Фавориты удачи, стр. 23

– Опять я?

– Да, я же вас предупреждал.., убийца очень ловко и последовательно использовал ваш авторитет на этом судне…

– Ну, доберусь я до этого ловкача! – пригрозил капитан.

Что именно произойдет в этом случае, присутствующим узнать не довелось, потому что в этот момент появился безвинный узник – Гершкович. Небритый, лохматый, в джинсах и помятой рубашке, он издавал резкий запах дегтя, олифы и еще чего-то не слишком благоуханного, что хранилось, по-видимому, в канатном ящике.

Публика встретила его аплодисментами.

Растерявшийся Гершкович от неожиданности раскланялся, как актер, вызванный на «бис», и хриплым от волнения голосом как-то некстати поздоровался:

– Здрассти.

Капитан вышел из-за стола, подошел к Гершковичу, пожал ему руку и сказал:

– Прошу извинить за причиненные вам неприятности.., хотя и вы сами.., так сказать… были далеко-о не на высоте…

– Да, да, – с готовностью согласился Гершкович, – дурака я свалял изрядного. Чего там говорить… Спасибо вам, что разобрались…

– Благодарите нашего доктора, – прервал его капитан, – если бы не он, сидеть вам в канатном ящике.., а там, глядишь, и не только…

– Спасибо, Игорь Сергеевич, – повернулся Гершкович к Хохлову, – век вам буду благодарен…

Хохлов подумал, что день, проведенный в канатном ящике, может очень благотворно сказаться на характере человека даже в очень зрелом возрасте. Гершковича, например, прямо как подменили.

Видимо, не он один это почувствовал. Внезапно рядом с Гершковичем возник бармен со стаканом на тарелочке.

– Что это? – удивленно спросил Гершкович.

– Ваши сто пятьдесят и орешек, – ответил улыбающийся бармен.

– Вот это правильно, – одобрил капитан своего сотрудника, – это весьма кстати.

– Спасибо, не откажусь, – охотно согласился Гершкович, принимая подношение.

Едва он успел выпить, как последовало приглашение от Татьяны, поставившей на стол принесенные из камбуза тарелки:

– Садитесь ужинать, пока горячее.

Гершкович не стал отказываться и на этот раз.

Убедившись, что с Гершковичем все в порядке, капитан опять обратился к Хохлову:

– Можно продолжать.

Глава 24

– Итак, – продолжил Хохлов, выполняя указание капитана, – убийце необходимо было срочно ликвидировать нежеланного свидетеля в лице Полины. Днем это было сделать сложно – она все время была на людях, а чтобы сделать это ночью, предстояло выманить ее из запертой каюты. При этом, разумеется, было крайне желательно обстряпать все так, чтобы подозрение, хотя бы на некоторое время, упало на подставившегося самым неосмотрительным образом Гершковича.

– Почему преступника устроило бы даже временное зачисление в убийцы Гершковича?

Хохлов пожал плечами:

– Может быть, у него или у нее лежит в кармане или в сумочке авиационный билет куда-нибудь в Аргентину? Кто это знает?

– Понятно.

– План, разработанный преступником, основывался на том обстоятельстве, что для вызова горничной вовсе не обязательно нажимать на кнопку, расположенную в соответствующей каюте, в данном случае в каюте капитана…

– А как же иначе? – удивился Гершкович.

– Чтобы ответить на ваш вопрос, Борис Абрамович, достаточно вспомнить азы школьного курса физики… Впрочем, коммерсанту это ни к чему. Короче говоря, достаточно замкнуть в любом месте те два проводочка, что ведут из каждой каюты на пульт, расположенный в каюте у горничной, и соответствующий вызов сработает.

– А как это практически можно сделать?

– Я попробовал представить себя в шкуре преступника и решил, что самый удобный способ – это проткнуть внешнюю изоляцию иголкой так, чтобы она коснулась обоих проводов.

Осмотрев проводку, я действительно увидел в одном месте соответствующие отверстия. Воткнув туда на секунду иголку, я обнаружил, с помощью присутствующей здесь Танечки, что на пульте сработал вызов в каюту капитана.

– Так просто? – восхитился Гершкович.

