Звёздный свиток, стр. 112
Возражений не было; их и не могло быть. Вновь воцарилась зловещая тишина, и Рохан остался один. Несколько минут он стоял молча, ничего не видя вокруг, а потом рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
— Пресвятая Богиня, — прошептал он. Что я наделал?
И чем это кончится?
Ответов не последовало.
ГЛАВА 23
Псевдопринцесса выросла за спиной Таллаина, едва тот доложил о ее приходе. Сьонед все утро в одиночестве ждала мужа. Таллаин сообщил новость и повернулся, чтобы уйти. Но тут, наступая ему на пятки, в покои вторглась Чиана и затопала по ковру с явным намерением стереть его в порошок.
— Как вы могли допустить, чтобы это случилось? — крикнула она. — Как вы могли !
— Тихо, — угрожающе сказала Сьонед.
Но Чиана и представления не имела, что у других людей есть нервы; хуже того, она и не собиралась его иметь. Сьонед встала, испытывая бешеное желание выгнать Чиану взашей, пока не вернулся Рохан. Ему понадобятся те крохи спокойствия, которые могла дать только Сьонед. Но Чиана продолжала пронзительно и многословно поносить ее.
— Вам стоило только приказать, и этот претендент был бы мертв! Мой отец казнил бы его, не дав открыть рта! Что толку во власти, если вы ею не пользуетесь? А я должна расплачиваться за вашу трусость! Я должна терпеть насмешки тех, кто сомневается в моем происхождении! Я должна…
До сих пор Сьонед проявляла ангельское терпение, но тут дал себя знать ее характер.
— «Я, я, я»! Ты всегда думаешь только о себе! Дочь Ролстры! Никаких сомнений! Так себя может вести только отродье этой змеи! Пошла вон, или я вышвырну тебя собственными руками!
Казалось, кричит кто-то другой, чья-то чужая рука угрожающе вздымается в воздух… И только изумруд напомнил ей, что занесенная для удара рука действительно принадлежит ей…
— Убирайся, — прошептала она. — Убирайся, пока я не забыла, кто я есть.
— Зато ты забыла, кто я!
Из приемной донесся взволнованный голос Таллаина.
— Ваше высочество, пожалуйста…
— Что, пришел Рохан? Я должна сейчас же поговорить с ним!
Пандсала… Только ее здесь и не хватало… Зашелестел полог, и Сьонед услышала за спиной истерический хохоток Чианы.
— Пандсала! Скажи ей! Мы обе требуем его казни! При виде единокровной сестры Пандсала вздрогнула; вид у нее был виноватый. Сьонед сжала кулаки.
— Ну? — выпалила Чиана. — Давай! Скажи ей! Если ни у кого из вас не хватает смелости, я сама прикажу убить этого ублюдка!
— Если он умрет, ты умрешь следом, и сделаю это я сама с помощью искусства «Гонца Солнца»!
— Ты не посмеешь! — побелела Чиана.
— В самом деле? — любезно улыбнулась Сьонед.
Именно в этот момент в шатер вошел Рохан. Достаточно было одного его взгляда, чтобы унять Чиану. Затем ледяные глаза обратились на Пандсалу. Наконец принц посмотрел на жену, и на его лице отразилась досада.
— Я вижу, у вас здесь разгар битвы. — Он вышел.
Чиана осталась стоять с открытым ртом. Пандсала колебалась, что ей предпринять: завопить, наброситься на сестру или сделать и то и другое. Сьонед хотелось заплакать. Кровь застыла в жилах, лицо превратилось в ледяную маску. Она посмотрела на тех, кто посмел нарушить покой мужа.
— Оставьте меня, — бросила она.
— Я не служанка! — возразила Чиана, но без прежнего праведного гнева. — Я принцесса!
— Замолчи, дура! — прошипела Пандсала и одной рукой выволокла ее из шатра.
Оставшись одна, Сьонед бессмысленно уставилась на опустившийся полог.
Пандсала затолкала сестру в ближайшую палатку и крикнула стражам, чтобы ее не выпускали. Если целью Рохана была тишина, он наверняка отправился на берег реки, ниже лагеря. Конечно, там он и был. Рохан шагал вдоль кромки воды, попирая ногами гальку. Пандсала подобрала длинные юбки и заторопилась следом. Когда позади осталась последняя палатка, расстояние между ними сократилось и Пандсала окликнула:
— Милорд! Подождите!
