Закатный ураган, стр. 44
– Помню, – упавшим голосом ответила ихэренка.
– Так вот, я всей ватаге Добреца пообещал вытянуть, и я его вытяну! Даже мертвого вытяну! И Некраса не брошу! Ты, когда в ватагу вступала, обещала меня слушаться как вожака?
– Обещала.
– Вот и придержи норов. Поняла?
– Поняла.
– А ты, леди-канцлер, не брезговала нашими клинками до сих пор?
– Ты никак попрекать меня удумал, твое высочество? – не без сарказма проговорила Бейона.
– И в мыслях не держал. Я вот к чему… Ты сама говорила, Экхард помочь мне пообещался?
– Было дело.
– Так отчего же я его в беде бросать должен? Думаешь, не помогу? Не выручу?
– Спасибо, конечно, твое высочество. – Гуня, разинув рот, следил за перепалкой. Он раньше слышал про ватагу и сейчас недоумевал, о каком таком «высочестве» речь идет. Надеюсь, я свое удивление и любопытство скрывал лучше. – У меня теперь войско есть, – продолжала пригорянка. – И старый друг из тех, что надежнее десятка новых.
Это она про Сотника, что ли?
– Э нет, погоди-ка, госпожа канцлер, – вдруг возмутился речник. – Ты меня в свое войско-то не пиши.
– Что?!
– Ты пришла, ты ушла. Я не тебе служу, а королю. И Ард’э’Клуэну.
– Вот так, значит?
– Да уж так. Как хочешь, так и значит-то. А девка эта, виноват, госпожа Вейте, мне Брохана перстень-то предъявила. Дурному человеку Крыло Чайки свой-то перстень не отдал бы. Так что ты ее не гони. За ней мы пойдем, а не за тобой.
Бейона застыла с открытым ртом.
А тут еще Сотник подлил масла в огонь. Откашлялся и тихо произнес:
– Ты прости, Бейона. Мы тут с Кейлином раньше сговорились. Я ему помогать обещал.
– Вы что, все против меня? – возмутилась женщина.
– Да почему против? – развел руками трегетренский принц. – Мы все вместе. Все одной цели служим. Давай не будем ругаться, а поможем друг другу. Ведь от союза всем выгода есть, а от разлада?..
Бейона не ответила. Молча проглотила нравоучение. Кивнула и отвернулась.
– Ну что, Лыгор-Гуня, – усмехнулся Кейлин, – в лагерь пошли? Далеко лагерь-то ваш?
Речник улыбнулся в ответ, взмахом руки поманил за собой.
И мы отправились в лагерь «речных ястребов»…
Теперь мои спутники сидели вокруг костра. Тут же и Гуня пристроился. И два его помощника. Одного, седоусого, бровастого, звали по имени – Мерек. Другого, по кличке, надо думать из-за торчащих вперед широких резцов, – Конь.
Первым меня заметил Сотник. Улыбнулся, поправил повязку.
– Давай к нам.
– Проснулся, чародей? Доброго утра тебе, – поприветствовал меня принц. Арданы закивали одобрительно.
Гелка обернулась. Увидела меня, едва ложку в котле не утопила.
– Что, страшный я, белочка?
Хоть бы воду где стоячую найти, поглядеть, как меня разукрасило.
– Тебя, Молчун, перевязать надо, – укоризненно сказала Гелка. – Почему вчера отказался?
– Да ладно, – я поставил стоймя березовый чурбачок, уселся. – На воздухе скорее присохнет.
Девка вздохнула и вернулась к своему занятию. Настаивать не стала. Хорошо это или плохо? Мне вдруг захотелось, чтоб она поуговаривала меня немножко. А то и поругала слегка. Раньше она бы так и поступила. Может, еще обиду держит? За Пузырь, за Росаву, за то, что из-за моей глупости в подземелье угодила, опасностям подвергалась. Кто его знает? А напрямую не спросишь.
– Держи! – Сотник протянул мне кисет. Тот самый, выменянный у траппера Юраса за два аквамарина. Дорогой тютюнничек, ох дорогой! А я, грешным делом, думал, его Кисель позаимствовал вместе с самоцветами и Пятой Силы.
В кисете и трубка нашлась.
Ох, хорошо.
Дымок от костра, запах вкусной еды, терпкий аромат тютюнника с первой затяжки врывается в ноздри. И главное, вокруг люди, на которых можно положиться. Они не ударят в спину и не продадут тебя ради собственной выгоды.
Мы сидели и молчали.
А лагерь гомонил понемногу. Кое-где звякало оружие. Изредка доносился смех. Но «речные ястребы», похоже, старались нам и своим командирам не мешать.
