Любовная паутина, стр. 5

– Хотелось, конечно, сказать, что мое пребывание здесь доставило мне удовольствие, но, увы, не могу. Хотя не покривлю душой, если скажу: это было незабываемо. И на том расстанемся.

– Вы единственный журналист, который знает нас изнутри. – Рафик окинул его долгим скорбным взглядом. – Это позволит вам объяснить миру, почему мы воюем.

Митч засмеялся, но в смехе не слышалось веселья.

– Сначала я хотел бы понять это сам. – Он покачал головой, все еще ужасаясь безумию, превратившему чистый, благополучный город, драгоценную жемчужину Ближнего Востока, в развалины. Вдали ослепительно сияли море, горы и долины, исхоженные и пророками и армиями. Ливан лежал перед ним повергнутый и расчлененный. Страна истекает кровью. Остается только надеяться, что обе стороны сумеют договориться, прежде чем вообще ничего не останется.

– Мюалеш. Неважно. Достаточно, если вы будете честным. – Рафик опять улыбнулся. В улыбке было слишком много усталости для его тридцати с небольшим лет. – Удачи вам, Митчелл Кентрелл. Надеюсь, вы благополучно вернетесь домой.

– Иншаллах, – ответил Митч, пробормотав уместное ко всем случаям выражение. Оно означало: «На все воля Аллаха».

И теперь, если не помешает Аллах или какой-нибудь безумный снайпер, через несколько коротких часов он и вправду вернется в Соединенные Штаты.

Вернется к Элли. К своей молодой жене.

Митч запрокинул голову и засмеялся.

– Черт возьми, я возвращаюсь домой! – закричал он всем и никому. – Домой!

Глава 2

Эланна отпила глоток шампанского, стараясь заглушить в себе какое-то неопределенное, но тревожное предчувствие, которое мучило ее с самого утра. Вполне естественно, что я нервничаю, убеждала она себя. Ведь нельзя сказать, что жизнь у меня протекает гладко.

В конце концов, не так много найдется людей настолько глупых, чтобы в один год приступить к обновлению дома и начать новую, требующую полной отдачи карьеру. Не говоря уже о предстоящей свадьбе. А тут еще ежегодные запросы о личных планах от вездесущих агентств новостей, как печатных, так и электронных. До сих пор ей удавалось скрывать от прессы свое обручение, но последние две недели она с замиранием сердца ожидала неизбежного. За прошедшие пять лет ее общественный образ постепенно изменился: от убитой горем молодой женщины, верной жены до чуть ли не политической фигуры, откровенно выступающей против внешней политики правительства в том, что касается заложников.

В недавнем опросе читатели газеты «Сан-Франциско кроникл» назвали ее в первой десятке женщин, которыми они больше всего восхищаются. Сразу за первой леди. Но вместо того, чтобы чувствовать себя польщенной, Эланна обнаружила, что общественное восхищение удушающе давит на нее.

Она сделала еще глоток шампанского и подумала: интересно, что сказали бы подписчики «Сан-Франциско кроникл», если бы узнали, что она не только занимается любовью со своим архитектором, но и через двадцать два дня собирается выйти за него замуж. Эланна посмотрела на часы. Теперь уже через двадцать один день.

– У тебя такой вид, будто ты за миллион миль отсюда, – пророкотал ей в ухо низкий голос.

Эланна обернулась и улыбнулась Джонасу. Его лицо ничем не напоминало классически красивые, словно высеченные резцом скульптора, черты Митча. Но ее жених, при всей своей грубой и резкой внешности, обладал потрясающе уравновешенным характером, который покорил ее с первого же момента их встречи.

Взгляд Джонаса выдавал холодный разум и непреклонную волю. Но морщинки, разбегавшиеся от карих глаз, разоблачали его как человека, щедрого на улыбки. Особенно Эланне нравился его рот, сильные и твердые губы. За все девять месяцев знакомства Эланна ни разу не видела, чтобы они вытянулись в неодобрении.

– Я думала о том, что мне еще предстоит сделать до свадьбы. – Конечно, это явно не вся правда, но и не ложь. Женщине положено иметь маленькие секреты от человека, за которого она собирается замуж. Разве не так?

