Принц драконов, стр. 129

— Да. Леди Висла немало удивится, когда вернется домой, — усмехнулся Уриваль. — Мы заберем с собой всех лошадей, так что даже если им удастся удрать, они не смогут вовремя предупредить Ролстру.

Сенешаль дал людям указания и вернулся во двор, посмеиваясь при воспоминании о том, как удивился капитан, когда одним прекрасным зимним утром перед ним распахнулись ворота Речного Потока и леди Андраде выразила готовность вернуться в Крепость Богини, эскортируемая отрядом Ролстры. Моряки Ллейна, привыкшие в бурю карабкаться по вантам и однажды ночью без труда перебравшиеся через заднюю стену крепости, избавили капитана и сопровождавших его десять человек от оружия и одежды и лишили возможности предупредить товарищей о засаде. Когда в замок явилась другая партия, ее постигла та же участь. Таким образом практически без всяких потерь весь отряд Ролстры был бережно препровожден в винный погреб Речного Потока. Андраде рассудила, что лорд Давви не станет поднимать шума из-за потери нескольких бочонков вина; кроме того, она вовсе не хотела, чтобы люди Ролстры жаловались на плохое обращение. Только капитану было позволено остаться в своем шатре, однако при нем безотлучно находились несколько остроглазых моряков. Когда от Ролстры прибыли гонцы, капитан разговаривал с ними совершенно правильно. Сильно помог делу нож, ненавязчиво приставленный к спине командира.

Это помогло Андраде покинуть Речной Поток тогда, когда захотела она сама, а не когда приказал Ролстра. Действительно, одна тюрьма ничем не отличается от другой, если не учитывать того, кто находится внутри, а кто стережет ее снаружи.

И только одно омрачало всеобщее веселье: Чиана. Чтобы все прошло благополучно, ее пришлось запереть в комнате, прикрутить к стулу и обвязать рот полотенцем. Конечно, такое обращение мало кому пришлось бы по вкусу, и Уриваль каждый день ожидал какой-нибудь изощренной мести. Если девчонка не образумится и сегодня, придется привязать ее к седлу и заткнуть рот кляпом.

Но предотъездная суматоха заставила его забыть о Чиане. Когда же все были готовы отправиться в путь, девчонка исчезла. Уриваль обыскал весь замок, выходя из себя от беспокойства и нетерпения, а потом спустился во двор и доложил о своей неудаче Андраде.

Она расхаживала по вымощенному булыжником двору и готова была лопнуть с досады.

— Ты знаешь, что выкинула эта девчонка? Обманула одного из этих дураков грумов, выклянчила у него лошадь и сбежала!

— Скатертью дорога, — пробормотал Уриваль. — Чтоб ей заблудиться и утонуть… — И тут же, пользуясь тем, что настроение Андраде было безнадежно испорчено, рассказал ей о том, что произошло в Феруче.

В тот день Ролстре предстояло пережить три потрясения, одно хуже другого, и Пандсале пришлось стать свидетельницей каждого из них.

Первое потрясение ждало принца после завтрака, во время утреннего обхода лагеря. Ролстра поднялся поздно, и Пандсале пришлось дожидаться отца возле шатра, поскольку принцу нравилось совершать обход в ее компании, показывая солдатам, что у них есть собственный «Гонец Солнца». Отец с дочерью пустились в путь, обмениваясь замечаниями о наступившей хорошей погоде и приближении решающей битвы, когда на гребне невысокого холма на южном конце лагеря появился всадник и опрометью понесся вниз. Остатки разбитого отряда в беспорядке скакали следом. Капитан скатился с лошади, низко поклонился принцу и начал бормотать какую-то чушь о драконах.

— Их слетелось видимо-невидимо, и все они накинулись на нас! Мы сражались с ними, но все оказалось бесполезно, ваше высочество! Не иначе как этот колдун принц Рохан призвал их, или он, или его жена, эта фарадимская ведьма! Там их были сотни, ваше высочество; когти у них как мечи, дышат огнем… Нам пришлось отступить, а не то все мы сложили бы там голову! Точно, это дело рук Рохана!

