Сильвия и Бруно, стр. 46
— Скажем ему, — дрожащими губами прошептала она, — скажем ему, что всё хорошо! — Тут она обернулась к герою дня. — Я подумала: вот она, смерть. Благодаренье Богу, ты не пострадал! Понимаешь ли ты, как был к этому близок?
— Я понимал, что нельзя было терять времени, — просто ответил Эрик. — Солдат всегда обязан держать свою жизнь в кулаке. Да успокойся: я цел и невредим. Не сходить ли снова на телеграф? Полагаю, самое время.
А я присоединился к графу и детям, и мы принялись ждать — почти в полной тишине, поскольку никто из нас не был расположен разговаривать, а Бруно дремал на коленях у Сильвии, — пока наши друзья не вернулись. Телеграммы не было.
— Я, пожалуй, провожу детей до дому, — сказал я, чувствуя, что мы стали лишними, — а позже вечерком загляну к вам.
— Теперь нам нужно вернуться в лес, — сказала Сильвия, когда мы порядком отошли. — Больше мы не сможем оставаться такого роста.
— Значит, когда мы с вами увидимся в следующий раз, вы опять будете просто маленькими феями?
— Да, — ответила Сильвия, — но когда-нибудь мы снова сделаемся детьми, если вы не против. Бруно не терпится вновь встретиться с леди Мюриел.
— Она хорошая, — подтвердил Бруно.
— Буду рад снова отвести вас к ним, — заверил я. — Мне, наверно, не стоит отдавать вам Часы Профессора? Ведь когда вы снова станете Эльфом и Феей, они окажутся для вас слишком тяжелы.
Бруно весело рассмеялся. Мне радостно было видеть, что он почти пришёл в себя после пережитой ужасной минуты.
— Нет, нам не будет тяжело! — воскликнул он. — Когда мы станем маленькими, они тоже уменьшатся!
— И, кроме того, они сразу же сами собой вернутся к Профессору, — добавила Сильвия, — и вы больше не сможете ими пользоваться, так что торопитесь! Мы все уменьшимся, как только солнце зайдёт. До свидания!
— До свидания! — крикнул Бруно. Но их голоса прозвучали уже словно издалека, и пока я оглядывался вокруг, малыши исчезли.
— Так, до захода солнца осталось всего два часа, — сказал я, ускоряя шаг. — Используем это время с толком.
ГЛАВА XXIII. Часы из Запределья
Едва я ступил на городскую мостовую, как мне навстречу попались две женщины, рыбацкие жёны, только-только обменявшиеся словами прощания, за которыми, как вы понимаете, никогда не следует прощания, и мне пришло в голову немедленно произвести эксперимент с Волшебными Часами — дождаться конца этой сценки, а затем запустить её на «бис».
— Ну, добре, пока! Так не забудешь сказать нам словцо, когда твоя Марта пришлёт весточку?
— Не, не забуду. А если ей там не понравится, так сама вернётся. Ну, добре, пока.
Случайный зритель мог бы счесть, что «тут и сказке конец». Но он ошибся бы, этот случайный зритель.
— Да не бойся, понравится! Ничего они ей плохого не сделают. Народ там спокойный. Ну, добре!
— А, кто их там знает. Ну, пока!
— Пока. Так расскажешь нам, что она напишет?
— Покажу письмецо, не волнуйся. Ну, добре.
Наконец-то расстались. Я подождал, пока они не отойдут друг от друга ярдов на двадцать, затем перевёл Часы на одну минуту назад. Поразительно! Две кумушки ринулись на свои места.
— ...не понравится, так сама вернётся. Ну, добре, пока, — произнесла одна из них, и весь диалог повторился. Когда они снова разошлись, я позволил им отправляться своей дорогой, а сам зашагал через город.
