Татуировка наложницы, стр. 3

И пустота.

Сано едва слышал пожелания собравшихся, потому что прислужницы снимали белый покров с головы его молодой жены. Вот она поворачивается к нему...

У Рэйко, которая выглядела моложе своих двадцати лет, был идеальный овал лица с нежным подбородком и изящным носом. Ее глаза, напоминавшие блестящие черные лепестки, светились невинностью. На высоко выбритом лбу красиво изгибались нарисованные брови. Гладкую, безупречную кожу покрывала белая рисовая мука, резко контрастирующая с атласно-черными волосами, спадающими от прямого пробора до коленей. От ее красоты Сано стало трудно дышать. Потом Рэйко улыбнулась ему — едва заметный стыдливый излом изящных красных губ, — прежде чем скромно потупить глаза. Сердце Сано сжалось от резкой, затопляющей душу нежности, когда он ответил ей своей улыбкой. Она — это все, что он хочет. Их совместная жизнь станет настоящим блаженством, которое начнется, едва завершатся официальные мероприятия.

Все присутствующие встали, когда прислужницы повели Сано и Рэйко от алтаря к семьям. Сано поклонился судье Уэде и поблагодарил за честь присоединиться к клану, а Рэйко сделала то же самое перед матерью Сано. Они вместе выразили признательность сёгуну за покровительство и гостям за то, что пришли на церемонию. Потом, после многочисленных поздравлений, благодарностей и благословений, все во главе с сёгуном прошли через резные двери в коридор, ведущий в зал, где был накрыт свадебный стол и ждали многочисленные гости.

Вдруг из глубины замка донеслись громкие крики и топот бегущих людей. Сегун замер, остановив процессию.

— Что за шум? — спросил он, повернувшись к чиновникам, его аристократическое лицо потемнело от гнева. — Пойдите, э-э, выясните причину и положите этому конец...

По коридору в сторону свадебной процессии бежала толпа визжащих женщин. Дамы, одетые в великолепные шелковые кимоно, и служанки в простых хлопчатобумажных халатах прикрывали руками лица с расширенными от ужаса глазами. За ними спешили дворцовые чиновники, выкрикивая приказы и стараясь восстановить порядок, но женщины не обращали на них никакого внимания.

— Выпустите нас отсюда! — кричали они, расталкивая свадебных гостей.

— Как смеют эти женщины так неуважительно обращаться со мной? — завопил Цунаёси Токугава. — Может, все спятили? Стража... остановите их!

Судья Уэда и прислужницы прикрыли Рэйко от толпы, которая быстро разрасталась, вбирая в себя гостей, в панике выбегавших из банкетного зала. Они налетели на мать Сано, и он едва успел подхватить ее, не дав упасть.

— Мы погибнем, если не убежим! — визжали женщины.

Появился отряд стражников. Они оттеснили бьющихся в истерике женщин назад, в глубь замка. Свадебная процессия направилась к банкетному залу, где были расставлены столы и разложены подушки, перепуганные музыканты сидели, вцепившись в свои инструменты, а служанки готовились обслуживать гостей.

— Что все это значит? — Сёгун поправил свой высокий черный головной убор, съехавший набок во время суматохи. — Я, э-э, требую объяснений!

Командир стражников поклонился Цунаёси Токугаве.

— Приношу извинения, ваше превосходительство, но на женской половине произошла неприятность. Только что умерла ваша наложница, госпожа Харумэ.

Главный придворный врач, одетый в темно-синий халат, свидетельствующий о профессиональной принадлежности, добавил:

— Причиной ее смерти стала внезапная тяжелая болезнь. Остальные дамы в панике бежали, боясь заразиться.

Среди присутствующих послышались испуганные возгласы. Цунаёси Токугава открыл рот.

— Заразиться? — Его лицо побледнело, он обеими руками прикрыл лицо, чтобы не дать духу болезни проникнуть внутрь. — Вы хотите сказать, что в замке, э-э, эпидемия? — Диктатор, слабый здоровьем и нерешительный, повернулся к Сано и судье Уэде, первым по статусу после него. — Что делать?

— Свадебные празднования придется отменить, — с сожалением произнес судья Уэда, — а гостей отправить по домам. Я прослежу, чтобы все было организовано.

