Противостояние. Книга первая (СИ), стр. 1

========== Пролог ==========

<center>Пролог.

Дуэль.

«Дотянуться до тебя»

</center>

Алиссин, наше противостояние похоже на бред.

Но пусть так и будет. Я не знаю правды, и теперь мне не придется её узнать.

- К барьеру!

- Начнём!

Вспышка памяти.

Лёгкий бег. Ноги едва касаются влажной травы. Совершая прыжок через костёр, мы держались за руки. Соймайн – праздник богов и влюблённых, самая короткая июньская ночь..."

"Алиссин, помнишь?.." - "Нет".

Мёртвая тишина в глазах: выжженная земля, бесплодная пустыня; а в моих - цветут незабудки, постепенно перерождаясь в мускари.

Расходимся на позиции по всем правилам. Замираем, не в силах решиться. Зову тебя мысленно. Продолжаю звать снова и снова. Беззвучным аконитом взгляда всматриваюсь в тёмную даль зрачков чужой неумолимой безответности. Мне хочется зацепиться за тебя вьюнком и остаться, повиснув на краешке рукава.

"Алиссин... Алиссин... Алиссин!"

Ответа не будет. Мы молчим. Бывают такие вещи, о которых оба не умеем говорить. Они важны, но язык наш нем. Мне хочется закричать:

«Ты же умный, придумай что-нибудь!»

Только ты всё придумал и сказал, и я сказал. Мужчины говорят один раз, споры решает оружие.

Мне нелегко. Но от того, кто смеялся в пыточных застенках Илларии, бессмысленно ждать откровений. Моя распевающая на жёрдочке птичка не желает свистеть грустные песенки, предпочитает щёлкать анекдоты и травить байки, а тебе она споёт молчаливую трель любви.

Я не умею по-другому, ты не умеешь. Мы не способны выражать чувства, утратили эту функцию, она атрофировалась давным-давно. На поверхности - простое стекло, а всё, что под ним, спрятано за десятью замками, и не надо о том знать. Держимся за свою территорию зубами, боимся утратить контроль над ситуацией. Отсутствие опоры под ногами - мучительно.

Стань некромантом, читающим знаки по внутренностям. На срезе моего сердца ты сможешь найти все ответы. Сердце не обманет. Не веришь мне - поверь ему. Я не лгал тебе, Алиссин, в самом главном никогда не лгал.

Мы не строили с тобой дом, просто нарисовали линию стен. Ничего не предлагали друг другу, ничего не обещали и не брали, не связывали себя обязательствами и клятвами - оставляли за собой право уйти в любой момент или просто не вернуться однажды.

Но оказалось, между людьми существуют невидимые узы, прорастают сами по себе, и ты не успеваешь глазом моргнуть, как в них запутываешься. Никакой домик не нужен...

Мой домик стоит напротив, с ничего не выражающим лицом, и собирается меня убить. Он так решил. Мы на разных сторонах, а рыцари света всегда знают, как поступать правильно. Закон ордена суров. Существует целый кодекс чести, которому мой справедливый и благородный рыцарь Алиссин Лория истово следует.

А у меня нет чести и гордости. Я ведьмаче - полевой вьюнок, сорная трава, не думаю о душе, выживаю любым способом.

Мы - словно на арене для рыцарских турниров, выбрали пустырь за чередой разноцветных рыночных палаток. Не хватает только зрителей, скрещенных копий, стягов и звонкого рёва трубы. Впрочем, далёкое стаккато сочной мелодии быстро восполняет этот недостаток, заставляя нас обоих вздрогнуть, оживая прошлым.

Гремит музыка. На дощатом полу сколоченной для выступления сцены босые ноги крестьянок отстукивают замысловатый мотив, создавая аккомпанемент для поединка. Театральное представление началось, и нам никто не помешает.

Всё закончится здесь.

Безумие. Бред.

Алиссин, смогу ли я достучаться до твоих небес?

В посёлке праздник. Вечером грянет общее гулянье, а сейчас толпа пёстрого народа тянется на ярмарку смотреть представление и мир расцвечен яркими флажками и палатками. Синее небо режет глаза солнечной ясностью. От раскалённой жары воздух дрожит тяжёлым прозрачным маревом, заставляя нас обливаться потом ещё до начала поединка.

Зелёная трава, наряженная синими бродиэями, пахнет хмелем и летним льняным дурманом.

Мы стоим, сжигая глазами последние секунды времени и расстояния. Близко и далеко. Между нами - стена и песня, взлетевшая звучным, высоким голосом:

Лай-лай-лай, ла-ла-ла-ла-ла.

Ла-ла-ла, лай-лай-лай, ла-ла.

Стремительная музыка, топот босых ног. Неистово летят крестьянки, вытанцовывая на траве ожившей памяти. Взлетают в воздух яркие красные бусы и ленты. Всё быстрее, быстрее...

Алиссин медлит. Впервые я не могу прочитать его намерений, понять хоть одну причину. Дверь чужой души захлопнулась резко, едва не прищемив мне нос, чуть не разбив лицо. Я воочию вижу и ощущаю непроницаемую бронированную стену - на том месте, где раньше безмолвно пела разноцветная земля.

Ни один из нас не хочет думать, понимать, что там, внутри другого.

Мы просто выполняем свою работу. Без мыслей. Без чувств. Два убийцы.

Цепкий взгляд привычно выхватывает информацию. Оценка дистанции, стойки противника, позиции.

Мне хочется заорать от острого непонимания происходящего. Неверия в то, что это действительно происходит. Влюблённые бранятся - только тешатся, а моя любовь жаждет моей крови по-настоящему, и живым с пустыря уйдёт только один. Эмоции сменяют одна другую: от попытки образумить до сухого ледяного бешенства.

Лория молчит. Я молчу. Дышу на раз-два, тщательно обдумывая, что делать в этой ситуации. Имеет ли смысл продолжать цедить боль через ситечко разорванной невозможности души? Изнутри скрученной пружиной поднимается чёрная обида. Усмиряю её, не позволяя потерять самообладание. Лория - слишком серьёзный противник. Встретив инквизитора впервые, я влюбился именно в его мастерство.

Оба готовимся, настраиваемся, прогоняем кровь по венам, разминая мышцы незаметными движениями.

Лай-лай-лай, ла-ла-ла, ла.

Песня резко взлетает вверх, не успевая обрушиться вниз.

НАЧАЛОСЬ.

Сумасшедшее, резкое сближение.

Со стороны, наверное, выглядит так, словно две молнии сорвались с места, сталкиваясь грозой и рождая гром.