20000 километров по Сахаре и Судану, стр. 20
Сначала необходимо было проложить дорогу дальше на юг. Здесь, в «районах, населенных язычниками», Барт столкнулся с беспощадным угнетением местных трудолюбивых народов, живших в постоянном страхе перед мусульманскими работорговцами. В районе, населенном марги, он увидел опустошенные земли, «жители которых были насильно угнаны в рабство или обращены в ислам… Край этот, — писал Барт, — являл собой печальную картину разорения. Перед нами был густой лес, а в нем то тут, то там попадались поля, которые когда-то обрабатывались, а теперь были покинуты, разрушенные хижины… Небольшой изолированный клочок земли был расчищен от леса для посадок сельскохозяйственных культур — это свидетельствовало о том, что коренные жители были бы весьма трудолюбивы, если бы с ними обращались по-человечески…».
Увлеченный поисками водоемов, Барт быстро продвигался вперед. Все больше стало появляться признаков крупной речной системы. И было очевидно, что небольшие реки, вместо того чтобы течь на север, как это имело место до сих пор, направлялись на юг, к неизвестной Барту цели.
18 июня суждено было стать одним из самых счастливых дней в жизни ученого. Он поднялся очень рано. «Было прекрасное утро, — вспоминает Барт, — после бурной ночной грозы природа дышала свежестью. Настроение было приподнятое — я предавался восторженному предчувствию близкого триумфа. Ведь сегодня мне суждено увидеть реку, заветную цель моих исследований, о которой я был столько наслышан и к которой я так жадно стремился.
На близость величественной водной артерии указывало в первую очередь большое количество высоких муравейников, встречающихся обычно в соседстве с реками. Муравьи возводят здесь замечательные… сооружения или, скорее, непрерывную цепь сооружений».
Вскоре Генрих Барт был уже на берегу Бенуэ, а именно на месте слияний ее с рекой Фаро. Он открыл, таким образом, естественный путь, ведущий от Гвинейского залива в Центральную Африку. В дневнике этот счастливый час описан следующим образом: «Тот, кто когда-либо в своей жизни предавался безудержным фантазиям и юношеским мечтаниям, вынашивая грандиозные замыслы, без труда может себе представить, какими чувствами я был обуреваем, когда с берега реки окидывал взором раскинувшийся внизу ландшафт. Меня обуял восторг при виде этой щедрой земли. В первозданном величии, не тронутый рукой человека, предстал перед нами край изобилия — поле деятельности будущих поколений… Восхищенный, я еще долго любовался рекой; это было одно из самых счастливых мгновений в моей жизни».
Через реку, ширина которой в этом месте составляла около 900 метров, переправлялись группами на маленьких лодках. Бенуэ течет с востока на запад и впадает в Нигер. Братья Лендер в 1826 году добрались как раз до этого места. Барт охотно задержался бы здесь, однако экспедиция звала к новым рубежам: надо было идти в Иолу — столицу Адамава, но там Барта ждало сильное разочарование.
Несговорчивый, деспотичный властелин этих мест отказал ему в приюте. Барт пробыл в городе всего несколько дней и вынужден был покинуть его (кстати, расположенный около 9 градусов северной широты, он стал самым южным пунктом экспедиции Барта). Здесь ученый пострадал из-за разногласий между Борну и Адамава. Наместник Адамава и прежде не выказывал особого дружелюбия, но, когда провожатый Барта Биллама, выполняя официальное поручение своего шейха, вручил ему послание, в котором тот требовал себе территорию в спорных пограничных районах, он пришел в бешенство. Возможно, Барту была отведена в этом деле определенная роль, поскольку он как представитель великой иностранной державы, поддерживавшей с Борну дружественные отношения, должен был придать требованию шейха еще большую силу. Поэтому он вынужден был покинуть Иолу и ее окрестности, так и не ознакомившись с ними. Об этом незнакомом регионе он узнал очень мало — лишь то, что Адамава относится к самым живописным и к самым плодородным землям Судана, а также и то, что здесь находился один из Центров работорговли, рабы были главной статьей экспорта и важнейшим источником дохода, в то время как ремесло было развито слабо.