Сано, хоть и потрясенный таким катастрофическим завершением своей свадьбы, поспешил на помощь своему господину. Заразные болезни были серьезной проблемой в замке Эдо, где проживали сотни высших чиновников Японии и их семьи.

— Если действительно разразилась эпидемия, дамы должны быть помещены в карантин, чтобы предотвратить распространение болезни, — проинструктировал Сано командира замковой стражи и приказал врачу осмотреть женщин. — А вы, ваше превосходительство, должны оставаться в своих покоях, чтобы избежать заболевания.

— Э-э, да, конечно, — сказал Цунаёси Токугава, с явным облегчением перекладывая заботы на чужие плечи. Спеша в личные покои, сёгун дал знак чиновникам следовать за ним, на ходу выкрикивая приказания для Сано. — Немедленно лично расследуйте причины смерти госпожи Харумэ! — Трясясь за собственную жизнь, он был совершенно равнодушен к потере наложницы и судьбам остальных своих женщин. И конечно же, забыл об обещанном Сано отпуске. — Вы не смеете допустить ко мне злого духа болезни. А теперь идите!

— Да, ваше превосходительство, — отозвался Сано в спину удаляющегося со свитой правителя.

Хирата поспешил к нему на помощь. Удаляясь по коридору в сторону женской половины, Сано оглянулся и увидел Рэйко: белое свадебное кимоно тянулось по полу, когда отец и прислужницы уводили ее прочь. Он был зол на сёгуна, который забыл о своем обещании, и сожалел по поводу отложенных свадебных празднеств — как публичных, так и интимных. Разве он не заслужил немного мира и покоя? Но Сано подавил вздох. Послушание господину было высшей самурайской добродетелью. Долг превыше всего, и новая смерть приковала к себе все внимание Сано. Семейному счастью придется подождать.

2

Женская половина занимала в замке Эдо внутреннюю часть главного дворца, известную как Большие Внутренние Покои. Путь к ней вел Сано и Хирату через внешние, общие помещения, мимо залов для аудиенций, комнат для совещаний, правительственных канцелярий, через серпантин коридоров. Гнетущая атмосфера, воцарившаяся в замке, остановила обычную суматошную жизнь. Чиновники сбивались в кучки и с нарастающей тревогой обсуждали весть о смерти наложницы. Вооруженные стражники патрулировали коридоры на случай новых беспорядков. Громоздкая бюрократическая машина Токугавы фактически остановилась. Представляя серьезные последствия, которые могла иметь для государства эпидемия в японской столице, Сано надеялся, что болезнь госпожи Харумэ окажется единичным случаем.

Массивная дубовая дверь, обитая железом и украшенная резными цветами, перекрывала вход в женскую половину, где жили мать, жена, наложницы сёгуна, их фрейлины, дворцовые стряпухи, служанки и другая обслуга. Два стражника охраняли дверь.

— Мы здесь для того, чтобы по приказу его превосходительства расследовать смерть госпожи Харумэ, — сказал Сано, представив себя и Хирату.

Стражники поклонились, открыли дверь и пропустили их в узкий, освещенный светильниками коридор. Дверь закрылась за ними с мягким вибрирующим стуком.

— Мне здесь еще не доводилось бывать, — благоговейно прошептал Хирата. — А вам?

— Мне тоже, — взволнованно ответил заинтригованный Сано.

— Вы знаете кого-нибудь в Больших Внутренних Покоях? В качестве сёсакана сёгуна Сано имел доступ почти во все помещения замка. Он был знаком с его обнесенными стенами переходами и садами, башнями, чиновничьим кварталом, где жил, внешней частью дворца и даже с личными покоями сёгуна. Но женская половина была закрыта для всех мужчин, за исключением нескольких тщательно отобранных стражников, докторов и чиновников. Сано в их число не входил.

— Я знаю в лицо нескольких служанок и мелких чиновников, — сказал он, — а однажды мне пришлось руководить военным эскортом во время паломничества матери сёгуна и его наложниц в храм Дзодзё. Но мои обязанности никогда не требовали прямого контакта с кем-либо из Больших Внутренних Покоев.