Бундори, стр. 57

Особое чутье, бдящее даже тогда, когда мозг занят мечтами, засекло приближение зла. Вмиг сон Аои испарился. Кожа начала зудеть, ноздри затрепетали. Мышцы стали медленно напрягаться, готовясь унести Аои в убежище. По жилам побежали древние эликсиры страха и агрессивности. Опасность неслышно подкрадывалась, словно хищник, выследивший добычу. Аои опознала хищника по ауре. Страх сменился ужасом. С затравленным видом она опустилась на колени, склонив голову, держа совок и метелку и лихорадочно соображая, куда бы спрятаться.

Некто вступил в радиус действия обычных чувств. Аои услышала мягкие шаги и шелест атласного кимоно, уловила аромат масла для волос и запах мужского пота. Он остановился невдалеке от нее — туча среди ясного неба.

— Продолжай работать. Не поднимай головы, — приказал канцлер Янагисава.

Аои уткнулась взглядом в землю и замахала метелкой, не столько из послушания, сколько из нежелания встретиться с ним глазами. Почему он пришел к ней вот так, не таясь, когда его любой может увидеть? Неужели узнал об ее измене? Нужно срочно предупредить семью об опасности. И Сано, который в этот самый момент занят сбором улик против канцлера.

Хрустнула вишневая ветка. Янагисава засопел. Наслаждение цветочным ароматом во время прогулки по храмовому саду — попытка скрыть их встречу.

— Что ты имеешь сообщить о ходе расследования сёсакана Сано?

Аои привела в порядок мысли.

— Вчера Сано беседовал с Тюго Гишином и Мацуи Минору. — Если не она, так другой шпион расскажет это Янагисаве. Нельзя допустить, чтобы канцлер усомнился в ее способностях и лояльности.

— Ему удалось найти улики против этих подозреваемых?

Она заметила тревожную нотку в ровном голосе. Значит, подозрения Сано справедливы? Аои очень захотелось прочесть правду в глазах Янагисавы. Однако вместо того чтобы поднять взгляд, она принялась собирать в совок мусор.

— Нет, досточтимый канцлер, — ответила невозмутимо.

Он помолчал.

— Ты встречалась с Сано прошлой ночью?

— Да, досточтимый канцлер. — Слуги Сано знали, что она принесла его прошлой ночью домой и осталась у него до рассвета. Кроме того, те, кто напал на Сано, могли ее узнать. Она должна быть настолько правдивой, насколько возможно.

— Как он выглядел?

Ему известно о нападении, поняла Аои по ускорению его пульса, который ощущала как легкие толчки у себя в ушах.

— Он был сильно избит, — осторожно доложила она. — Я обработала ему раны. Выслушала его жалобы. И ушла, когда он заснул.

— Ладно. Он еще больше доверился тебе.

Удовлетворение в голосе Янагисавы обдало Аои холодом. Канцлер входит в число подозреваемых. Он хочет прекратить расследование. Не он ли приказал напасть на Сано? Не это ли доказательство его вины?

— А как здоровье нашего инвалида сегодня? — Смешок Янагисавы напомнил Аои мягкое одеяло, утыканное железными иглами. — Надеюсь, он в постели и там проведет остаток своей жалкой жизни?

Аои захотелось солгать, что тело и дух Сано сломлены, что расследование закончено, — все что угодно, только бы Янагисава оставил их в покое и дал им время его уничтожить. Но она не смела рисковать.

— Нет, досточтимый канцлер, — промолвила Аои, сильнее ненавидя роль шпионки, потому что отреклась от гнусного ремесла. — Сано — сильный мужчина. Вдобавок ему повезло, бандиты его не покалечили. С утра он был настолько здоров, что покинул замок для беседы с очередным подозреваемым. Женщиной по имени Отама.

Кимоно Янагисавы громко зашуршало: канцлер забегал взад-вперед. От холодного ветерка у Аои проступили мурашки. Незримая сеть накрыла сердце, шелковые нити стискивали, резали. Аои опустила метелку и совок, она больше не могла притворяться, будто работает, она знала заранее, что скажет канцлер.

— Именно этого я и боялся. Мало кормить Сано обманом, портить его отношения с сёгуном и угрожать ему бесчестьем. Он не отступится. Он чересчур усерден при исполнении служебных обязанностей. Он невосприимчив к боли. Ему слишком везет, и он не заботится о самосохранении. Если он допросил Тюго, Мацуи и Отаму, то он на пути к истине. Его необходимо остановить.