Рохан гневно обернулся, но при виде Пандсалы выражение его лица изменилось, и у принцессы вновь дрогнуло сердце. Хотя лед не растаял, Рохан не позволит себе сорвать на ней злость. На ком угодно, только не на ней…
— Милорд… Прошу прощения за Чиану. Это непростительно.
— В Чиане все непростительно, — откликнулся он. — Миледи, ради этого не стоило торопиться за мной.
— Нет, — призналась Пандсала. — Я хотела кое-что обсудить с вами, милорд. Я хочу избавить леди Андраде от…
— Она уже сказала, что вы не сможете заменить ее. Пожалуйста, не предлагайте этого, Пандсала.
— Я бы сделала это. Но, может быть, никому из нас не придется предпринимать таких попыток.
— Объяснитесь.
Она посмотрела на поросший деревьями склон.
— Милорд, давайте отойдем подальше. Никого нет, но… — Рохан кивнул, и они побрели вдоль берега. — Принцы оказались в тупике. Сторонников Масуля не переубедишь. Это равносильно признанию его правителем Марки. Раз голосование не позволило отвергнуть его притязания, ваша собственная честь потребует, чтобы он был признан, хотя пятеро принцев считают его лжецом. Будь их шесть или семь, он был бы отвергнут. Но даже если бы его защищали всего двое-трое, этого Масулю хватило бы, чтобы набрать армию и в союзе с ними пойти на Марку войной. Я не хочу войны, милорд. Но она непременно будет, в нее втянутся все остальные, и то, за что мы боролись, рассыплется в прах.
— Верно, — согласился Рохан. — Что вы предлагаете?
— Если нельзя изменить следствие, нужно изменить причину.
— И как бы вы это сделали?
Она посмотрела на Рохана искоса и тяжело вздохнула.
— То же, что предлагала Чиана. Убить его.
Рохан остановился как вкопанный и обернулся к ней.
— Пандсала…
— Выслушайте меня до конца, милорд! Пожалуйста! Я уже убивала, используя свой дар фарадима, мы оба знаем это.
— Как Сьонед? — бросил он. — Это вовсе не значит, что вы будете убивать снова, а тем более сейчас!
— И она тоже? — Это было для Пандсалы новостью и меняло ее представления о верховной принцессе. — Тогда она поймет. Я сделаю это, милорд. Вы сможете обвинить во всем меня и наказать как угодно. Масуль не сын моего отца, но даже если бы он был им, я бы не смогла видеть его в замке Крэг.
— Прекратите! Хватит!
— Милорд, это единственный выход! Все вышло по моей вине. Чиана права. Я убью Масуля средствами «Гонца Солнца» на глазах у всех. Вы и Андраде сможете наказать меня… И если это будет смертная казнь — что ж, пусть!
Какое-то мгновение она безумно надеялась, что Рохан не устоит перед искушением. Но тут он сердито огрызнулся:
— И слышать не желаю! — Принц вырвался и пошел дальше.
— Рохан, пожалуйста! — Она снова побежала за ним, схватила за руку и сжала так крепко, что топаз врезался ей в ладонь. — После этого ничто не будет грозить Полю!
— Если бы это было возможно, я сам покончил бы с ним. Разве не я убил вашего отца?! — Он отнял руку и положил обе ладони на ее плечи. — То, что вы говорите, безумие. Одна Богиня знает, насколько я сам близок к нему. Послушайте, Пандсала. Масуль должен жить, пока каждый не поверит в Поля, а не в него. Когда это случится, Масуль умрет. Но не потому, что он бросил вызов мне. Я не могу убить его. И вы тоже.
— Какая мне разница? — крикнула она. — Одним больше, одним меньше… Ради Поля я убила достаточно много народу!
— До него дошло не сразу. Но когда Рохан увидел ее отчаянные темные глаза, его щеки стали пепельными.
Что вы говорите? — выдохнул он. — Что вы сделали? Пандсала смотрела ему в лицо и рассказывала правду том, как прошли эти четырнадцать лет.
Рохан слушал страшный перечень ее преступлений и не верил своим ушам. Лихорадочный голос Пандсалы и ее безумно расширившиеся глаза делали эту сцену ожившим ночным кошмаром. Наконец она задохнулась и умолкла прижав руки к его груди. Рохану насмешливо подмигивали горевшие на солнце кольца «Гонца Солнца» и врученный им топаз.