– Ну, в общем, действительно технически это несложно.

– Хорошо, – согласился капитан, – но как это приблизит нас к установлению личности преступника?

– Сейчас мы к этому подойдем. Как я уже сказал, технически это сделать просто, однако есть одна трудность…

– Какая? – опять не утерпел Гершкович.

– К каюте Полины в одном пучке подходит столько проводов, сколько кают под ее опекой.

А до того, как они соединяются в жгут, проводка скрытая. То есть провода скрыты под отделочным материалом стен коридора.

– Ну и что?

– А то, Борис Абрамович, что нужно знать, какой именно провод идет из каюты капитана.

Преступник не мог среди ночи поочередно втыкать иголку во все провода, вызвав перезвон и мигание сигнальных лампочек в каюте Полины.

Она сразу заподозрила бы неладное и подняла тревогу.

– И как же преступник решил эту задачу? – спросил капитан.

Наступил самый ответственный момент сегодняшнего вечера. Хохлов знал имя убийцы, но реальных доказательств его вины он не имел.

Хладнокровный и здравомыслящий преступник, а все свидетельствовало о том, что так оно и есть, мог в ответ на его обвинения просто пожать плечами и заявить, что все это плод его воспаленной фантазии. Необходимо было спровоцировать его на действия или слова, которые нельзя будет интерпретировать иначе, как признание обвинений. Конечно, он мог и не поддаться на провокацию, но в любом случае попытаться стоило. И в этом он надеялся на помощь капитана.

На свете мало людей, которых оставит равнодушными перспектива провести ночь-другую в канатном ящике. А если и не получится, то тоже беда небольшая. Он, в конце концов, не прокурор, чтобы собирать доказательства. Все что можно, он сделает, но не более того.

– А решил он ее очень просто, – будничным тоном объяснил Хохлов. – Еще вчера утром вывел из строя систему сигнализации, а потом вызвался ее отремонтировать. По ходу ремонта разобраться, где какой провод, – пара пустяков.

За столом на мгновение воцарилась тишина.

Ее прервал голос Солодовникова:

– Так это был…

– Да, – подтвердил Хохлов, – это был твой ближайший соратник – Андрей.

Андрей, на которого обратилось все внимание присутствующих, сидел, криво улыбаясь, и молча ковырял вилкой остывшую баранину.

– Вы помните, я вам рассказывал, как один из опрошенных заявил, что первой сегодня утром закричала женщина? – продолжал Хохлов.

– Конечно, – подтвердил Солодовников.

– Так вот это и был Андрей. И, кроме того, именно он, как ближайший сосед Гершковича по каюте, мог знать об особенностях ее замка.

Он же, кстати, и обратил на них наше с Солодовниковым внимание.

– Ерунда, – не выдержал Андрей, – все, что я сегодня слышал, это только смутные догадки сыщика-любителя. Какие-то дырки в проводе, сказал я что-то не То… Где доказательства?

Нет? Нечего тогда и разговаривать…

– Так уж и нет? – спокойно возразил Хохлов. – Я уверен, что отпечатков пальцев на авторучке ты, конечно, не оставил. А вот куда ты дел ту самую иголку, которой замкнул провода и которую, кстати, у Полины и взял перед этим?

Андрей настороженно поднял глаза на Хохлова:

– Какое это имеет значение?

– Большое. Я подумал: а что ты сделал с иголкой, когда с ее помощью привел в действие сигнализацию и каждую секунду ожидал появления Полины? Скорее всего ты ее просто бросил в коридоре. Не стал же ты стирать с нее отпечатки пальцев? Думаю, что нет.

– Ну и что? – с вызовом спросил Андрей.

Хохлов подумал, что такую реакцию Андрея на два его последних вопроса можно считать в какой-то степени признанием.., но он не был в этом уверен.

– А то, – он встал со стула, извлек из кармана смокинга пакетик с пресловутой иголкой и медленно направился к продолжавшему сидеть на своем месте Андрею, – что я при свидетелях нашел в коридоре эту иголку, и если на ней обнаружатся отпечатки твоих пальцев, то, я думаю, будет нетрудно доказать, что именно этой иголкой были замкнуты провода сигнализации.