– Предложение убежать все еще в силе. Мысль о том, чтобы уединиться на озере Таго, с каждым днем становилась все более соблазнительной.

– Нет, – неохотно возразила Эланна, – как бы мне ни хотелось удрать от свадебных фанфар. У нас много друзей и близких, они почувствуют себя обиженными, если мы бросим их.

– Это твоя свадьба, Эланна. Твой день. Ты не должна делать то, чего не хочешь делать.

– Знаю. Но предполагается, что свадьба служит поводом для празднования. И раз мы согласились назначить день, придется отказаться от наших первоначальных планов.

Джонас пожал могучими плечами. В темно-синем костюме в тонкую, цвета бургундского вина полоску, он казался выше, сильнее и более массивным, чем обычно.

– Лучше бы не делать ее большим событием. По крайней мере тебе не придется бояться, что на банкете твой страстный, томимый желанием жених кинется на тебя во время танцев прямо на глазах у всех твоих друзей.

Он смотрел на нее со странным вызовом во взгляде, который заставил бы ее занервничать, если бы она не знала, что Джонас удивительно покладистый человек.

– Ты всегда был истинным джентльменом, – возразила она.

– Наверно, в этом моя беда, – проворчал он. Эланна непонимающе сдвинула брови.

– Прости, что ты имеешь в виду?

– Ничего такого, – ответил он со своей обычной успокаивающей улыбкой. Что-то неопределимое мелькнуло у него в глазах. Что-то такое, что заставило Эланну удивиться, почему она никогда не замечала, как мастерски ее жених умеет скрывать свои мысли. – Я всего лишь подумал вслух.

– Ты уверен, что ничего важного?

– Ничего, с чем я бы не сумел справиться. – Он взял у нее хрустальный бокал и поставил его на поднос проходившего мимо официанта. – А поскольку я вежливо выслушал твою тетю, внушавшую, как мне повезло, что я отхватил такой образец женского совершенства, и перечислявшую все твои достоинства, причем я ни разу не перебил ее, чтобы прибавить к ним твои исключительные женские таланты, то, по-моему, заслужил танец.

– А я думала, ты никогда меня не пригласишь. – Эланна позволила ему обнять себя. Обычно ей бывало в его объятиях на удивление спокойно и безопасно. Но сейчас, когда он обхватил ее, она вздрогнула. Сегодня в Джонасе , появилось что-то незнакомое. Что-то почти... опасное.

Смешные мысли, решила Эланна, прислоняясь к его надежной груди и вдыхая неповторимый мужской запах. Не какой-то дорогой дезодорант или одеколон, а запах, принадлежавший только ему, Джонасу, с которым она танцевала.

Безопасному, предсказуемому Джонасу. Губы его касались ее виска, дыхание ерошило волосы, руки двигались по спине, обхватили ягодицы, приподняли ее...

– Джонас! – У Эланны перехватило дыхание, когда он прижал ее к своей восставшей плоти, не пытаясь скрыть это. – Что ты делаешь?

– Танцую со своей невестой, – ответил он с подчеркнуть™ равнодушием, не совпадавшим с пульсирующей в паху силой.

Нечаянно подслушав разговор Эланны с Элизабет, Джонас думал только об одном – как показать ей, что он не тот скучный, бесстрастный человек, за какого она, по всей очевидности, его принимает. Но когда эротические мысли, будто дым горящих прерий, затуманили его сознание, намеченный план дал неожиданный результат. И сейчас, чувствуя, как сливаются их тела, Джонас обнаружил, что ему трудно контролировать себя, если не сказать больше.

Господи, что сегодня с ним происходит? – удивлялась Эланна. Когда он схватил зубами мочку ее уха, она решила, что это очень похоже на то, как если бы они занимались любовью стоя. Впредь надо будет избегать с ним объятий на людях, сказала она себе, тем более что налившаяся между его ног мужская сила не оставила ее безучастной.

– Сколько ты выпил шампанского?

– Полбокала. Мне не нужен алкоголь, когда ты рядом, Эланна. Ты пьянишь одним своим присутствием. – Он наклонил голову и приник к ее губам. Короткий поцелуй, точно сноп искр, обжег кожу. Стоит только посмотреть на тебя, коснуться тебя, и я пьянею больше, чем от бутылки шампанского, чем от самого крепкого портвейна.