Танцующая с лошадьми, стр. 94

Старик обернулся, посмотрел на других всадников, потом снова на фотографию. К нему быстрым шагом подошел мужчина с рацией в руке. Он что-то прошептал старику на ухо и показал на рацию.

Оба взглянули на нее.

Старик смотрел на нее оценивающе.

– Ты приехала сюда из Англии? – медленно произнес он.

Она кивнула, затаив дыхание.

Он покачал головой, будто не мог ничего понять.

– Анри Лашапель, – прошептал он.

Потом медленно пошел прочь. До блеска начищенные черные сапоги поднимали облака песка. Сара сидела прямо, не зная, что делать. Он дает ей понять, что разговор закончен? Она видела, что человек с рацией следует за ним. Потом увидела, как они жестами попросили всадников отступить назад и выстроиться по бокам арены.

Grand Dieu встал в дальнем конце огромной арены. Он долго смотрел на нее, потом скомандовал:

– Commence [92].

Возникла какая-то путаница: гид, видимо, неправильно понял и повел их на открытую арену, но после новых переговоров по рации они повернули назад. Наташа едва поспевала за Маком, от ходьбы по булыжнику на высоких каблуках на ногах появились волдыри. Она пыталась не поддаваться эйфории.

– Может оказаться, это не она, – сказала Наташа Маку, стараясь сохранять спокойствие.

Он поднял бровь:

– Как ты думаешь, сколько английских девочек к ним приезжает?

Гид подал им знак. Они шли быстрым шагом через дворы, длинные ряды стойл, где мирно ели лошади, вышли наружу, где было по-зимнему холодно, и у белого здания Наташа увидела женщину с конским хвостом, которая их встречала.

– Ici, Madame [93], – сказала она, кивнув. – Она в Grand Manege des Ecuyers. Это наша профессиональная арена.

Когда Наташа поравнялась с ней, она улыбнулась, сделав большие глаза:

– Она приехала из Англии? Одна? C’est incroyable, eh? [94]

– Да, – согласилась Наташа. – И вправду невероятно.

Они снова оказались в главном фойе с фотографиями, где было представлено славное прошлое. Открылась еще одна дверь, и она увидела, что Мак впереди нее резко остановился. Все замолчали. Здание было внушительных размеров – настоящий памятник искусству верховой езды. На широкой арене черными точками выделялись одетые в униформу всадники. Как ожившая картина старого мастера, подумала Наташа. Будто они перенеслись на пять веков назад. Мужчина с рацией прошептал что-то девушке, и она жестом велела следовать за ней к местам для зрителей внизу.

– Таш, посмотри. – Мак потянул ее за рукав.

Наташа посмотрела, куда он показывал, спускаясь за ним по ступеням.

Сара очень медленно ехала к центру арены. Ее конь, резвое, здоровое, лоснящееся животное, каким она помнила его по Кенту, был покрыт ссадинами и грязью. Колени замотаны самодельными бинтами, в хвосте колючки. Глаза ввалились от усталости. Но Наташа смотрела на Сару: девочка была так бледна, что казалась неземным духом. Один глаз практически не виден из-за синяка, спина и правая нога в грязи. Она казалась слишком маленькой по сравнению с огромной лошадью. Худые руки покраснели от холода. Она не обращала внимания на все это, полностью сосредоточившись на том, что делала.

Неподалеку стоял немолодой мужчина с неестественно прямой спиной, в черном мундире и бриджах. Он смотрел на Сару. Она пустила Бо рысью, потом легким галопом, делая небольшие элегантные круги вокруг безучастно наблюдавших всадников. Наташа не могла отвести от Сары глаз. Девочка была не похожа на себя, казалась более хрупкой и старше своих лет. Лошадь перешла на рысь, потом стала двигаться по диагонали огромной арены. Она по-балетному выбрасывала ноги, словно каждый шаг на мгновение повисал в воздухе. Потом распрямилась, замедлилась, пока не стала делать движение, стоя на месте.

