Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник), стр. 181

— Это выставит нас в очень скверном свете. Только что сделанное Люком не выходит за рамки политики Грауштаркиана, которая там в большой чести. В свое время мы вторглись в Кашеру и помогли исправить ситуацию, уж очень быстро она превращалась в политическую бойню. Можно было бы вернуться и проделать это еще раз, если бы речь шла о каком-нибудь идиотском нападении полоумного генерала или нобля, одержимого манией величия. Но претензии Люка законны и действительно имеют под собой больше оснований, чем у Шэдберна. К тому же Люк популярен. Он молод и производит хорошее впечатление. Вернись мы туда, у нас будет куда меньше оправданий, чем в первый раз. Даже при нынешнем положении дел мне чуть ли не хотелось рискнуть быть названным агрессором, только бы спихнуть с трона самоубийцу-сынка этой стервы. Потом мои люди в Кашере доносят, что его защищает Виала, и я спросил ее об этом. Она говорит: это правда, и добавляет, что, когда это случилось, ты был там. Виала сказала, что все мне расскажет, когда Дворкин закончит делать операцию, потому что ему могут понадобиться ее способности. Но я не могу ждать. Расскажи, что случилось.

— Сначала скажите мне еще вот что.

— Что?

— Какие военные силы привели Люка к власти?

— Наемники.

— Наемники Далта?

— Да.

— Добро. Со своей вендеттой против Дома Эмбера Люк покончил, — сказал я. — И сделал это лишь позавчера ночью, по своей воле, поговорив с Виалой. Тогда она и дала ему кольцо. Тогда я думал, что оно должно помешать Джулиану пытаться убить его, пока мы не доберемся до Ардена.

— В ответ на так называемый ультиматум Далта относительно Люка и Ясры?

— Правильно. У меня и мысли не было, что кто-то мог задумать заранее свести Люка с Далтом, чтобы они сумели сбежать и нанести удар. Это значит, даже драка была подстроена… теперь мне приходит в голову, что у Люка была возможность переговорить с Далтом до нее.

Рэндом поднял руку.

— Погоди, — сказал он. — Расскажи-ка мне все с самого начала.

— Идет.

Что я и сделал. К тому времени, как я закончил, мы оба измерили мастерскую шагами несчетное число раз.

— Знаешь, — сказал он потом, — сдается мне, Ясра подстроила все это до того, как начала свою карьеру в качестве предмета обстановки.

— Я думаю об этом, — сказал я, надеясь, что Рэндом не собирается особо заострять внимание на том, где она сейчас. И чем больше я думал, припоминая ее реакцию на известия о Люке после нашего рейда в Замок, тем сильнее чувствовал, что Ясра не только сознавала, что творится, но даже общалась с Люком уже после меня.

— Сделано все было очень гладко, — заметил Рэндом. — Далт, должно быть, действовал по старым приказам. Точно не зная, как добраться до Люка или узнать, где Ясра, и получить свежие инструкции, он решился на этот маневр, чтобы отвлечь внимание Эмбера. Бенедикт мог еще раз выкинуть Далта, с прежним мастерством и куда успешнее.

— Верно. Догадываюсь, что, как только дело дошло до серьезных вещей, вам пришлось отдать должное противнику. Еще это значит, что Люку, должно быть, не один раз приходилось поспешно вырабатывать план — вот он и придумал ту драку, когда недолго общался с Далтом в Ардене. Значит, на самом деле Люк управлял ситуацией, а нас заставлял думать, что он пленник, и это мешало оценить, какой угрозой для Кашеры он был на самом деле — если вам угодно взглянуть на это так.

— А как еще можно на это смотреть?

— Ну, вы же сами сказали, его претензии не совсем незаконны. Что вы намерены предпринять?

Рэндом потер виски.

— Отправиться вслед за ним и помешать коронации значило бы вызвать у всех крайнее неодобрение, — сказал он. — Хотя любопытство у меня берет верх над прочими чувствами. Ты сказал, что этот парень умеет здорово усадить в лужу. Ты был там. Он что же, заморочил Виале голову и она взяла его под свою защиту?