«Но настоящую пользу принесёт волшебная сила Часов, — думал я, — когда потребуется избежать какого-нибудь вреда, какого-нибудь неприятного события или несчастного случая...» И мне не пришлось долго ждать, когда потребуется пустить в ход это свойство Волшебных Часов, ибо не успела эта мысль пронестись у меня в голове, как произошёл именно такой несчастный случай. У дверей Эльфстоновского отделения компании «Оптовая торговля женскими головными уборами» стояла лёгкая двуколка, гружёная картонными коробками, которые возница одну за другой вносил в магазин. Одна из коробок упала на дорогу, но едва ли стоило из-за этого беспокоиться и убирать её — носильщик и так должен был сейчас возвратиться. Однако в этот момент из-за угла лихо вывернул юноша на велосипеде и, стремясь избежать наезда на коробку, потерял равновесие и грохнулся головой вперёд прямо под колёса ехавшего навстречу рессорного экипажа. Водитель экипажа выскочил, чтобы оказать ему помощь, и мы вместе с ним подняли невезучего велосипедиста и внесли его в магазин. У него была ранена голова и вся в крови, а одно колено основательно разбито; мы не колеблясь пришли к заключению, что лучше всего немедленно доставить парня к единственному местному аптекарю. Я помог разгрузить двуколку и обустроить её парой-другой подушек для удобства раненому, и лишь только тогда, когда возница взобрался на своё место и тронулся в путь, я вспомнил о той чудодейственной силе, обладатель которой с лёгкостью мог исправить подобное несчастье.
— Моё время настало! — сказал я себе и передвинул стрелку Часов назад, наблюдая при этом — на сей раз почти без удивления — как все вещи устремляются в те самые места, на которых они находились в ту критическую минуту, когда я впервые заметил упавшую картонную коробку.
Не теряя времени, я вступил на проезжую часть, поднял коробку и положил её назад в двуколку, и в следующую секунду из-за угла вылетел велосипедист, беспрепятственно промчался мимо двуколки и исчез в облаке пыли.
«Восхитительная сила волшебства! — ликуя думал я. — Сколько страданий я не только облегчил, но вообще свёл на нет!» И зардевшись от сознания собственной добродетели, я принялся наблюдать разгрузку двуколки, всё ещё держа Часы в руке, так как любопытствовал видеть, что произойдёт, когда вновь наступит та секунда, в которую я перевёл стрелку назад.
А произошло то, что я и сам мог бы предугадать, стоило мне как следует поразмыслить: как только стрелка Часов коснулась соответствующего деления циферблата, рессорный экипаж, который в момент перевода стрелки тоже откатился назад по улице, теперь снова оказался рядом со входом в магазин и собирался двигаться дальше, в то время как — о горе золотому сну о благодеяниях по всему миру, что затмил мой бредовый разум! — раненый юноша снова возлежал на груде подушек, и его бледное лицо покрылось суровыми складками, говорящими о нешуточной боли, переносимой с решительностью.
— Насмешка, а не Волшебство! — бормотал я, скорым шагом покидая городок и выбираясь на дорогу, ведущую к морю — а по пути и к моему нынешнему жилищу. — Всё добро, которое я, как воображал, мог бы принести людям, пропало как сон: зло этого суетного мира только в том и состоит, что он непробиваемо реален!
А теперь я должен увековечить опыт столь необычный, что считаю справедливым вначале освободить моего долготерпеливого читателя от обязательства верить этой части моего рассказа — я ведь и сам не поверил бы, если бы всё это не случилось у меня перед глазами; так как же я могу ожидать веры от читателя, который, скорее всего, ничего подобного не видел никогда?
Я проходил мимо живописной дачи, стоящей несколько поодаль дороги в глубине прелестного садика. Перед входом в дом были разбиты яркие клумбы, а стены скрывались под вьющимися растениями, что гирляндами нависали над окнами с выступом. На лужайке перед домом стояло забытое кресло-качалка с газетой на сиденье, около него маленький мопс в позе «кушан» [71], настроенный охранять это сокровище даже ценою жизни. И самая дверь, приветливо приоткрытая. «Вот и мой шанс, — подумал я, — произвести опыт с обратным действием Волшебных Часов!» Я нажал на «обратную головку» и вошёл в дом. В другом-то доме появление постороннего вызвало бы удивление хозяев, даже их гнев, под воздействием которого они, пожалуй, могли бы и силой выставить чужака, но здесь, я знал, ничего похожего случиться не должно. Обычный ход событий, когда поначалу они ещё не подозревают о моём приходе, затем слышат шум шагов и выглядывают посмотреть, кто идёт, наконец справляются, какое у меня здесь дело, — действием моих Часов будет изменён на обратный. Сначала люди в доме поинтересуются, кто я, затем увидят меня, затем подойдут к окну посмотреть — и больше обо мне и не вспомнят. А вот насчёт оказаться выставленным силой, то такое событие в нашем случае с необходимостью произойдёт самым первым. «Так что если мне сразу удастся войти, — решил я, — опасность выдворения будет исключена!»