По законам волчьей стаи, стр. 15

Это было очаровательное юное создание. Когда они познакомились, ей исполнилось всего семнадцать лет, а Феликсу двадцать шесть. Некоторая разница в их возрасте давала возможность Феликсу ощущать себя Пигмалионом и ваять из своей прелестной избранницы истинную принцессу.

Они любили друг друга так романтично, что их любовь порождала зависть у окружающих. Казалось, что они созданы друг для друга. Их отношения продолжались два года. Но сказка не может быть вечной и не у каждой бывает хороший, добрый конец. История их любви закончилась трагически. Его Катя погибла в автокатастрофе.

Это было страшнейшее потрясение для Феликса. Как гром среди ясного неба обрушилась на него трагедия. На протяжении двух недель он практически не спал и не ел, находясь как бы в постоянном бреду. Будучи сильным человеком, повидавшим многое в свои молодые годы, Феликс получил от судьбы роковой удар такой колоссальной силы, что не знал, сможет ли от него оправиться. Он не знал, за что мог получить такое жестокое наказание. И во всем происшедшем почему-то винил только самого себя. Чем же он так жестоко провинился перед Создателем, что Тот решил безжалостно наказать его?

Но, увы, на все воля Господня. Феликс не отрекся от веры в Бога, даже наоборот, стал веровать еще больше, но с тех пор в его сердце поселилась злость. Та самая злость, которая стала постоянной спутницей его жизни.

ВСЕ ДЕЛО В БОРОДЕ

В десять часов утра Герман и Феликс приехали в Пятигорск. Встретиться договорились в открытой шашлычной, которая находилась на самой вершине Машука, куда их пригласил гостеприимный Хан. Туда можно было подняться на машине по дороге, серпантином обвивающей всю гору. Но приятели воспользовались канатной дорогой, которая была, построена так, что одна ее станция находилась в курортной зоне у подножия Машука, а другая — на его вершине. Между ними постоянно циркулировали два вагончика вместимостью по десять — пятнадцать человек. Припарковав машину у нижней станции, друзья купили билеты и зашли в готовый к отправке фуникулер.

Когда вагончик тронулся, Герман поглядел на Феликса. Тот внимательно смотрел вниз, а лицо его принимало каменное выражение. Герман проследил за взглядом Феликса и увидел, как прямо под ними в подъехавший микроавтобус садился крупный бородатый человек.

Он водрузил свое тело на переднее сиденье, захлопнул дверь, и автомобиль тронулся.

— Что с тобой, Фил? — поинтересовался Герман.

— Слушай, я точно не уверен, но, по-моему, это он, — прищурив глаза, медленно проговорил Феликс.

— Кто он? — не понял Герман.

— Человек, севший в микроавтобус, похож на Черепа. Только с бородой.

— Да брось ты! Тебе он уже везде мерещится. Таких совпадений не бывает.

— Если бы не борода, я бы руку отдал на отсечение. Когда я его видел, он был без бороды. Вырастить ее он бы не успел. Но ведь бороду легко и наклеить. И если это на самом деле он, то понятно, почему местные пацаны не смогли опознать его по фотографиям.

— Ну прямо-таки детектив какой-то, в натуре. Триллер. Надеюсь, ты не будешь, как Джеймс Бонд, тормозить вагончик и прыгать вниз, преследуя объект? К тому же наверняка воображаемый, — язвительно пошутил Герман.

— Нет. Не буду, — серьезным тоном ответил Феликс. — Сейчас мы не сможем его догнать, но мое чутье подсказывает, что это был именно он.

С вершины Машука, увенчанной шпилем телевизионной башни, весь Пятигорск был как на ладони. Вот виден изгиб реки Подкумок, а вот старинный парк «Цветник», заложенный еще во времена Лермонтова. А там — курортная зона со множеством санаториев. Вот новые жилые районы, а вдалеке маленьким серебряным пятном виднеется Новопятигорское озеро.

Пройдя двести-триста метров вправо от станции, приятели подошли к шашлычной, где на столах и стульях, которыми служили большие и малые пеньки, гостей поджидали Витя Хан и несколько боевиков из его бригады. Присев с Ханом втроем за один крупный пень, служащий столом, пообщавшись, выпив и отведав отменного шашлыка, перешли к главному вопросу.

— Витя, — обратился к Хану Феликс. — Герман раздал твоим пацанам фотографии Черепа?

