Приключения 1979, стр. 75

— Правильно. Встаньте в строй... Эх, Коноплев, ты же Зайцев, неужели не выйдет из тебя солдата? А может быть, все-таки получится, а? Ведь строевая подготовка не так уж плохо. И физическая... Руки у тебя крепкие — от скрипки, должно быть, — и выносливость есть!.. Ставлю новую задачу. Ну, соберись, поразмысли!.. Подразделение должно занять рубеж обороны. Позывные: комроты — «Ястреб», командир взвода — «Сокол», вы — «Дрозды»...

Через силу слышит солдат, а в голове у него какие-то стихи:

«Нет, Коноплев, ты же Зайцев, не можешь собраться», — вздыхает прапорщик.

— Ну что, Коноплев, скучно? — сердится Тропкин.

— А... Так точно!

— Два наряда вне очереди!

5

— Равняйсь! Смирно! Вольно!.. — скомандовал прапорщик. — Сейчас я буду говорить долго и непонятно. Так что слушайте внимательно... Рядовой Солоха, у вас уже есть вопросы? Нет? В таком случае я продолжаю... В программу летних лагерных сборов включена, кроме тактики, строевой и огневой подготовки, еще одна солдатская выучка... Рядовой Геворкян, слушайте меня особенно внимательно!.. Итак, наше подразделение — все: хор, оркестр, танцевальная группа, солисты — отдельными командами отправится в двухдневный поход. Цель похода: мероприятия по сохранению боеспособности в сложных условиях... Рядовой Зайцев, вам понятно? Нет! Я так и знал!.. Объясняю. Сегодня, прямо сейчас, вы отдельными командами отправитесь в поход — каждая группа по определенному маршруту. В походе будете самостоятельно ориентироваться на местности, питаться и лечиться, как говорится, подножными средствами... Для чего это нужно? Объясняю. Представьте себе, что в боевой обстановке вы оторвались от своей части — раненый, без продовольствия, на незнакомой местности. Ваша задача: выжить и продолжать уничтожать врага. Кому неясно? Всем ясно? Очень хорошо. Командиры групп, отправляйте команды на маршруты! С самым отсталым отделением пойду я сам... Рядовой Зайцев, возражения есть? Нет? Отлично...

— Не было печали, черти накачали...

— И пошли они, солнцем палимы... — шутливо пропел Геворкян.

— Рядовой Геворкян, у вас вопрос?

— Так точно!.. Несколько вопросов...

— В таком случае приберегите их до первого привала... Подразделение, напра-ву! Покомандно на маршруты шагом марш!

...Несколько дней живут музыканты в лагере. Такого сложного и трудного задания, как сегодня, еще не выполняли. С автоматами, скатками, противогазами идут солдаты. Впереди прапорщик Тропкин, за ним Солоха, потом Зайцев, Геворкян и другие. Цепочкой растянулись по лесной тропе. Идут все молча, у каждого масса вопросов: сколько идти, где ночевать, чем питаться?.. Даже видавший виды Солоха несколько озадачен. О такой службе он слыхом не слыхал за свою долгую солдатскую жизнь. Но где-то в глубине души он шел и радовался: может быть, удастся малость похудеть... Да и салажатам следует маленько узнать, почем фунт лиха!

Улеглось первое волнение. На поляне собрались солдаты.

— Товарищ командир, — неожиданно спросил Коноплев, — скажите, хлеб мы взяли или будем печь сами? — Его очки ярко блеснули под лучом солнца.

Отделение дружно засмеялось. Кто-то сострил:

— Зайдем в булочную!

— Разговорчики! — окинул всех взором Тропкин. — Не беспокойтесь, Зайцев, самое необходимое мы взяли...

— Остальное добудешь в бою, дорогой! — сострил Геворкян.

— Живы будем — не помрем, — подытожил Солоха.

— Отделение! — командует прапорщик. — Внимательно смотреть по сторонам, собирать ягоды, грибы, орехи!

— Какие сейчас орехи, командир? — откликается Солоха. — Сморчки если...

— А раненым кто будет? — снова спрашивает Коноплев.

— Мне бы не хотелось, — жалобно говорит Солоха.

— Отставить галдеж! Собирайте грибы молча.

Который час идет отделение по лесу. Многим уже есть захотелось. В обычной обстановке и не вспомнили бы о еде, а тут — на тебе! — только и разговоров. Жарко. Вороты распахнуты, пилотки за ремнями.

