Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?, стр. 15

Встречаются кошары и для летнего содержания крупного рогатого скота. В кошарах первого типа чабан проводит и искусственное оплодотворение овец – так надежнее приплод, а значит, и больше доход. Чабан обязан сдать предприятию около 500 подросших ягнят и провести стрижку овец. При этом чабан получает от предприятия небольшую зарплату, но главное – все, что он получит сверх нормы (от 50 до 100 ягнят), – уже его личный скот, который он может продать или держать вместе с общественным. Примерно такая же ситуация и на ремонтных кошарах. Задача чабанов здесь – вырастить совхозных ягнят (от 4-х до 18-месячных), постричь и передать маточным кошарам.

Помимо овец чабаны держат и коров с быками (от 5-10 до 50 голов на кошару), но уже собственных. Кроме того, к ним на кошару часто сводят свой скот родственники. Так что в таких районах вообще невозможно разделить общественное и частное хозяйство. Один такой чабан одновременно и работник колхоза, и владелец мощного индивидуального животноводческого хозяйства, а по сути – фермер. Причем, в отличие от хозяйств другой специализации, здесь общественное и индивидуальное почти не разделено. Свой скот чабан всегда продает сам – либо в городе, либо перекупщикам. При этом налогов он не платит. Главный доход – это превышение норм по окоту и содержанию овец. Это выгодно и колхозам: так они экономят на денежной зарплате и не платят за дополнительный скот чабана налоги. За 1990–2000 годы поголовье овец резко сократилось. Например, в Саратовской области в разных районах осталось от 6 % до 30 % былого поголовья, в Ставрополье – от 4 % до 40 %. Это сокращение в основном связано с невыгодной конъюнктурой рынка шерсти, цены на которую были сильно занижены. В 2003 году в двух третях административных районов России содержание овец на предприятиях оставалось убыточным. Правда, треть районов все же нашла пути сделать овцеводство прибыльной отраслью, а в 8 % районов его рентабельность даже превышала 50 %.

Тем не менее выживание общественного овцеводства в большинстве районов становится проблематичным. Но при сокращении колхозных овец кошары отнюдь не пустуют. Дальновидные руководители колхозов сами передали их в аренду своим же чабанам, чтобы сберечь от растаскивания постройки. Теперь там содержится частный скот. Если прежде чабаны и их родственники держали на каждой средней кошаре 500 голов общественного скота и около 100 голов своего, то теперь общественного скота там может и не быть, но те же чабаны держат от 100 до 500 и более голов частных овец, а также коров и быков. Весь этот скот считается их личным подсобным хозяйством и в статистику обычно не попадает.

Не следует думать, что все чабаны на кошарах – обеспеченные люди. Среди них – такое же расслоение, как и среди других сельских жителей. Можно встретить и бедную чеченскую семью с детьми, живущую при кошаре, и чабанов, построивших в соседней деревне и у себя на родине в Чечне или в Дагестане добротные дома. Некоторые чабаны становятся настолько богаты, что инвестируют в колхозы, пытаясь приобрести имущество предприятий-банкротов. Приведем лишь один поразивший нас пример.

Магомет Саид – известный на северо-востоке Ставрополья чабан. Он приехал из Дагестана давно, оставив там дом и множество родственников. Кошара у него – особая, очень крупная, ремонтная, он выращивает несколько тысяч молодых ярочек, принадлежащих довольно крепкому колхозу «Дружба». Работает на ней целая бригада, а по обустроенности и количеству техники она сильно отличается от описанных выше убогих домиков саратовского Заволжья. Однако интересы Магомет Саида идут дальше даже такой хорошей кошары – ведь она принадлежит не ему, а колхозу. Вот уже второй год чабан кредитует из своих личных денег соседний разорившийся колхоз «Буденовский», являясь по существу местным инвестором. Поскольку колхоз кредиты отдать не в состоянии, по распространенной здесь схеме передачи собственности через несколько лет имущество колхоза вместе со всеми его кошарами перейдет к кредитору. А земельные паи большинство местных жителей вынуждены будут отдать в аренду (если не найдут покупателя) либо тому же кредитору, либо местным фермерам.

В доме Магомет Саида нас угощали молодой бараниной, но ни в районном центре – селе Левокумское, ни в соседнем городе Нефтекумске в кафе и ресторанах мы не увидели ни одного блюда из нее: все, что скупают перекупщики, уходит из района. Точно так же в Новоузенском районе: при обилии скота и молочных продуктов у населения в местном кафе нам подавали пельмени с майонезом – сметаны там нет. Частные хозяйства не включены в систему горизонтальных связей, все они, вне зависимости от размера, существуют как бы вне местной торговой сферы. Исключение составляют лишь немногочисленные рынки, где население, но не предприятия, покупает продукцию индивидуальных хозяйств.

2.2

Солнце, сад и птица

Лучшие коллективные предприятия России, не считая столичных регионов, находятся на Кубани и в Ставрополье. Только на юге гораздо выше по сравнению с пригородами роль частного хозяйства.

Ставропольский край – типичный южный регион России, с разнообразной природой, включающий в себя как классические прикубанские черноземные степи на западе, так и сухие полупустынные районы на северо-востоке. Поэтому здесь можно увидеть самые разные типы хозяйств населения.

Колхозы здесь по преимуществу живы. Более того, именно в Краснодарском крае и Ставрополье (наряду с Московской и Ленинградской областями) находятся самые лучшие коллективные предприятия России, с самой высокой продуктивностью земель и скота (Нефедова 20036:104–106). Главное для них – зерно. Краснодарский край держит в России устойчивое первенство по объемам производства зерна, Ставропольский занимает второе-третье места, в последние годы уступая Татарстану. Заброшенных полей на равнинном Северном Кавказе, особенно в его западной части, меньше, чем в других районах России (рис. 2.2.1). Ставропольский край отличается и значительным участием фермеров в производстве. Это говорит не только об относительной устойчивости, но и о трансформации здешнего сельского хозяйства.

Хозяйства населения в Ставрополье тоже особые. Коров сравнительно мало (16 голов КРС на 100 сельских жителей при 26 в среднем по России и 40–50 в соседних северокавказских республиках и Заволжье).

В Краснодарском крае у населения еще меньше скота (всего 7 голов КРС на 100 селян). Зато всякой мелкой живности здесь держат много.

А главное – неимоверное количество птицы. Но все это в среднем.

А в каждом конкретном случае здесь можно встретить и хозяйства без крупного рогатого скота, и целые стада, состоящие из га и более коров и быков. Все зависит от места и национальности хозяина.

Рисунок 2.2.1. Бескрайние колхозные поля на западе Ставрополья

Села-города

Первое, что бросается в глаза – это огромные села. Именно в Ставрополье находился самый большой сельский населенный пункт в России – станица Шпаковская с населением почти в 50 тыс. человек, только в 1999 году переименованная в г. Михайловск. В 57 населенных пунктах с числом жителей более 5 тысяч здесь живет 43 % сельского населения, а в поселениях с числом более 1 тыс. – 88 % (Численность и размещение 2004:353). Для сравнения – в Саратовской области поселений с числом жителей более 5 тыс. всего четыре и проживает в них 4 % населения. В Нечерноземье, например в Новгородской области, сельских поселений в 5 тыс. человек нет совсем, сел с 1 тыс. жителей на всю область и 40 не наберется; в Ставрополье же их более 300, есть поселения с 10 тыс. жителей и даже с 20 тыс. Более крупные – лишь на Кубани. Такая концентрация сельского населения предполагает совсем иной уклад сельской жизни и иные проблемы в сельской местности.