Изумрудный шифр, стр. 41

И постоянно Луизу Фернанду преследовало чувство, что за ней наблюдают. Она оборачивалась, ощущая на себе напряженные взгляды, и чувствовала бегущие по спине мурашки, как будто кто-то детально рассматривает ее тело. Вот и сейчас, выйдя из отеля, она беспокойно осмотрелась.

– Снова показалось? – с участием спросил Тони, знающий о страхах Луизы Фернанды.

Она кивнула и посмотрела на часы.

– Самолет из Нью-Йорка прилетает через два часа, поэтому давайте поторопимся. Я хочу быть на месте раньше, чем там появится Филипп.

– Не боишься, что мистер Райан испугается, когда войдет в свой дом и увидит нас? – Тони приобнял ее.

– Не хочу откладывать встречу на другой день. Я хочу как можно быстрее улететь отсюда. – Луиза Фернанда беспокойно передернула плечами. – Не могу избавиться от противного ощущения, что по телу шарит чей-то взгляд.

Подъезжая к дому Филиппа, они заметили, что в соседнем доме началась вечеринка. Взрывы смеха и громкая музыка летали в воздухе, оглашая собой пространство вокруг.

– Так вот, значит, как живут американские хирурги, – Маркус завертел головой, рассматривая дом с внешней стороны.

Светлые стены и темно-красная черепичная крыша напоминали деревенские домики в Италии. Дом был окружен садом, в глубине которого виднелся бассейн, что уже само по себе делало его уютным и милым. Они оставили машину недалеко от дома и незаметно прошли во дворик.

– Внутрь проникать не будем. Дом на сигнализации, а у нас нет инструментов и спеца, который бы ее отключил, – Тони огляделся по сторонам и подтолкнул Луизу Фернанду в тень. – Посидим в саду, отсюда прекрасно виден вход.

– Заодно и музыку послушаем, – подмигнул Маркус. – А может, лучше завалимся на вечеринку к соседям и будем оттуда наблюдать за окнами? Если зажжется свет, значит, Филипп приехал домой. Вот тогда и придем к нему с разговорами.

– Закрой рот, Маркус, – прошипела Луиза Фернанда и внезапно вскочила, увидев тень возле ярко-цветущих кустов. – Тони, там кто-то есть.

Тони вытащил пистолет и направил его в сторону предполагаемого движения. Легкий ветерок мягко колыхал красные цветы у входа, и от этого сладковато-пряного запаха у Луизы Фернанды начала кружиться голова. Она ухватилась за руку Маркуса и увидела свет фар подъезжающего к дому такси. Из машины вышел высокий мужчина и, вытащив из багажника чемодан, быстрым шагом направился в их сторону. Он устало посмотрел на веселящуюся в соседнем доме молодежь и включил на веранде свет. Луиза Фернанда вскрикнула от неожиданности, увидев перед собой строгое лицо, напомнившее ей кардинала Альбицци. Мужчина быстро повернулся на крик.

– Что вы здесь делаете? – резко спросил он и потянулся к телефону, лежащему в кармане брюк.

Глава 23

Массимо сделал продолжительный выдох и еще несколько минут находился в неподвижном состоянии. Каждый день он занимался йогой, она помогала ему отвлечься от мирской жизни и очищала сознание. Дыхательные упражнения расслабляли и в то же время насыщали энергией. Существовало только два способа, с помощью которых Массимо восстанавливал себя, – йога и молитвы. Он преклонил колени перед маленьким распятьем и сложил руки вместе. Жаркое солнце с любопытством заглянуло в открытое окно, освещая стройное обнаженное тело. Массимо улыбался, шепча богу заветные слова, чувствуя проказливые лучи на своей коже. Господь словно принимал участие в беседе, даря бестелесные прикосновения.

Он перевел взгляд на балкон Луизы Фернанды и улыбнулся, увидев там девушку. В это время она всегда глядела на океан. Массимо посмотрел на нее в бинокль и отметил, что сегодня она выглядит усталой и беспокойной. Уже почти неделю он следовал за ней, боясь упустить. Было в этой девушке что-то особенное, и это затрагивало его душу. Он испытывал к ней нежность, сильно удивляя этим Бруно. Массимо слишком привязался к девушке, а ведь она была всего лишь заданием. Раньше он никого близко к себе не подпускал. Но эта девушка, оказавшаяся игрушкой в грязной игре, не прилагая никаких усилий, сломала границы, которыми Массимо отделился от остального мира.