– И что решили? – я нарушил молчание. Эх, как ни хорошо сидеть, а об отдыхе пока только мечтать можно.
– А после полудня и пойдем, – ответил за всех Гуня.
– Ага, – кивнул я. На языке вертелось спросить, а обо мне что решили? Ведь если чародеем обзывают, значит…
– Вы с Гелкой сзади держитесь, – тихонько, почти ласково, проговорила Бейона. – Пока в замок не ворвемся.
Вот оно!
– А в замке?
– А в замке тоже на рожон не лезь, – сказал, как отрубил, Глан.
– Думаю, мы сами управимся, – добавил Кейлин. – Но если тот чародей, Терциел, бить нас волшебством начнет…
Ого! Терциел! Третий ранг в иерархии жрецов Храма. Если начнет применять волшбу – против него окажусь я. Недоучка, удравший из Школы, правда отучившийся в ней шесть лет. И я ответил:
– Хорошо, я вас прикрою. Сделаю все, что смогу. Но убивать не буду.
Вот так. Пусть знают. За друзей я готов жизнь отдать, но чужую отнимать не собираюсь.
Никто и не подумал возразить.
Глава VIII
Ард’э’Клуэн, Фан-Белл, королевский замок, златолист, день двадцать второй, после полудня.
За сколько можно пройти одну лигу?
Никогда не задавайте этот вопрос уроженцу Приозерной империи.
Почему? Да просто потому, что у нас время как раз так и меряют. Сколько опару держать в тепле? Да лиги три пешеход пройдет… Через сколько судья отобедает и посетителей принимать начнет? Вовсе сущий пустяк – пол-лиги. Часовые в карауле стоят две лиги. Есть и полуторная стража – три лиги ходьбы.
Арданы, я заметил на прииске, замеряют время в ложках. Сколько ложек за этот промежуток времени мастер вырезать успеет. В нашей «пройденной лиге» две «арданские ложки».
Трейги, говорят, меряют время в «нитках» – время, за которое пряха из средних размеров кудели нитку спрядет.
Пригоряне меряют время в «ладонях» – солнце смещается по небосводу на ладонь. Таких ладоней в нашей «лиге» две-три.
Как меряют время веселины, я не знаю. Не у кого было спросить.
Вот лигу, отделяющую лагерь речников от Фан-Белла, наше войско преодолело на удивление быстро. Или мне, глубоко задумавшемуся о своем, так показалось.
Полторы сотни «речных ястребов» снялись с бивака, выстроились колонной и двинулись на столицу. Суровые, решительные лица. Воины понимали, на что идут. Численное преимущество не такое уж значительное. Если та сотня егерей, что остается с Брицеллом во дворце Экхарда, запрет ворота, то штурм заранее обречен на провал. Это я понял из разговора Кейлина с Гланом. Для успешного штурма замка нужно хотя бы три к одному. У нас этого не было.
Значит, успех нам должны обеспечить стремительность и натиск.
Стража на воротах знает, что к речникам отправился десятник конных егерей. Стратон. Из доверенных лиц капитана.
Бейона советовала связать его и скинуть в воду. С кормы любой из лодей. Там, где поглубже. Никогда не привыкну к проявлениям жестокости, исходящим от женщин и детей. Ладно, мужчины. Им приходится быть жестокими, проявлять беспощадность. Но женщина…
Хвала Сущему Вовне, здравый смысл восторжествовал. Гуня приказал Стратона связать и оставил под надзором часовых, которым строго-настрого приказал не спускать с егеря глаз. А его шлем и бело-зеленую накидку надел на себя Кейлин. Потом трегетренский принц уселся на коня и возглавил колонну.
Рядом с ним поехали Сотник, Вейте и Бейона. Пригорянка послушалась моего совета и накинула на плечи длинный плащ с глубоким капюшоном.
Впрочем, от плаща не отказался ни один, у кого он был. Утренняя сырость к полудню перешла в мелкий, неотвязный дождь. Холодный и противный.
В Ард’э’Клуэне говорят: дождь в дорогу – к удаче. Будь она трижды проклята, такая удача!
Я шагал в голове колонны и радовался, что отказался от коня. Не скоро после вчерашнего приключения я подойду близко к этому животному. Щека уже начала заживать – удар пришелся вскользь, и подкова всего-навсего рассекла кожу. Но скула болела немилосердно. Поэтому я предложил скакуна Гуне. Все-таки командир. Пусть ведет отряд верхом. Речник сказал, что не привык по седлу задницей ерзать. Ему если не на палубе, то сподручнее ногами в землю упираться, а не рассчитывать на милость гривастого, хвостатого, ржущего зверя о четырех копытах.