— Идем-идем, и ни одной столовой, — вздыхает Геворкян.

— Хотя бы ресторанчик завалящий попался, — откликается кто-то сзади.

— Перекурить бы, — еле слышно просит Коноплев.

— Ты же не куришь? — спрашивает Солоха.

— Я, понимаете ли, в том смысле, что очень хочется пить...

— Это бы не мешало, — подтверждает Солоха, стряхивая пот со лба. — Как, товарищ командир?..

— Отделение! Привал! — командует Тропкин. — Сидоров, Закиров, за водой!.. Остальным — отдыхать.

Солдаты валятся в траву как подкошенные. Еле сгибая ноги, садится под деревом Коноплев. У пенька пристраивается Солоха, достает бумагу, шариковую ручку и начинает писать очередное письмо.

— Здесь же почтовых ящиков нет, дорогая Солоха, — язвит Геворкян.

— А я сороке отдам — она донесет, — отшучивается старый солдат.

— Отделение, ко мне поближе, — снова командует Тропкин. Он достает из-за голенища сапога брошюру и торжественно оглядывает всех. — Прошу ушки топориком! Сейчас будем изучать наставление... по...

— ...подножному корму, — подсказывает Геворкян.

— Догадливым стал? — добродушно шутит прапорщик. — «Советы туристам». Еще древние греки, воины Спарты, знали целебные свойства растений и применяли их для залечивания ран. Древнеримский ученый Плиний, например, советовал своим ученикам носить венки из мяты, считая, что ее запах освежает и возбуждает работу мозга...

С котелками и флягами пришли Сидоров и Закиров.

— Водичка — высший сорт! — говорит Закиров. — Пейте на здоровье...

— Ключевая, — подтверждает Сидоров.

— Прошу внимания! — говорит Тропкин. — Продолжаю...

Солоха, задремав, уронил голову на грудь. Зайцев задумчиво поглаживает свою скрипку. Геворкян глотает слюну.

— Командир, можно покороче? — просит он.

Тропкин кашляет, тоже незаметно глотает слюну и упрямо продолжает:

— Сейчас весна, остро чувствуется недостаток витаминов, вспомним о крапиве...

Геворкян тайком подползает к командирскому вещмешку, где лежит буханка хлеба, гладит его и подмигивает товарищам.

— Листья крапивы богаты углеводами, белками, — читает Тропкин. — Их даже больше, чем в петрушке или сельдерее... А по количеству железа крапива занимает одно из первых мест. Обычно в пищу идут молодые листья и верхушки стебля... Салат, крапиву нужно хорошенько промыть, мелко нарезать, посыпать солью.

Солдаты начинают оглядываться, ища глазами крапиву. Геворкян тянется за кустом крапивы, обжигается, недовольно говорит:

— У нас в Армении нет такой злой крапивы...

— Геворкян, читайте дальше! — приказывает Тропкин.

— Не могу я... Есть хочу...

— Разговорчики! — останавливает его Тропкин. — Скоро контрольный пункт, что-нибудь придумаем... Подъем! Перед КП у нас должен быть раненый... Самый легкий Зайцев. Ясно? Вперед! — Тропкин вынул компас, сверил направление и снова повел свою группу,

— Хоть бы деревенька плохонькая попалась, — острит кто-то сзади. — Хуторочек какой-нибудь...

— Солохе письмо некуда бросить, — замечает Геворкян.

— Раненый Зайцев-Коноплев — в носилки! — командует Тропкин. — Сидоров, Закиров, Егоров, Геворкян, две слеги и плащ-палатку!

— Везет же худосочным... — вздыхает Геворкян.

Коноплев в обнимку с автоматом ложится на носилки, их подхватывают сильными руками.

Тропкин подает «раненому» брошюру:

— На почитай что-нибудь для аппетита про травы.

— А в середине шашлык с луком, а! — как припев, добавляет Геворкян.

— Слушай, не могу больше... — взмолился Закиров, — разговорами о еде аппетит раздражается...

Долго идет отделение музыкантов. Но командного пункта нет и нет. Видно, сбились с маршрута.

— Мы же с голоду умрем! — кричит Геворкян.

— Отставить разговоры! — приказывает Тропкин.

— У меня нога подвернулась, — не унимается Геворкян. — Не могу нести носилки...