— Нет, — сказал я. — Он, похоже, был удивлен подобным жестом не меньше меня. Люк прекратил вендетту вот почему: он чувствовал, что их честь отмщена, что мать просто использует его, и из-за нашей дружбы. Никто не заставлял его делать это. Я по-прежнему думаю, что Виала дала ему кольцо, чтобы вендетта прекратилась и никто из нас не охотился бы на него с оружием.

— Очень на нее похоже, — сказал Рэндом. — Думай я, что он использует ее в своих целях, я сам бы добрался до него. Тогда неловкость с моей стороны оказалась бы непреднамеренной и не мешала бы мне жить спокойно. Я готовил на трон Арканса, но в последнюю минуту его отпихнул в сторону человек, которому покровительствует моя жена. Еще немного — и создастся впечатление, что в самом центре существуют некоторые разногласия, а я терпеть этого не могу.

— Подозреваю, что Люк окажется отличным посредником в делах примирения. Мы достаточно хорошо знакомы и я знаю, что Люк учитывает все тонкости. По-моему, Эмберу будет очень легко иметь с ним дело на любом уровне.

— Бьюсь об заклад, это так. Почему бы нет?

— Причин никаких, — сказал я. — Что же теперь будет с договором?

Рэндом улыбнулся.

— Я ПАС. Условия Эрегнорского договора никогда не казались мне правильными. Теперь же, если договор перестанет существовать, мы вернемся к нему аб иницио. Я вовсе не уверен, нужен ли нам вообще какой-то договор. Черт с ним.

— Держу пари, Рэндом, Арканс все еще жив.

— Думаешь, Люк держит его заложником, чтобы тот не получил от меня положения в Золотом Кругу?

Я пожал плечами.

— Насколько вы близки с Аркансом?

— Ну, уговорил-то его на это я… чувствую, я в долгу перед ним. Хотя и не в таком уж большом.

— Понятно.

— В такой момент для Эмбера станет потерей лица даже начало переговоров со столь незначительной державой, как Кашера.

— Не спорю, — сказал я, — и, кстати, официально Люк еще не стал главой государства.

— Но если бы не я, Арканс продолжал бы наслаждаться жизнью на своей вилле, а Люк, кажется, и впрямь твой друг… себе на уме, но друг.

— Вам хотелось бы, чтобы я упомянул об этом на предстоящем обсуждении атомной скульптуры Тони Прайса?

Он кивнул.

— Чувствую, очень скоро ты сможешь обсуждать искусство. А в самом деле, тебе не мешало бы посетить коронацию своего приятеля. В качестве частного лица. Тут будет очень кстати твое двойное право наследования, а Люку так и так будет оказана честь.

— Все равно ему нужен договор — готов держать пари.

— Даже если бы мы намеревались дать на это согласие, мы не могли бы твердо обещать ему Эрегнор.

— Понятно.

— А ты не уполномочен брать с нас какие-либо обязательства.

— Это тоже понятно.

— Тогда почему бы тебе немного не отмыться, не отправиться к нему и не поговорить с ним об этом? Твоя комната — прямо за провалом. Можешь уйти через пролом в стене и съехать вниз — я тут нашел балку, которая не пострадала.

— Ладно, так я и сделаю, — ответил я, держа курс в указанном направлении. — Но сначала один вопрос — совершенно не по теме.

— Да?

— Возвращался ли недавно мой отец?

— Ничего не знаю об этом, — сказал Рэндом, медленно покачивая головой. — Все мы отлично умеем маскировать свои приходы и уходы… конечно, если есть желание. Но думаю, будь он где-нибудь здесь, он дал бы мне знать.

— Вот и я так думаю, — сказал я, выходя сквозь стену, и обходя по краю провал.

Нет.

Я повис на балке, раскачался и отпустил ее. И почти изящно приземлился в центре холла посередине между двух дверей. Правда, первая дверь исчезла вместе с куском стены, через которую обеспечивала вход — или выход, смотря, с какой стороны вам случалось находиться, — не говоря уже о моем любимом кресле и застекленной коробке, в которой я держал набранные на побережьях мира морские раковины. Жаль.

Я протер глаза и пошел прочь, потому что сейчас даже вид моего разрушенного жилища отходил на второй план. Черт, у меня и раньше разрушали комнаты. Обычно тридцатого апреля…

Я медленно повернулся…