Выдра по имени Тарка, стр. 34

У фермы гончие скололись. Озадаченно опустив носы к земле, они носились взад-вперед. Пронзительный визг Капитана сообщил, что Тарка прошмыгнул под воротами. Русалка побежала вдоль мокрых отметин в пыли, но свернула в сторону, увидев цепочку более крупных перепончатых оттисков. След спутался снова. Басовито взлаял Капкан, за ним другие гончие, однако настигли они только утку, которая в ужасе закрякала и забила крыльями. Какой-то человек с граблями в руке погнал собак прочь, крича на них и грозя ударить. Из глубины двора раздался голос Росинки, и гончие помчались к ней, но отпечатки лап привели их к другим воротам, и хотя они пытались их перепрыгнуть — не могли достать до верха и шлепались вниз. А под ворота ушла утка, не Тарка.

Запах выдры исчез. Гончие катались в пыли, подходили к людям и нюхали карманы, выпрашивая подачку. Руфус нашел кроличью шкурку и сожрал ее, Данник затеял драку с Весельчаком — в шутку, так как они побаивались друг друга, лишь Капкан отправился дальше. Гончие ждали, когда их поставят на след. Но вот подбежал потный егерь в белом, сдвинутом с красного лба котелке, за ним два выжлятника и собрали собак в стаю. Резкий утиный дух остановил гон.

А Тарка пробрался по дренажной трубе обратно в ручей и теперь отдыхал, отдавшись течению, с каждой минутой приближавшему его к журчащей мгле — узкой лесистой долине. Яркое расплывчатое пятно — зимородок. Сидя на ветке, он выглядывал жука или гольца. Зимородок увидел, как тень выдры разорвала светло-золотые ячейки сети, которую закинула рябь на каменное ложе ручья.

Проходя под крутым берегом мимо корневищ ивы, Тарка услышал тявканье терьера. Сэмми прополз по дренажной трубе за ним вдогонку и теперь, черный от липкой грязи, выглядывал из ее конца, нетерпеливо призывая своих рослых друзей. К тявканью Сэмми присоединился рев Капкана. Старый выжлец был на берегу, под трубой — он опять натек на след выдры там, где зверь коснулся камней. Тарка заметил его в каких-нибудь десяти ярдах и нырнул. Он плыл, отталкиваясь всеми лапами, вниз по течению; от его морды бежала тонкая струйка, ее тень на дне казалась золотой стрелкой, пущенной к морю.

И снова Тарка покинул воду и двинулся по суше, чтобы развеять свой запах. Он пробежал ярдов двадцать, когда на берег вылез Капкан, а за ним Весельчак и Данник. Собаки втягивали носом выдриный дух, стелющийся по земле. Тарка добрался до прибрежных деревьев, всего на одну длину тела опередив Капкана, и, как набухший чурбан, свалился в ручей. Капкан прыгнул следом, ляскнул зубами, но вода была другом выдре, и та скользящим грациозным движением увернулась от пасти, которая, сомкнись она на Таркиной голове, раздробила бы ему череп.

Могучие дубы не пропускали здесь солнечный свет, отражали эхом шум водопада. Ручей бежал, сужаясь, стремительным потоком, кружились воронки у покрытых водой камней. Гул становился все громче, неслись мелкие брызги. Тарку и Капкана мчало вперед. Через просвет в листве упал широкий солнечный луч и осветил дымку над падуном. Тарка скользнул вниз на тяжелых белых водных отвалах. Капкана швырнуло следом за ним. Оба исчезли в бурлящей пене. Но вот появилась маленькая коричневая головка и стала озираться, ища своего врага в порушенных пенных сотах. Рядом вынырнуло черно-белое тело; вытянув шею, гончая тщетно пыталась выбраться из потока, который тащил ее вниз. Тарка был господином водоворотов, они служили ему игрушкой. Он радостно качался на волнах. Вдруг высоко над ним пропел рожок. Вновь отдавшись течению, Тарка понесся вниз по ущелью в заводь, над которой громоздились к небу утесы, и стал искать убежища под кучей сочившихся влагой, заросших папоротником камней.

Он увидел под водой две ноги, рядом — два колеблющихся перевернутых их отражения, а над ними — расплывчатые очертания плеч и головы человека. Тарка свернул от рыболова обратно на стрежень, а когда поднялся, чтобы вдохнуть воздух, снова услышал звук рожка. По дороге на косогоре между егерем и выжлятником валила стая, перед ними бежали люди с кольями в руках; они торопились к мосту у подножия холма, чтобы устроить там заслон и не дать выдре уйти в море.