Пандсала следила за тем, как изумленный отец молча смотрел на командира, показывавшего в доказательство своей правоты три окровавленных пальца. Тем временем прибывали все новые и новые свидетели-солдаты лучшего кавалерийского отряда верховного принца, и с пеной у рта подтверждали рассказ своих более удачливых товарищей. Выяснилось, что большинство убежавших лошадей так и не удалось поймать и что остальные воины возвращаются в лагерь пешком. Пандсала, пытаясь сохранить бесстрастное выражение, быстро подсчитала вернувшихся. Лицо ее отца, не прошедшего суровой школы Крепости Богини, по очереди отразило все цвета радуги.

— Тридцать пять! — прорычал он. — Из двух сотен вернулось тридцать пять человек, и ты смеешь говорить мне, что спас отряд? Ну ты, идиот! Драконы! Неужели ты веришь, что Рохан действительно приказал им напасть на вас?

Командир рухнул перед. ним на колени.

— Умоляю о прощении, ваше высочество, но другие подтвердят… атака была такой яростной, что не отступи мы, от нас не осталось бы и тридцати пяти…

— Хватит! — Ролстра стремительно обернулся и указал пальцем на дочь. — Ты! Это твоих рук дело!

— Я? — воскликнула оскорбленная Пандсала. — Значит, это моя вина в том, что он оказался круглым дураком? Я советовала тебе послать отряд против кавалерии Рохана, которая скрывается в лесах на юге. Разве я велела этому кретину разбивать лагерь на угодьях драконов, как он, кажется, сделал? Интересно, при чем тут я?

Ролстра пнул распростертого командира сапогом в бок.

— Убирайся с моих глаз, — прохрипел он. — И скажи спасибо, что теперь мне понадобится каждый, кто умеет ездить верхом!

Ролстра стремительно пошел прочь. Пандсала, державшаяся на почтительном расстоянии, заторопилась следом: любопытно было посмотреть, что будет дальше.

Он обошел лагерь по периметру, причем шагал значительно быстрее, чем обычно. От величественной поступи Ролстры не осталось и следа. Отец задержался лишь у конных пикетов, но туда рассудительная Пандсала не пошла. Принц Ролстра выходил из своего шатра, когда грянуло третье, но не последнее за этот день потрясение. Разведчик в окровавленной тунике, с торчащей в плече стрелой, опустился на колени и снизу вверх посмотрел на верховного принца.

— Ваше высочество, войска Пустыни перешли в наступление! Они уже близко!

Глава 30

Рохан надел латные рукавицы, подобрал поводья и повел плечами, пытаясь привыкнуть к боевым доспехам. На нем была тесная кожаная туника темно-голубого цвета, отделанная на груди и спине бронзовыми пластинками, сверкавшими словно золотые. Доспехи Чейна были такими же, однако туника его была темно-красной, а Давви носил бирюзовые цвета принца Сира. Они были изукрашены как попугаи; идея заключалась в том, чтобы собственные солдаты могли видеть их с расстояния в меру величиной. Конечно, и враги тоже, но… Рохан только пожал плечами. Безусловно, доспехи предназначались для их защиты, однако играли скорее декоративную роль. Сегодня вождям не пристало участвовать в битве. Это была не какая-нибудь скоротечная схватка, а решающее сражение по всем правилам военного искусства. Им отводилась роль принцев и полководцев, а не рядовых воинов.

Рохан успокаивал застоявшегося на месте Пашту, зная, что злобный жеребец рвется в бой, вступить в который принц мог только в одном случае: если Чейн будет убит или смертельно ранен и армии будет грозить разгром. Но даже тогда вокруг него возникла бы защитная стена из мечей и щитов. Кто угодно может умереть, но только не он, сказал себе Рохан. Только не их принц драконов.

Давви все еще улыбался, вспоминая о новости, которую недавно сообщил Мааркен. Андраде связалась с ним и рассказала о нападении драконов на отряд Ролстры.

— Не понимаю, зачем им вообще понадобилось забираться так далеко на юг, — заметил он, пока все ждали сигнала Чейна к началу атаки.

— Наверно, отвлекающий маневр. Хотя я представления не имею, почему Ролстра решил, что мы пошлем туда солдат и заставим их совершить конный рейд по холмам. — Рохан тихонько фыркнул. — Драконьи угодья! Я дорого дал бы, чтобы посмотреть на это!