Гаяна, стр. 62
«Фаллады! - От неожиданности Роберт никак не мог сообразить, что это за имя. - Кто он?»
«Автор книги „Каждый умирает в одиночку“.»
«Вы знаете ее?»
«Да, от вас. Четыре секунды назад вы вспоминали об этой книге».
«А я и не заметил», - удивился Гровер.
Машина спокойно отнеслась к последним словам.
«Что вы предлагаете?» - поинтересовался Гровер.
«В романе „Каждый умирает в одиночку“ немецкий следователь отмечал флажками те места на плане города, где находили антифашистские листовки. Зная психологию человека, он легко определил район, в котором жил тот, кто разбрасывал листовки, - пояснила машина. - Соберите данные о силе биотоков в палате Кобрена, и я высчитаю».
«Вы просто молодец, мистер Шерлок Холмс!» - восхищенно подумал Гровер, и зеленый глазок машины впервые тогда слабо засветился: ей уже начинало нравиться внимание человека.
С того дня у Гровера прибавилось работы - узнавать о биотоках в палате Кобрена. Делалось это так: бродя возле палаты Кобрена, Роберт измерял интенсивность облучения индикатором, благо, что стены здания совершенно не препятствовали биологическим лучам. А уже сама машина «втыкала флажки» на плане палаты. Район поисков постепенно сужался, но машина требовала новых и новых цифр.
К нетерпеливым предположениям Роберта машина была глуха: она искала только один и только точный ответ, не торопясь и не волнуясь, ничего не обещая, и явно не умела заниматься отвлеченной болтовней: не все в человеке «нравилось» ей. Г Сегодня Роберт раздобыл последние цифры, требуемые машиной. Он продиктовал ей координаты и величины излучений, закурил и стал ожидать в отчаянии от мысли, что ничем невозможно ускорить процесс вычислений. «Чего доброго, - усмехнулся он, - этот Шерлок Холмс воспитает во мне железную выдержку!»
Ответа не было почти три минуты. Наконец мигнул зеленый глазок.
«Аппарат находится..» - и машина точно указала место.
6
Мистер Стоутмен привык считать себя мудрецом, и никто не мешал ему так думать. На самом же деле он был только хитер. Это его качество развивалось в узком пространстве между успехом и поражением. Большую силу давала ему бессовестность: никакие соображения морали, долга, человечности не могли поколебать мистера Стоутмена, если тропа, избранная им, обещала привести к золотому тельцу. Черт его знает почему мистер Стоутмен воспитал в себе убеждение, будто человек вообще подлец от природы.
Будучи джентльменом житейски зорким, он, конечно, не мог начисто отвергать все то светлое, что он объединил словом «романтика». Поговорите с ним на эту тему, и мистер Стоутмен примется доказывать, что романтика (при этом он слегка скривится и передвинет сигару из одного угла рта в другой) дает себя почувствовать только в речах адвокатов, сенаторов, миссионеров, то есть в словах и поступках, рассчитанных на большую аудиторию. Стоит же человеку остаться наедине с самим собой, скажет вам мистер Стоутмен, как плащ романтика сползет с его плеч и обнажится твердое, упитанное тело прохвоста.
Роберт Гровер видел Стоутмена насквозь и в короткий срок сумел понравиться ему. Вершиной успеха Роберта в тонкой игре со Стоутменом стал день, когда этот влиятельный член правления «Дискавери» доверил ему ключ от палаты профессора Кобрена. Но пользоваться ключом умел другой человек - начальник охраны, так что в отсутствие Стоутмена в палату могли войти только двое.
Но мы уже знаем, что «мистер Шерлок Холмс» отыскал место аппаратуры и ее управления. После же выключения облучающей установки дверь свободно открывалась ключом. Все было предусмотрено до мелочей, но Роберт нервничал, впервые входя в палату Кобрена один. Конкретного плана побега он не имел: неизвестно состояние здоровья профессора, не все пути отступления обследованы, не подготовлено и пристанище на первый случай. Зато была надежда, что свидание с учителем многое прояснит…
Профессор Кобрен пришел в себя скорее, чем ожидал Роберт. Встреча, несмотря на обстановку, получилась теплой и радостной.