Луиза Фернанда удивляла его, она была всегда разной и в то же время необъяснимо знакомой. Массимо слушал ее разговоры с друзьями, и ему казалось, будто он слышит это не в первый раз. И дело было не в интонации голоса и не в манере изложения, а в том, какой смысл она вкладывала в слова. Луиза Фернанда поражала его, потому что нежность в ней граничила с жестокостью, хрупкость – с силой. Она была умна и наивна, бесхитростна и в то же время коварна. Массимо долго не мог понять, почему она будит в нем такие глубокие чувства. Он ощущал к ней душевную привязанность и особое расположение, но не мог понять почему. Пока однажды не обратил внимания на Бруно. Массимо тогда усмехнулся, поняв причину своего необычного поведения. Луиза Фернанда напоминала ему лучшего друга, поэтому он и относился к этой незнакомой девушке как к близкому человеку. Бруно был таким же импульсивным и отчаянно-решительным, мягким, чутким, непримиримым и безжалостным. В нем сочетались несовместимые качества, и то же самое было присуще Луизе Фернанде.

Массимо снова посмотрел на Луизу Фернанду. Она улыбалась, подставляя легкому ветерку лицо, что делало ее похожей на ребенка.

– Сегодня вечером они собираются к Райану, – сказал Бруно, и его глаза лукаво засветились. – Что в ней особенного?

– А в тебе?

Бруно весело рассмеялся и повернулся лицом к ветру, начинающему набирать силу. Он раскинул руки в стороны и посмотрел на Массимо. Его и без того яркие глаза загорелись огнем.

– Ты скажи.

Массимо улыбнулся и хлопнул друга по плечу.

– Гордыня, сын мой, – это смертный грех. Прочти три раза «Отче наш» и пять раз «Аве Мария».

Он оставил друга одного на балконе и еще некоторое время слышал, как ветер носил его смех в воздухе.

Бруно прилетел в Майами только нынешним утром. Он несколько дней провел в Испании, пытаясь разобраться в прошлом Луизы Фернанды. Затем летал в Нью-Йорк, чтобы изучить неизвестную им часть жизни Николаса Рискони и выяснить, что связывало кардиналов с боссами мафии. Это оказалось наиболее сложным, так как проникнуть внутрь «семьи» постороннему человеку было невозможно.

После непродолжительного отдыха Бруно разложил на столе бумаги и стал рассказывать Массимо, о чем узнал.

– После того как Рискони покинул семинарию, он улетел в Нью-Йорк. Денег у него не было, потому что отец лишил его всего. Рискони не собирался оставаться в Италии, где граф Спинола мог проследить каждый его шаг.

– Но сестра Рискони сказала, что отец порвал с ним отношения, – возразил Массимо.

– Она немного слукавила, приукрасив высоконравственное поведение отца. Старик был настроен категорично, но не настолько, чтобы полностью исключить сына из своей жизни. В общем, Рискони принимает решение уехать из страны, где отец не дает ему и шага ступить, не отчитавшись в мельчайших подробностях. И именно с этого момента прекращаются их отношения.

Бруно прокашлялся и сделал глоток воды.

– После прохлады Нью-Йорка Майами кажется адским пеклом, – улыбнулся он и тут же стал серьезным. – В католической школе вместе с Рискони учился сын подручного неаполитанской «семьи».

– Подручного?

– Заместитель босса, – пояснил Бруно. – Второй человек в «семье», который назначается самим боссом. Если босса вдруг арестовывают или убивают, то подручный автоматически становится главным. Неаполитанский босс был убит за несколько дней до отъезда Рискони в США, и подручный стал главой «семьи». А Рискони был отправлен в Нью-Йорк, где быстро вошел в одну из «семей», во главе которой, кстати, стоял кузен новоиспеченного неаполитанского босса. Это был 1961 год.

Массимо посмотрел в бумаги и удивленно произнес:

– Хочешь сказать, что в двадцать два года Рискони убил босса мафии? Он был слишком молод, чтобы устранить такого важного человека.