Полночь, стр. 49

Около полудня в пятницу Морган Дрей уже въезжал в тихий маленький городок под названием Вишневая Горка. Здесь он сбавил скорость и начал озираться по сторонам в поисках какого-нибудь кафе и мотеля. В двух предыдущих он выяснил, что свободные номера давно уже забронированы, а все прочие заведения, включая рестораны и бары, были закрыты с двенадцати до трех часов в честь того, что две тысячи лет назад как раз в это время распинали Христа. Этот город, судя по всему, был настоящим оазисом поклонников Библии.

В тщетных поисках теперь уже хоть какой-нибудь открытой забегаловки профессор промучился почти до двух часов. Пешеходов на улицах было мало, зато Морган успел заметить в городке весьма значительное количество машин с номерами из самых разных штатов страны. Сначала все это показалось ему довольно странным, но, поразмыслив немного, Дрей решил, что, очевидно, рассказы Синтии о ее «службах» не были совсем пустой болтовней. Об этом говорили и забитые до отказа гостиницы, где номера заказывались уже за несколько дней, и все эти нездешние машины, которые явно не случайно приехали в это Богом забытое селение. Просто так здесь не могло появиться сразу столько туристов, решил Морган. Видимо, не зря Синтия так гордилась своими ежегодными сборищами.

Уже на выезде из городка, он приметил захудалый мотель под названием «Боб и Дот», представляющий собой десяток нелепых хижин, выстроенных вдоль дороги в каком-то совершенно неведомом профессору архитектурном стиле. По соседству с мотелем располагался небольшой бар с тем же названием. Никакой конторки поблизости видно не было, и Морган решил, что гости записываются здесь прямо у бармена. Возле шести домиков, уже стояли машины, причем четыре из них — из других штатов, но в остальных коттеджах вполне могли найтись свободные места. Чтобы окончательно выяснить это, Морган вышел из машины и направился в бар. Посмотрев на часы, он с тоской отметил, что ему придется ждать еще почти целый час, прежде чем он сможет съесть пару гамбургеров и выпить чашку крепкого черного кофе, если, конечно, эти Боб и Дот тоже строгих правил и соблюдают все обычаи страстной пятницы.

Внутри не оказалось никого, кроме бармена, — сердитого старика с кислой миной и в майке с изображением развеселого Мики-Мауса. Бармен читал за стойкой газету и казалось, что больше ничего в этом мире его не интересует. Как только Морган вошел в бар, тот взглянул на большие настенные часы и, буркнув: «До трех не обслуживаем», — окинул профессора таким презрительным взглядом, словно тот решился на смертный грех, задумав поесть в неурочный час.

— Я бы хотел снять у вас номер, — робко произнес Дрей, боясь еще сильнее рассердить бармена и не желая вступать с ним в конфликт. — Если, конечно, это возможно…

Мужчина фыркнул.

— А что же тут невозможного? — Он скривился. — Вы что, когда подъезжали, не видели табличку, что есть свободные места? — И он с досадой хлопнул ладонью по стойке.

— Да, я заметил ее, но, к сожалению, такие вывески иногда не совсем соответствуют действительности… — попытался оправдаться Морган.

— Десять долларов в сутки, мистер, — мрачно произнес бармен. — А не нравится — валите дальше.

— Меня это устраивает, — тут же согласился профессор и, выложив деньги, получил взамен ключ от шестого номера.

Он хотел было спросить, можно ли здесь потом будет пообедать и заказать кофе, но передумал, решив поскорее избавиться от общества этого сердитого старикана. Заметив на стене меню, он вычитал в нем названия нескольких вполне аппетитных блюд, вроде свиного рагу и жареных цыплят, и решил оставить себе надежду, что после трех все это можно будет отведать.

Морган припарковал машину возле шестого коттеджа и, отперев дверь, к своему удивлению, обнаружил, что внутри домик вполне прилично обставлен. Кровать была застлана чистым накрахмаленным бельем, а рядом на тумбочке даже стоял цветной телевизор. В ванной имелось большое зеркало и душ, который сейчас интересовал Моргана сильнее всего.

Закинув чемодан на кровать, он разделся и долго стоял под струями горячей воды. Все это время он опять думал о Синтии. Теперь, когда он оказался возле самого ее поместья, все путешествие до Вишневой Горки казалось Моргану полной дичью и сущим мальчишеством с его стороны. Наверное, теперь ему следует пообедать, отдохнуть здесь, переночевать, раз уж он все равно заплатил вперед, да и смыться себе тихонько назад в Нью-Йорк, и никому никогда не рассказывать об этой идиотской поездке. А про Синтию забыть раз и навсегда. Ведь узнай кто об этом — его бы просто на смех подняли. И в первую очередь, сама Синтия, если бы им вдруг пришлось все же встретиться. И чего он вообще ожидает? Что она без памяти влюбится в него?.. Такое бывает только в кино. А в реальной жизни столь безнадежные увлечения оказываются полным разочарованием, разбитым сердцем и глубокой депрессией. А своровать невесту прямо у алтаря может только Дастин Хоффман в известной киноленте «Выпускник». Но в то же время Морган прекрасно понимал, что никуда уже он отсюда так просто не уедет. Он привык пробовать все до конца, чтобы потом можно было со стопроцентной уверенностью сказать себе, что затея была абсолютно невозможной. Но для этого сперва надо перебрать все средства. Все-таки он был ученым, любил докапываться до мелочей, подвергать все сомнению и размышлять логически. Хотя в личной жизни он частенько оказывался в плену страстей, не поддающихся никаким разумным объяснениям. И бороться с ними он не умел. Иногда он оправдывал это тем, что такие порывы как раз и свойственны всякому нормальному человеку, пусть даже не идеальному, а с недостатками, каким ему, собственно, и полагается быть… Его не очень-то привлекали люди, которые всегда мыслят трезво и не способны ни на какие авантюры.

Пару дней назад он, как и собирался, напился до свинского состояния в баре возле магазинчика Синтии, а потом зачем-то уступил уговорам первой попавшейся проститутки, решив, что это только пойдет ему на пользу в качестве своеобразной психотерапии. Он провел с ней всю ночь, а затем, мертвецки пьяный, так и заснул в ее кровати, считая, что тем самым ему удастся искоренить свою безумную страсть или хотя бы заглушить нелепое желание проделать шестьсот миль до поместья Синтии, куда она его, собственно, никогда и не приглашала. Проснувшись, он обнаружил, что проститутка уже ушла, а он остался в гостиничном номере наедине со своим похмельем и все тем же желанием увидеть Синтию. Убедившись в бесполезности борьбы с собой, он наспех набил желудок блинчиками, пришел в себя с помощью пинты крепчайшего кофе и к вечеру уже проехал всю Пенсильванию.