- Я боялся, что вы долго не сможете говорить, - признался Гровер.
- Во-первых, я знал, что меня усыпляют, и всеми своими атомами сопротивлялся этому, - объяснил профессор. - Я постоянно был настроен на волну пробуждения. Эти авантюристы хотят меня сделать своим сообщником. На всякий случай меня подвергают слабой дозе облучения.
- Но ведь когда я приходил сюда со Стоутменом, стрелка индикатора доходила до семи!
- Вероятно, это было только несколько минут, мой дорогой Роберт. Иногда я даже бодрствую. Каждые два-три дня меня навещает Стоутмен и пытается уломать. Позволяет побриться и покурить… Нет ли у тебя сигареты, Роберт? Канальство! Маленький цилиндрик, набитый табаком, - и человек на верху блаженства… Ни одно уважающее себя животное не удовлетворится столь немногим. Итак, на чем я остановился?
- Вероятно, на том, в чем вы разошлись с Бергоффом и Стоутменом, - предположил Роберт.
- Канальство! Это проклятое облучение угнетает память… Но теперь я вспомнил все. Ты знаешь Меджитта, укротителя в цирке?
- Феномен!
- Ерунда. Все это ужасно, Роберт, а не феноменально. Меджитт пользовался аппаратурой «Дискавери» и облучал львов и быков. То была негласная демонстрация новых лучей фирмы с целью повлиять на высокие чины из военного министерства. Реклама живая и действенная: фирма добилась громадных ассигнований для подготовки, по существу, нового вида оружия.
- Но ведь фирма занимается покорением космоса, профессор.
- К сожалению, есть люди, мечтающие о космической войне, а не об изучении Луны или Марса. План их чудовищно прост. Ты знаешь, что наши спутники летают над Россией?
- Разумеется.
- Так вот тебе мечта Стоутмена и его хозяев: запустить спутники, оборудованные генераторами новых лучей, которым еще нет и названия. Я так и не знаю, кто их открыл.
- Нельзя ли подробнее об этих лучах, профессор?
- Изволь. Кто-то из ученых «Дискавери» разгадал природу мышления человека!
Гровер подался вперед и пристально посмотрел в глаза своего учителя: нет, здесь не пахло мистификацией или заблуждением.
- Наше мышление, Роберт, это движение материи особого состояния, неизвестного до сих пор науке. От меня скрывают эту часть достижений ученых фирмы. Выяснилось и другое: когда мы говорили о телепатии, о передаче мысли на расстояние, то предполагали, что природа мысли и «полета» ее копии в пространстве от одного человека к другому энергетически родственна.
Роберт хотел что-то спросить, уточнить, но в горле у него пересохло, он только судорожно схватил Кобрена за руки, и прерывисто вздохнул.
- Оказалось, эта не так. Наш мозг имеет, по-видимому, две, так сказать, специальные машины: одна генерирует сами мысли, а другая, подобно радиостанции, как бы кодирует их в соответствии со своими возможностями и излучает в пространство наподобие радиоволн. В голове другого человека происходит обратный процесс, - спокойно, точно у себя в клинике, объяснял профессор.
- Необыкновенно!
- Но я не знаю всех подробностей, - вздохнул Кобрен. - Они научились записывать мысли на пленку неизвестным мне способом, и мне осталось только, используя чужие открытия, построить ту самую машину, о которой мы мечтали и на которую возлагали много надежд.
- Вон оно что… А я думал, что вам удалось самому решить проблему.
- Нет, Гровер, и это меня огорчает, хотя машина работает неплохо.
- Я уже убедился в этом, учитель. Ваша машина помогла мне разбудить вас, - торопливо вставил Роберт. - Чего они добиваются от вас?
- Хотят запустить спутники с телепатическими установками, чтобы можно было из космоса посылать на Землю сигналы, угнетающие интеллект человека. Как только спутники появятся над территорией русских, автоматы включат облучающую установку, а в рассчитанное время отключат ее… Вот их «соревнование»!
- Но удастся ли им построить генератор достаточной мощности, чтобы сразу добиться эффекта? - с опасением спросил Роберт.