Капкан остался далеко позади. Он ослабел, хрипло дышал, был весь избит, голову покрывали ссадины, в глазах стоял туман, но пес по-прежнему плыл следом за Таркой. Тарка миновал еще одного рыболова, и крошечный перовидный крючок случайно вонзился ему в ухо. Закрутилась, разматываясь, вертушка: «ж-ж-ж-ж», — пока вся блестящая нить не прошла через пропускные кольца; удилище изогнулось дугой и вновь со свистом выпрямилось, когда лопнула леска.

Тарка увидел мост, под ним на камне фигуру человека и лица наверху. Услышал крики. Человек под мостом заорал, сдернул шапку и стал махать ею егерю, который, спотыкаясь на шатких камнях, спешил вместе со стаей по красной крутой дороге. Тарка вылез из последней заводи выше моста, пробежал по мшистому, уже залитому камню и скользнул у человека между ног.

— Ату его!

Когда Менестрель с плеском кинулся в ручей, Тарка успел миновать мост. Стая неслась через проем между концом парапета и склоном холма, голоса собак звенели под фермами, отдавались эхом от стен домов на высоком скалистом берегу.

Гончие прыгали в прозрачную воду среди гниющих автомобильных шин, битых бутылок, консервных банок, ведер, старых туфель и прочего выброшенного за негодностью хлама. Один раз Тарка повернул обратно; много раз он оказывался под ногами собак. Ручей был недостаточно глубок, чтобы прикрыть ему спину, и достаточно мелок, чтобы гончие могли двигаться вдвое быстрее его. Порой на Тарку наваливалась вся стая, готовая его разорвать, а затем маленькая головка появлялась у скалы, ярдах в десяти от сгрудившихся собак.

Между валунами и скалами, обросшими ракушками и космами морских водорослей, мимо изъеденных червями столбов, отмечавших во время прилива фарватер рыбачьим лодкам, выдра уходила от гончих. С каждого столба стремительно взлетала чайка и сердито кричала на них. Наконец Тарка достиг моря. Медленно вошел в подернутую зыбью воду и нырнул, увернувшись от зубов Менестреля в тот самый миг, как через стаю пробежал Капкан. Гончие заплыли за полосу прибоя, егерь погрузился по пояс, прочие остановились у кромки лениво плещущих волн. Говорили, будто выдру загнали чуть не до смерти и, возможно, ее носит теперь где-нибудь у отмелей. Прошло еще несколько минут, и егерь вынул из-за пазухи рожок. Только он набрал в легкие воздух, задержал дыхание и сложил губы, чтобы протрубить четыре долгие ноты отбоя, как в ярде от Капкана вынырнула бурая голова со свирепыми темными глазами. Тарка посмотрел на пса и прокричал: «Ик-янг!»

Голова скрылась. Подплыв под собаку, Тарка вцепился зубами в ее брылы и потащил под воду. Пес попытался вывернуться и укусить выдру, но ему это не удалось. На поверхность стали выскакивать пузыри: пес задыхался. Гончие не понимали, что происходит. Задние лапы Капкана слабо задергались в воздухе. Егерь с трудом подошел к нему и потянул к берегу, но Тарка разжал зубы, только чтобы передохнуть; набрав свежего воздуха, он снова подплыл под Капкана и снова схватил его. Лишь когда на Тарку набросилась вся стая, он выпустил своего врага и исчез в волнах.

Еще долго после того, как выжлеца откачали и стая повалила вверх по увалу холма, чайки летали над морем у устья ручья. Иногда одна из них опускала желтые перепончатые лапы, чтобы сесть на воду, и всякий раз, вспугнутая щелканьем белых зубов, снова взмывала вверх, в беспокойно кричащую стаю. На горизонте шел грузовой пароход, волоча по небу длинный хвост дыма. Над побережьем Уэльса клубились низкие тучи. Монотонный глухой шум гребного винта доносился в мирной безветренной синеве туда, где лежал Тарка, довольный и сонный, однако не терявший из виду бледно-желтых, глаз ближайшей птицы. Наконец чайкам надоело глядеть на него, и они улетели обратно к столбам. Перевернувшись на живот, Тарка зевнул, потянулся и спокойно поплыл вдаль.

16

Тарка плыл на закат. Он заметил расщелину в высоком красном утесе и скользнул туда на гребне волны. Волна разбилась, не дойдя до дальнего темного края пещерки; Тарка взобрался повыше, на выступ, куда не доставал прибой, и свернулся на холодном камне. Проснулся он, когда бакланы и чайки летели с тихого, как сумерки, моря на утес, где был их ночлег. Внизу, в каменных чашах между скалами, уже поднялась крутая зыбь — начинался прилив; среди зеленых и красных водорослей забегали в поисках пищи креветки и крабы. Внезапно недвижные прежде водоросли разметались под ударами выдриных лап. Тарка нашел краба, вылез с ним из воды, но краб оказался горьким, и, бросив его, Тарка двинулся на глубину.