Через секунду она, укрытая ласковым крылом бабушки, уже спала в огромном тёплом гнезде, устроенном между полуобнажёнными корнями лиственницы. Бабушка сонным голосом бормотала:

— В некотором царстве, в некотором государстве жила-была девочка Дюймовочка и было у неё семеро козлят…

Тим только сейчас спохватился, осторожно сунул пальцы в карман, чтобы проверить, как чувствует себя малиновка, но никакой малиновки в кармане не было. «Улетела незаметно? Или выпала?» — Огорчился мальчик. Но успокоился на мысли, что, наверное, ничего случайного в Видении не бывает.

Тим улёгся под большой елью и прислушался. Колокольным звоном отдавался у него в ушах звук упавшей капли, шустрый пробег в траве мыши-полёвки, хруст инея под лапками ежа. Через какое-то время глаза его закрылись, и в ту же минуту лес вздрогнул от раскатистого звериного рёва. «Он снова зовёт меня, — понял Тим, чувствуя, что усталость раздавила всё его тело. — В этом крике я слышу голос смерти». Превозмогая себя, он встал.

Глава третья, в которой не везёт маленькому бесёнку, но Дану не везёт ещё больше

Сегодня самому маленькому бесёнку с кудрявой серой головкой, на которой только-только проклюнулись мягкие рожки, отчаянно не везло. Он не выучил таблицу умопомрачений, потерял где-то «Азбуку буки» и не научился писать, как пишет курица лапой. А между тем шёл урок грязнописания, который вела Морена.

Она неподвижно сидела за большим учительским столом и монотонно диктовала пословицы и поговорки. Прикусив пушистую кисточку на конце хвостика и недобро поглядывая на таких же сопящих, как он, бестолковых соседей, маленький бесёнок изо всех сил старался успеть за диктовкой. Он стремился, чтобы буквы, выползающие из-под его пера, прыгали, как жирные жабы, и кривлялись. Но, увы, работа получалась достаточно аккуратной, хотя ни одна буква не была одинаковых размеров с другой, и строчки налипали друг на друга в начале или конце своего пути. От больших усилий маленький бесёнок никак не мог вовремя записать поговорку, и запомнить её толком ему тоже не удавалось.

«сеМеРо оДномУ В зУбы НЕ смотряТ…» — выписывал он каракули, энергично встряхивая чернильной ручкой для украшения листа фигурными кляксами.

— Хм, — подумал бесёнок, — кажется, я что-то перепутал. — Пожевав уже давно промокшую кисточку и нетерпеливо постучав копытцами, он наколбасил в тетрадке: — СТреляноМу воробЬю в ЗУБЫ Не СмОтряТ. — Ученик был не совсем уверен, что получилось именно так, как продиктовала Морена, но на рассуждения не оставалось ни секунды. Стряхнув в центр страницы три увесистые капли, которые сразу прошибли чернотой листов пять-восемь, маленький бесёнок торопливо намарал: — НаЗваЛся груздЕМ — Не гОвори, что не дюЖ. — Смутные сомнения вновь зашевелились в кудрявой головке с молочными рожками, но он никак не мог понять, в чём его ошибка. Недолго думая, маленький бесёнок лихо перечеркнул готовую фразу и состряпал другую: — ВзялсЯ за ГуЖ — полезаЙ в кузОв. — Чем-то эта фраза ему показалась забавной, он с облегчением перестукнул копытцами, приглушённо хохотнул и вдохновенно застрочил уже без остановки: