Багровое небо, стр. 39
Давай, Отпрыск, посылай своих псов за моим ненаглядным папашей. Да плевать…
Только это неправда. Йену должно быть все равно, но ему не все равно. Вот так. Еще один пункт в списке несправедливостей жизни. Голос, звучащий в голове, никогда не перестанет твердить, что если бы Йен совершал правильные поступки и говорил правильные слова, если ли бы он лучше убирался в комнате или получал более высокие оценки, если бы он внимательнее слушал или если бы у него были друзья и хобби получше… если бы он постарался, отец бы его любил. Но Йен прекрасно помнил, как, лежа в постели в те ночи, когда отца не было дома, он вопреки всему надеялся, что на сей раз отец вмажется в дерево и сдохнет, всякий раз, когда с шумом открывалась треклятая гаражная дверь, и Йен отворачивался к стене, молясь, чтобы отец просто заглянул к нему, а потом, шатаясь, двинулся дальше…
Всякий раз он испытывал нечто вроде облегчения.
– Я предпочитаю, чтобы меня называли Йен Сильверстоун, – сказал Йен. – Или Йен Серебряный Камень. Так зовет меня она, – добавил он.
Невредно напомнить Отпрыску, что у Йена имеются могущественные друзья.
– Вы имеете в виду Фрейю? Известную как Фрида, Жена Паромщика? – спросил Отпрыск. – Неплохо сохранилась для своего возраста, правда? Знаете ли, Орфиндель, я всегда завидовал долгой жизни Древних… Впрочем, вы, наверное, привыкли к подобной зависти.
Осия промолчал.
– Или взять, к примеру, Арни Сельмо, – продолжал Йен, – хозяина Мьёлльнира – вы видели его молнии на юге… Так вот, он зовет меня Йеном.
– Вы полагаете, он отомстит за вас, если что? – Вопрос прозвучал буднично, как будто Отпрыск интересовался, сколько времени – просто так, ради поддержания разговора.
– Надеюсь, что да, – сказал Йен. – Более того, я надеюсь, и вы считаете, что они отомстят за меня.
– Очень хорошо. Вправе ли я полагать, что они настроены дружественно по отношению к Торианам дель Торианам, старшему и младшему?
– Пожалуй, вправе.
Арни-то? В Ночь Сынов Арни ломанулся в темноту навстречу оборотням, вооруженный всего лишь дробовиком, на который Сынам начхать.
– Тогда почему ты, глупец, думаешь, будто я приложил столько усилий, чтобы обзавестись столь могущественными врагами? И зачем? Разве я безумец, чтобы враждовать с ними – да и с тобой, если ты легендарный Обетованный Воитель, – только ради того, чтобы отыграться на бывшем подданном, забыв даже об Орфинделе, настоящей причине столкновения? Нет! – В голосе Отпрыска не осталось и следа прежней деликатности и мягкости. Этот голос теперь скрежетал, словно извивалась змея со шкурой-наждаком. – Не я и не Города послали Сынов по Скрытым Путям охотиться за Торианом дель Торианом; то был Древний, огненный великан, принявший обличье Огненного Герцога, и сделал он это не ради Доминионов, а ради себя самого, стремясь выманить Орфинделя из его укрытия.
Потому что Осия знал – во всяком случае тогда, – где находятся самоцветы Брисингамена, и хотя Древний не выдал тайну, хотя его тело терзали годами, он связал себя словом, поклявшись защищать Торри и Карин, и если бы для этого потребовалось выдать камни, огненный великан мог рассчитывать на успех.
Был ли верен его расчет?
Да, был. Осия не бросается словом направо и налево отнюдь не потому, что ему не нравится нарушать свои обязательства, а потому, что он просто не в состоянии это сделать: клятва связывает его безусловно и неотвратимо. Он возвращался в Тир-На-Ног по меньшей мере дважды, чтобы защитить Торри и Карин, и не столько потому, что любил их – хотя и из-за этого тоже, – сколько из-за данного отцу Карин обещания: некогда старик Релке пустил под свой кров Осию и Ториана дель Ториана, оказавшихся в безвыходном положении.
– Значит, это были не вы, – сказал Йен. – Допустим, что так.
– Весьма великодушно с вашей стороны, – произнес Отпрыск ледяным тоном.
– Тогда кто же?
– Понятия не имею. – Теперь, после вспышки гнева, голос Отпрыска звучал значительно слабее. Он кашлянул, а потом зашелся в приступе кашля.
Дариен дель Дариен поднялся со своего стула.
– У Отпрыска много дел, и ему надо отдохнуть.
– Клаффварер, мне надо…
– Нет. – Дариен дель Дариен говорил как хозяин. – Вам следует отдохнуть, Отпрыск. Нужно беречь силы для… для других дел.
Только железная выдержка удержала Йена от того, чтобы не кивнуть, поздравляя себя с верной догадкой. Да, Отпрыск подчиняется своему мнимому слуге, а Доминионами правит Дариен дель Дариен.
Выходит, это он послал Сынов на Землю? Во всяком случае, Херольф ему смиренно повиновался. Но если так, зачем Дариену дель Дариену это понадобилось? И что может сделать Йен?
– Дариен, – заговорил Отпрыск, – у меня достаточно сил, достаточно…
– Моя обязанность – самому судить об этом. – Дариен дель Дариен выпрямился совсем не как слуга. Не слуга, не подчиненный… кто же он? – Я обещал до последнего вздоха верно служить вам – верно, но не со слепым послушанием, Отпрыск. И если я не смогу более держать свое слово, я не стану и дышать.
Из-за занавеса донесся глухой смешок:
– Ты угрожаешь мне, старый друг?
– Нет, я не угрожаю вам, Отпрыск. Но раз вы не желаете слушаться меня… может быть, когда мое тело, искалеченное и окровавленное, будет лежать у подножия шпиля, вы послушаетесь моего сына и наследника: у него недостаточно опыта, чтобы служить вам так, как служил я, однако верность он будет хранить не хуже меня.
Дариен дель Дариен подошел к лестнице, снимая с шеи тяжелую золотую цепь с медальоном. Потом уронил ее на пол; раздалось громкое бряцание, гулко отозвавшееся в пространстве небольшой комнаты.
– Ну, вступать ему в должность? Я предупреждаю… нет, Отпрыск, я угрожаю: мой сын будет служить вам столь же верно, сколь и я, и если вы откажетесь следовать его советам относительно вашего здоровья, вам не останется ничего другого, кроме как положиться на моего двенадцатилетнего внука.
За занавесом негромко засмеялись.
– Я в курсе, что Дариен дель Дариен Самый Младший – умный мальчик и добрый товарищ моему Наследнику.
Дариен дель Дариен явно расценил последнюю фразу как капитуляцию: он нагнулся за своей цепью – знаком должности, а затем медленно выпрямился, надевая цепь на шею.
В разыгравшейся сцене чувствовалось нечто обыденно-рутинное, но если это было всего лишь представление, то актеры гениально знали свое дело. Дариен дель Дариен и в самом деле покончил бы жизнь самоубийством, если бы Отпрыск не сдался.
Дариен дель Дариен прикоснулся к черной завесе: в жесте сквозили привычка и приязнь.
– Теперь отдохните, – спокойно сказал клаффварер. – Я скоро приду, принесу бульона с хлебом. Да, знаю, у вас нет аппетита, но вам нужно поесть. – И он махнул рукой в сторону Осии и Йена. – Я сам разберусь с этими двумя, положитесь на меня.
– Положиться на тебя? Я всегда полагаюсь на тебя, старина.
Глава 18
Вопль в ночи
Торри, застегнув на Джеффе пряжки жилета, обмотал вокруг высокого белого воротника клетчатый шарф, который, если судить по обтрепанным кромкам, видел лучшие дни.
– Затяни ремешки потуже, – попросил Джефф и шумно выдохнул, чтобы Торри мог выполнить его указание.
Тот послушался. Вид был так себе, зато безопасность достигалась полная.
Кевлар?..
– Мне нравится название марки…
– «Второй шанс». – Джефф Бьерке ухмыльнулся. – Вроде как его в упор из «магнума» не пробить. Если повезет, Сын по крайней мере сбавит темп. – Джефф мгновение пожевал нижнюю губу. – Если он явится сначала за мной.
Отец пожал плечами:
– А если Сын явится сначала за мной, он подставится тебе – так что держись не очень далеко. Так или иначе… Неверный расчет, один быстрый удар – и мы его положим.
Если повезет.
Торри помог отцу и Джеффу одеться и вооружиться, потом закрыл за ними двери.
Шаги простучали по лестнице и стихли: ушли.
– Твой отец справится и без тебя, – сказала Мэгги, беря Торри за руку. Ладонь у нее была сухая и теплая. – А Джефф производит на меня впечатление человека весьма наблюдательного и шустрого.