Лицо Сары превратилось в маску сосредоточенности, напряжение было видно по теням вокруг глаз, по сжатым челюстям. Наташа наблюдала за мельчайшими движениями каблуков, за едва заметными сигналами, которые Сара посылала поводьями. Она видела, что лошадь слушала, принимала сигналы и подчинялась, даже несмотря на усталость. Наташа совершенно не разбиралась в лошадях, но осознала, что стала свидетелем чего-то необыкновенно красивого, достижимого только годами строжайшей дисциплины и непрерывной работы. Она поглядела на Мака, сидевшего рядом, и поняла, что он тоже это видит. Он подался вперед, не сводя глаз с девочки, будто желал ей успеха.

Ноги лошади поднимались и опускались в ритмичном танце, большая голова свесилась от усердия. Только струйка слюны выдавала усилия, которых стоило ей движение. Потом она стала кружиться вокруг своей оси. Движение было настолько точным и выверенным, что Наташе хотелось зааплодировать этой невероятной элегантности. Сара прошептала что-то Бо, худенькая ручка благодарно погладила его; заметив этот мельчайший жест, Наташа не удержалась от слез. Когда лошадь вдруг поднялась на задние ноги, покачиваясь и пытаясь побороть силу притяжения, слезы градом покатились по лицу Наташи. Потерявшийся ребенок и раненая лошадь отдавали себя до конца. Наташа вдруг подумала, что считает своими их обоих.

Мак взял ее за руку, и она сжала ее, благодарная за тепло и силу, боясь, что он может выпустить ее ладонь. Сара поехала легким галопом по краю арены, красиво и медленно, строго контролируя каждое движение. Она сидела неподвижно, будто статуя. Наташа повернулась посмотреть на старика и увидела, что всадники сняли шляпы и прижали их к груди. А потом один за другим поехали вслед за Сарой, опустив голову, отдавая дань увиденному.

Мак выпустил ее руку и потянулся за фотоаппаратом, сделал несколько снимков. Наташа нашла бумажный платок и поняла, что ее переполняет радость. То, что сделала Сара, было потрясающе. Она заслужила, чтобы кто-то это запечатлел.

Лошадь перешла на рысь, потом на шаг. Всадники переглядывались, словно были удивлены своим поведением. Когда девочка направилась к центру и повернулась лицом к старику, они распределились по сторонам арены и стали наблюдать. Сара, с посеревшим от напряжения лицом, остановила лошадь. Все четыре ноги располагались строго по одной линии, бока лошади повлажнели от пота, напряжения и усталости.

– Она это сделала, – прошептал Мак. – Сара, умница, ты только что это сделала.

Девочка тяжело дышала, опустив голову, она приветствовала старика, будто воин, вернувшийся с битвы. Старик снял шляпу и кивнул. Даже со своего места Наташа видела, как внимательно девочка на него смотрит, каждая клеточка ее тела стремилась услышать его приговор. Наташа затаила дыхание и снова взяла Мака за руку.

Grand Dieu шагнул вперед. Он смотрел на Сару, словно хотел увидеть в ней что-то новое. Лицо было серьезным, глаза добрыми.

– Non, – сказал он. – Мне жаль, юная леди, но мой ответ «non». – Он протянул руку и погладил шею лошади.

У Сары сделались большие глаза, будто она не могла поверить в то, что слышит. Она ухватилась за гриву Бо, потом бросила взгляд на места для зрителей, возможно впервые увидев Наташу и Мака. Потом, вздохнув, соскользнула с лошади и потеряла сознание.

Глава 26

Она молчала на протяжении короткой поездки в chateau, не противилась, когда Наташа взяла ее за руку: возможно, хотела поддержать, возможно, боялась, что девочка снова исчезнет. Они понимали, что не время задавать вопросы.

Когда приехали в chateau, Наташа отвела Сару в свою комнату, раздела, как маленькую, и уложила в огромную постель. Укутала одеялами худые плечики. Девочка закрыла глаза и уснула. Наташа сидела рядом, положив руку на спящую девочку, словно этот небольшой человеческий контакт мог принести ей успокоение. Никогда и никого она не видела настолько худым и бледным. Она представила, через что пришлось пройти Саре, и это ее потрясло.