Огненный герцог, стр. 10

Глава 3

Волки

Джефф Бьерке сидел за угловым столом и прихлебывал пиво: даже Закон может позволить себе чуток расслабиться после долгого бдения – но изредка, чтобы не дать повод к сплетням, – а у стойки бара под вывеской «Милер» – с одним «л» – снова, как всегда в последнее время, зашел разговор о волках.

Заведение «Пообедай за полушку» нисколько не изменилось с тех пор, как мальчишкой Джефф забегал сюда после школы выпить газировки: выстроившиеся вдоль стены столы за обшарпанными перегородками покрывал тот же самый пестрый линолеум, а крохотное окошко в единственной вращающейся двери в кухню было настолько грязным, что Джефф не видел, горел ли за ним свет.

Блин, даже люди – двое перед стойкой, один за ней – совершенно не изменились! Нет, конечно, Арни еще сильнее облысел, у Орфи и брюшко, и очки сделались толще, а за стойкой бара высокий костлявый Ол Хонистед двигался уже не так проворно, как раньше; но последние лет двадцать или около того Джефф, приходя сюда, каждый раз заставал одну и ту же сцену: три грации, проводящие время за спором.

– Гуннар говорит, у него десять коров зарезали, – сказал Арни Сельмо, сдвигая на затылок кепку с длинным козырьком, чтобы влить в себя очередную порцию пива, а потом тем же движением возвращая кепку на место, как будто она была в состоянии прикрыть его лысину. – По мне, это уже не волк-одиночка.

Джефф спрятал улыбку. У каждого свои секреты, раскрывать которые, когда того требовал долг, Джеффу не доставляло никакого удовольствия. Кроме работы, старый Джон Хонистед оставил своему преемнику и ответственность. Значок, машина, полицейский участок с крохотным обезьянником в цоколе ратуши – это все рабочие инструменты, а не суть дела.

Джефф скорее был блюстителем справедливости, нежели городским полицейским. Копы беспокоятся из-за соблюдения правил; у справедливости свои резоны. Живи сам и давай жить другим.

Если не все, то большинство смотрело на вещи подобным образом. А этого вполне достаточно. Лет десять назад в город забрела тощая двенадцатилетняя девочка, которая не пожелала назвать свою фамилию, только имя – Кэйти: она сбежала от отчима, обращавшегося с ней с нечеловеческой жестокостью. Ее взяли к себе Аарстеды, посчитав, что их ферма прокормит лишний рот.

Аарстеды выдавали Кэйти за дальнюю родственницу Боба, которая приехала жить на ферме, но девочка не походила на Аарстедов, и их словам не очень-то поверили, хотя мало кто усомнился вслух. Уже не в первый и не в последний раз беглецу случалось находить в здешних местах приют, и приходилось полагаться, к примеру, на Боба Аарстеда или доктора Шерва, или на Минни Хансен, или Майкла Бьерке – чтобы поступить правильно.

Самые говорливые кумушки продолжали трепать языками, но после того, как Аарстеды отвели Кэйти к доку Шерву, чтобы тот осмотрел девочку и поговорил с ней, доктор сам побеседовал с самыми разговорчивыми, чем дело и кончилось. Никто больше не приставал ни к доку Шерву, ни к Бобу Аарстеду.

Джефф не то чтобы обожал Боба, но ведь зятю не обязательно быть без ума от тестя?

Орфи Сельмо (дальняя родня Арни, но в каком именно колене, сказать трудно: в тонкой местной телефонной книге людей по фамилии Сельмо значилось почти столько же, сколько и людей по фамилии Ольсен) фыркнул и подцепил левой рукой свои помочи, словно чтобы рука перестала дрожать.

– Что десяток, так это точно, – сказал он. – Гуннару никогда бы не пришло в голову под предлогом нападения волков самому забить своих коров и продать их за наличные этому Сведу из Гранд-Форкс. Да ни за что на свете!

Арни нагнулся вперед и взял горсть арахиса.

– Ну так что? У Гуннара одни расходы и никаких доходов уже пять лет. А так никто не сдерет с него налог. – Он наклонил голову по направлению к окну и аптечном магазину Сельмо на той стороне улицы. – Положись на мое слово.

Орфи снова фыркнул.

– Ну, если ты настолько слеп, что не видишь сам, я тебе показывать не стану!