— Да. Каждый из моих ребят по фотографии в лицо знает этого мерзавца, но пока, увы… Сам знаешь. А что?

— А вот что, братела. Слушай меня внимательно. Измени установку своим парням. Пусть ищут того же, но с бородой.

— Нет проблем, братуха. Как скажешь. Я маякну им, чтобы они заново прошерстили всю округу. Они у меня все вверх дном перевернут, но того, кто тебе нужен, отыщут.

— Базара нет. Спасибо, Хан. Буду ждать твоего звонка.

Долго ждать не пришлось. Пятигорский авторитет позвонил Феликсу в одиннадцать часов следующего дня и заявил, что человек, по всем данным похожий на разыскиваемого Антона Шабалова, обнаружен в санатории «Горячий ключ».

КАЗНЬ ЧЕРЕПА

Люди Хана не ошиблись. Не обознался и Чикаго. Замеченный им из вагончика канатной дороги человек был именно Антоном Черепом.

Устранив, как он думал, своего главного преследователя, Новокурданский лидер посчитал, что оставаться в Москве все равно чрезвычайно рискованно. И хоть, по его мнению, главный охотник был убит, Шабалов осознавал, что российская братва все равно до него доберется. Чтобы как-то продлить свое существование, Антон под чужим именем вылетел в Мин-Воды и также по подложным документам снял двухкомнатный номер в пятигорском санатории «Горячий ключ».

Еще в Москве, перестраховавшись, он обзавелся накладной бородой и усами. Несмотря на измененную внешность, ему редко удавалось выходить из номера днем, лишь в случае особой необходимости. И тем более по воле Его Величества Случая, а это был шанс один на миллион, он попался на глаза случайно выжившему охотнику.

В большинстве случаев Антон Шабалов покидал свое убежище лишь только под покровом ночи, когда его наклеенная борода даже при внимательном рассмотрении не могла вызвать ненужных подозрений.

Вернувшись с очередной вечерней прогулки по «Цветнику», он первым делом зашел в ванную комнату и отклеил опостылевшие бороду и усы. Сняв их, отмыл неприятно зудящее лицо от гримерного клея. Затем, переодевшись и накинув полосатый махровый халат, вышел из ванной комнаты.

Подойдя к письменному столу. Череп присел на кресло с высокой деревянной спинкой и зажег настольную лампу.

Как только свет лампы озарил письменный стол и разбросанные на нем газеты и журналы, его внимание привлекла лежащая на столе игральная карта. Она была повернута рубашкой, с изображенным на ней Пятигорским орлом. «Откуда она здесь оказалась? Может быть, уронила горничная? Но горничная по его просьбе убирает всего лишь два раза в неделю. Откуда же могла взяться карта?» — Мысли беспокойным роем промелькнули в его голове.

Сквозящий поток мыслей был нарушен затянутым на шее капроновым шнуром. Череп захрипел и попытался схватиться руками за удавку. Но в намерения обладателя сильных рук, сжимающих капроновый шнур, по какой-то известной лишь ему причине не входило мгновенное удушение Новокурданского лидера.

— Сидеть, падаль! — услышал он сзади твердый приказной тон. — И ни звука! А то сейчас враз башку отсоединю от туловища!

Натяжение шнура слегка ослабло.

Только сейчас Череп заметил в полумраке человека. Человек, стоящий сзади, еще несколько ослабил натяжение капроновой удавки. Глаза Шабалова, постепенно привыкающие к свету зажженной лампы, не могли в полной мере рассмотреть стоящего перед ним человека.

Как бы догадавшись об этом, тот сделал шаг вперед. И когда свет настольной лампы озарил лицо неизвестного, из сдавленной глотки Черепа раздался хриплый стон. Это был стон ужаса и удивления. Призраком, вернувшимся из царства теней, перед ним стоял Феликс.

— Что узнал, сучара?! Да, правильно. Это я — твой ангел смерти, вернулся за тобой из преисподней. Не ожидал, гнида? А вот и орудие возмездия, — с этими словами Феликс взял на изготовку стальной арбалет. — Сэмэн мог бы тебя просто придушить, но мне почему-то очень хочется тебя кончить именно так. Я думаю, гнида, что будет символично, если ты сдохнешь именно от стрелы. Считай, что она белого цвета. А это привет тебе от крестовой масти. Возьми карту.