Янагисава прекратил мельтешение, но злоба, страх и ненависть клубились вокруг него подобно смерчу.

— Ты убьешь Сано. И как можно быстрее.

Под шелест кимоно на кучку мусора упала ветка вишни. На сломе ветка была белая: яркие цветы начали вянуть. Вместо ветки Аои увидела сочащийся кровью кусок мяса. «Нет!» — мысленно крикнула она.

Янагисава сказал:

— И пусть смерть будет выглядеть естественной.

Потом он ушел.

Глава 30

Когда Сано вернулся домой, он чувствовал себя настолько плохо, что едва мог двигаться. Он был благодарен великому богу удачи Дайкоку: если бы кто-то напал по дороге, он не сумел бы отбиться. Боль окутывала, словно плотно сидящие доспехи с шипами внутри. У ворот он сполз с коня и чуть ли не на четвереньках миновал двор. В коридоре он упал лицом вниз, наслаждаясь безопасностью, которую дарили охраняемые ворота, запертые двери и каменные стены.

Вдруг он услышал тихие шаги. Он приподнял голову и увидел Аои. Она опустилась на колени рядом с ним, красивое лицо было серьезным и полным тревоги. От радости при виде любимой Сано на миг забыл о боли.

— Я приготовила лечебную ванну, — сказала Аои. — Пойдем.

Сильные руки помогли Сано подняться и преодолеть коридор. Сано мечтал отдохнуть в объятиях Аои, упиться допьяна ее красотой, но сил ни на что не было.

— Я не выдержу, — сказал он.

— Придется потерпеть. Ради собственного здоровья.

Вторую половину дня он провел в бесплодных попытках установить присутствие подозреваемых во время совершения убийств в Нихонбаси и Ёсиваре, а также в поселении эта и храме Дзодзё. Удалось ли Аои выяснить личность пропавшей свидетельницы? Боль затмила профессиональный интерес.

В ванной комнате, освещенной лампами и обшитой панелями, стояла большая деревянная кадка с водой. От нее поднимался пар, источающий сладкий аромат трав, неизвестных Сано.

Сано разделся и обнаружил, что синяки потемнели, что он выглядит так же плохо, как и чувствует себя. Радость оттого, что Аои рядом, сменилась смущением.

Настоятельница начала обтирать Сано тряпкой. Прикосновения были нежными, но какими-то безразличными. Она работала молча, избегая смотреть ему в глаза. Близость, возникшая прошлой ночью, исчезла, как не бывала.

— Что-нибудь не так? — спросил Сано.

По-прежнему не глядя на него, она пожала плечами и покачала головой:

— Полезай в бочку. А то вода остынет.

Морщась от боли, Сано поднялся по маленькой лесенке и погрузился в воду. Жар впился в измученные мускулы. Сано испустил вздох блаженства. Но чем быстрее боль и напряжение покидали тело сёсакана, тем тревожнее становилось у него на душе.

Аои с отстраненным и задумчивым видом стояла возле бочки. И с чего это от нее тянет холодом опасности? В Сано проснулось недоверие к ниндзя.

— Что-то не так. В чем дело?

— Все в порядке, — ответила Аои поспешно.

У Сано заныло под ложечкой.

— Ты не смогла выяснить, кто та женщина?

— Почему? Выяснила. — Голос у Аои бесцветный, хрипотца неприятная. — Госпожа Симидзу, жена торговца рисом из Эдо, подходит под твое описание и соответствует тому, что мне удалось узнать при изучении предметов ее туалета. Она живет на летней вилле мужа.

Тем же бесстрастным тоном Аои описала, как выглядит женщина и как найти ее дом.

Сано воспринял новость с меньшим облегчением, чем ожидал, каждый шаг в расследовании так или иначе вел к Янагисаве.

— Спасибо, Аои, — сказал он с преувеличенным удовлетворением. — Завтра утром я побеседую с госпожой Симидзу. «Надеюсь, — подумал, — эта беседа не станет моим смертным приговором».

Аои робко спросила:

— Что тебе удалось узнать сегодня?

Сано пересказал тайное предание, не переставая удивляться, почему она переменилась.