Невзирая на возобновившуюся лихорадку, которая сопровождалась приступами слабости, 24 июня 1851 года Барт отправился в обратный путь и в середине июля, совершенно обессилевший, он прибыл в Борну, где на его «африканской родине» — в Кукаве — ему был устроен теплый прием. Впоследствии Кукава все чаще становилась отправным пунктом в его дальнейших научных путешествиях.
Тем временем наконец-то прибыли предназначенные для экспедиции товары на сумму 100 фунтов стерлингов. Однако, поскольку все товары не удалось сбыть по их реальной стоимости, полученные после реализации средства не смогли должным образом пополнить казну экспедиции. Но радость Барта от того, что он открыл реку Бенуэ, не давала ему впадать в уныние из-за неудачи с деньгами.
Оставалась нерешенной задача по изучению территории вокруг озера Чад, и для этого он наметил путешествие в расположенную севернее этого озера степную местность Канем. Тем временем после успешных изысканий вернулся Овервег. Передвигаясь на лодке по озеру Чад, он обнаружил там ряд островов и произвел важные обмеры и обследования. Отныне друзья решили проводить новые мероприятия сообща. Но сначала не мешало хотя бы месяц отдохнуть, ибо впереди их ждали не менее тяжкие, чем прежде, испытания и новые опасности. Населяющие к северу от озера Чад земли канембу, равно как и южные горные народы, враждовали между собой, и путешественникам грозила опасность быть втянутыми в военные столкновения.
11 сентября можно было снова трогаться в путь. Барт направился в Канем. Вначале, чтобы постепенно привыкнуть к перегрузкам, дневные переходы они делали относительно короткими: за пять дней прошли лишь 80 километров. Шаг за шагом, постепенно они проникали в тайны земель, лежащих вокруг озера Чад. Продвигаясь вдоль западного берега на север, небольшая группа взяла курс на Канем. Все непроходимее становилась местность, все больше было неожиданностей и сильнее опасность нападения хищников. Однако путь их был не лишен и радости. Так, встречи ученых с канембу, трудолюбивой, дружелюбной) негритянской народностью, оказались очень сердечными. Жители этой несчастной земли, постоянно подвергавшиеся набегам, прекрасно отличали друзей от врагов. Превосходящей силе борнуанской знати, лишавшей их имущества и жизни, они сдались не без боя.
На земле кровавых столкновений! нет места ученому. Дальнейшее проникновение в Восточный Канем стало невозможным — экспедиция повернула обратно и 14 ноября 1851 года была уже в Кукаве. Барт и Овервег могли с удовлетворением подвести итоги проделанной работы. Были нанесены на карту обширные районы не исследованных ранее земель; описан ряд рек, вливающихся с севера и северо-востока в озеро Чад; собрана информация по истории земель, через которые они проходили; заложена основа для будущих словарей языков канембу и вадаи.
Ужасы работорговли
Генрих Барт не позволял себе отдыхать. Как только ему удавалось более или менее восстановить силы, он отправлялся в дорогу. Прошло лишь десять дней, как экспедиция вернулась в Кукаву, а Барт уже примкнул к военному походу борнуанцев в неисследованный район, населенный племенем музгу. У него установились хорошие отношения с шейхом и его вазири, что давало ему в походе некоторые преимущества и удобства. Вечерами они собирались в узком кругу и обменивались впечатлениями, несмотря на то что «охотники за рабами» и ученые относились к противоположным слоям общества. Во время таких бесед Барт не упускал возможности убеждать властителей Борну отказаться от работорговли — этого варварского ремесла. Если не согласны, уговаривал он их, оставить кровавые дела из соображений гуманности, надо сделать это хотя бы в интересах экономики. Транспортное использование реки Бенуэ позволит установить связь с Атлантическим океаном и Европой, и в итоге экономический подъем страны — а он зависит как раз от применения рабочей силы населения — принесет большую выгоду, чем работорговля. В приводимой, аргументации Барт выражал взгляды либеральной промышленной и торговой буржуазии викторианской эпохи, и, будучи гуманистом, он руководствовался в своих поступках человеколюбием.