Смешанная метафора, подумал Джефф про себя. Нелегко быть парнем из колледжа в маленьком городке, где живут фермеры; так что незачем усложнять себе жизнь.

Арни тихонько хихикнул.

– Столько разговоров о волках… Я такой журнальчик видел в аптеке, вы не поверите.

– Про волков?

– Ну, может, и про волков, но мне так не кажется. – Арни покачал головой. – На обложке там была женщина в кожаной одежде, она стояла на коленях перед волком, поднявшимся на задние лапы – как будто она собиралась…

– Ну что?

– Ну, делать как раз то, за что я платил беззубой шлюхе в Уиджонгбу [7] всякий раз, когда появлялся в городе. И на что я никак не мог уговорить Эфи – она считала это грехом. – Арни вздохнул и глотнул пива. – Да, скучаю я по моей старушке…

Джефф мысленно сделал пометку поговорить с Нейлом Петерсеном. Ему было наплевать, какими журнальчиками Петерсен торгует у себя в аптеке из-под прилавка – хотя если бы один из них попал в руки преподобному Оппегаарду, тот сразу прочел бы по этому поводу проповедь. Но предполагалось, что журнальчики лежат под прилавком… Арни поднял стакан.

– За взвод Псов Седьмого полка Первой Кавалерийской!

– Ну вот, опять начались корейские истории, – фыркнул Орфи.

За стойкой бара Ол натирал стакан полотенцем с видом ребенка, который в испуге прячется под одеяло.

– Ну, Орфи, про Бастонь [8] мы тоже слыхали полмиллиона раз…

– И хочу вас заверить, что я был в третьем трижды клятом танке, за самим Крейтоном Абрахамом… – произнес Арни, подражая довольно заметному акценту Орфи. – А когда вернется молодой Дэйв, мы послушаем, как оно было при Дак То. А потом вежливо послушаем, как оно было в Корее. – Тут он дернул своим заостренным подбородком в сторону стакана Орфи. – Еще по одному?

– Почему бы и нет?

На несколько мгновений в баре наступила тишина, и Джефф взглянул на свои часы: не пора ли уходить, бросив ждать Торри с друзьями? Но, поразмыслив, Джефф решил дать им еще пятнадцать минут. Кэйти наверняка еще не пришла от Аарстедов, а Джефф терпеть не мог возвращаться в пустой дом. Пора завести ребенка-другого, если только удастся уговорить Кэйти.

И к черту с…

Тут дверь распахнулась, и в бар вошли Торри и его друзья. Эта его Мэгги весьма мила, эдакая худышка с Восточного побережья. Длинный еврей, любитель марихуаны, улыбался довольно приятно, хотя и несколько задиристо. Немножко напоминает молодого Аба Линкольна, только без бороды. Наверное, ему пошли бы усы.

– Два, э-э, безалкогольных пива и «севенап», – сказал Торри, пробираясь за стол вслед за Мэгги. Йен сел рядом с Джеффом.

– «Севенап»? – нахмурился Ол.

– И два безалкогольных.

Он понимающе подмигнул:

– Сей момент.

Орфи увлекся, рассказывая о том, как с Бастони сняли осаду, и не заметил, что Ол налил «безалкогольное» пиво из того же крана, из которого наливал обычное.

Торри давно не был дома, но не все забыл: быстро поднявшись, он подошел и забрал поднос.

Пока пили пиво, Торри наверстывал упущенное: Джефф делился с ним городскими новостями. Банк в Гранд-Форкс лишил наконец Иохансона права выкупа, и аукцион состоится в следующую субботу; док Шерв нашел себе в партнеры молодого врача и снова поговаривает о выходе на пенсию – хочет уехать во Флориду. Беседа трех граций опять свернула на волков.

– Я завел себе новый краутовский оптический прицел на старую семидесятку.

– Ага, семидесятый винчестер, до шестьдесят четвертого выпускался. Знаем, хорошее ружье.

– Точно. И запрет или не запрет, а однажды ночью я на них поохочусь, – сказал Арни. – И ничего…

– Ха! – прервал его Орфи. – Ружье – еще полдела. Охота на гадов, это…

Мэгги наклонилась к Торри.

– Что такое «охота на гадов»? – шепотом спросила она. – Как в «доставай ствол, гад»?

Мэгги рассмеялась. Какой милый, легкий и приятный смех!.. Джефф позавидовал Торри: Кэйти не умела так смеяться.